Terra incognita

— Волк не прикажет возвращаться, пока не исчерпаем запасы, пока мы сможем идти, — разъяснил Вирен. — И он прав: нам был приказ осмотреться, занести все на бумагу. Вернуться, когда ресурсы истощатся. Так и сказали. Раньше прийти — это даже удар по чести. Это все понимают. Гвардия никогда не бежала! И от какой-то крылатой ящерицы не будет улепетывать!

Его воинственная речь неожиданно привлекла внимание солдат, и Вирена поддержали, воздевая чашки с отваром, посчитав его слова достойным тостом. Он обрадовался, раскраснелся и стал героем дня. Он всегда был символом: мальчик, спасенный Гвардией, дитя нового мира, построенного ими. И теперь он снова спасся, воскрес, вселив в них надежду…

Ринка пила, вспоминая чаи матери, собранные из лесных трав, и думала о предстоящей ночной вылазке. Она знала, что внизу их ждет нечто недоброе.

========== X. ==========

Вирен почувствовал крутой спуск и успокоился, стал вышагивать ровнее. Они юркнули в темный провал, после которого начинались тоннели. Где-то справа, в купальнях, уютно журчала вода, за спиной посапывали гвардейцы и кто-то тихо кашлял у ворот. Впереди таилась глухая неизвестность, и Вирен почувствовал, как у него поламывает кости от страха.

Тем не менее, он шел первым. Держал в руках магический светильник, зажженный вдали от зала, но его света было катастрофически мало — всего-то пара метров. Следом за Виреном крался Рыжий, который на ходу пытался сообразить небольшое осветительное заклинаньице — такими разбрасывался Нииран, и они летели вперед него, как жирные светляки. Но у Рыжего что-то не ладилось, он ругался, нервничал, сквозь зубы выталкивая уже не причудливые заклинания, а грязные ругательства на архидемонском.

Переведя дыхание, Вирен остановился, чтобы успокоить друга, пошутить что-нибудь (он никак не мог придумать, но надеялся, как и всегда, на блестящую импровизацию). Но, обернувшись, Вирен различил не бледное лицо Рыжего, как ожидал, а то, как Ринка стискивает его руку и, наклоняясь, что-то шепчет ему на ухо. Хватка выглядела больно, но Рыжему, кажется, стало лучше, и Вирен уважительно кивнул Рине. И в прежнем молчании повел дальше отряд.

Ему было стыдно. Он не привык уходить, никого не предупредив, и разлучить его с семьей могла, разве что, такая жуткая и жестокая беда, как дракон. Он так мечтал вернуться к своим, обнять их, вновь почувствовать общее тепло, а не промозглость пустынной ночи… А теперь убегал сам! Еще и втайне, как преступник, как вор. Вирену не давало покоя, что они сделали, ему не хотелось даже брать у своих запас провизии и амулетов. Но Ринка удрученно покачала головой и занялась сборами сама — аккуратности ее, незаметности, Вирен завидовал. К вечеру у них было все необходимое.

Он чувствовал, что Рыжего тянет вниз, и не мог оставить друга. Семья простила бы его побег, унесенные сухари — пускай! Вирену многое сходило с рук, хотя он и не признавал, что пользуется у Роты особым расположением… Но оставить товарища в беде не мог, он обязан был помочь Рыжему!

Мучимый такими невеселыми мыслями, Вирен ничуть не смотрел по сторонам. Пялился себе под ноги, чтобы ненароком не споткнуться и не улететь вверх тормашками в неизвестность. Не замечал, что стены сужаются, пока ему не стало тесно: они пока не надавливали на плечи, не стискивали, но определенно придвинулись ближе. Вирен замер, нужно было отдышаться. Хотя вниз идти было проще, чем если бы они взбирались наверх, от бодрого шага они начинали уставать.

— Почему мы остановились? — любопытно спросила Ринка, выглядывая вперед и озираясь. Она перехватила у Вирена магический светильник (от прикосновения ее теплой руки ненадолго стало легче), щелкнула по стеклу ногтем, чтобы огонек разгорелся больше, и пристально всмотрелась дальше. — Там же ничего нет! Вирен, что происходит?

Пока они не заметили ничего подозрительного. В самом начале пути Вирен осматривал стены в поисках каких-нибудь надписей, похожих на те, что они видели на арке или в главном зале, но это был сплошной камень. Безучастный, гладкий. Путь, самая обычная дорога — страшное и волнительное таилось в конце. Но Вирен не знал, сколько они уже спускались, время словно бы загустело, стало литься медленнее.

Он снова посмотрел на узкое место и поежился. Вирену стало душно, даже жарко, как в лихорадке; он отстраненно глянул на застывшую в ожидании Ринку. Прежде за собой он такого не замечал, но никогда и не лез в такие узкие норы… Вирена окружала темнота, редкие всполохи магического светильника, и было тесно… Это напоминало ему пожар в родительском доме, то, как он задыхался под упавшими балками, подточенными жадным огнем, и ему не хватало воздуха… Вирен коснулся ожогов на шее, и ему почудилось, что они горячее остальной кожи.

— Кажется, у меня клаустрофобия, — слабеющим голосом пожаловался Вирен. Сердце колотилось где-то под горлом.

— Что? — переспросил Рыжий.

Вирен усмехнулся. Конечно, Рыжий не знал таких умных слов, но сейчас ему вовсе не хотелось никого поддевать. Но друг тоже боялся, хотя и не такой мелочи, как узких стенок, а чего-то большего, страшного, темного — ошметков силы Всадников, затаившихся в глубинах, на самом дне…

— Да, ерунда… Боязнь замкнутых пространств — видишь, там боком придется идти, — пробормотал Вирен. — Но если что, вы же меня вытащите? Вот и нечего пугаться…

Убеждая так себя, он поплелся вперед. И шел, стараясь отвлекаться, думать о чем-нибудь хорошем, о семье, например, пока и впрямь не был вынужден протискиваться боком. Тогда Вирен зажмурился, скользя вперед, чувствуя, что конец их пути уже близок. Пол под ногами стал ровнее, и Вирен рад был ощутить хоть какую-то опору. Лопатки расчесывал камень. Сумку, набитую снедью и полезными мелочами, и винтовку пришлось снять и нести на вытянутой руке. Наконец он дернулся, рванулся и очутился по ту сторону…

Следом за ним выбрался Рыжий, выскользнула, как змея, Ринка — у нее это получилось куда легче. Вирен долго раскачивался на месте, приходя в себя, и был страшно благодарен товарищам, что они молчат.

— Наверное, по этой дороге ходил Голод, ему вроде как положено быть тощим! — воскликнул Вирен. Рыжий сдержанно усмехнулся.

Оглянувшись себе за спину, Вирен смачно выругался: перед ними было три разветвления! Эти тоннели были куда шире того, что они преодолели, но все равно внушали ужас. Они понятия не имели, что ищут, и не понимали, какую дорогу выбирать, чтобы не заблудиться; действовать предстояло наугад, и Вирен, несмотря на обычный оптимизм, начинал сомневаться. Еще не поздно было вернуться, подняться по крутой лестнице, выползти к своим и, может, даже скрыть, притвориться, что ничего не было.

Неожиданно Ринка насторожилась и тревожно зашипела, как кошка. Не успел никто и слова сказать, потащила их к ближайшему — правому — тоннелю, и Вирен, хотя и не понимал ничего, позволил себя затолкать, притиснуть к стене. Ринка шепнула заклинание, и магический светильник погас. В темноте Вирен снова почувствовал разливающийся страх.

— Ты что-то услышала? — накинулся он на Ринку. — Здесь кто-то есть?

— Тш-ш, слушай, — приказала она, и привычный, знакомый голос прорезался небывалой властностью.

Вирен послушно затих, некоторое время различал негромкое дыхание друзей, но в конце концов уловил выше, там, откуда они пришли, шаги и приглушенные голоса… В тоннеле заплясал свет. Это были не чудовища, а некто, отправившийся вслед за ними. Ненадолго Вирену стало боязно, что это Волк и Нииран заметили пропажу и тотчас отправили отряд их перехватить…

— Это наверняка Вахза, если б там шли гвардейцы, они бы звали нас, не так ли? — умно сказала Ринка. — Проклятье, мы должны были охранять спуск именно от него! Понимаете? Он что-то ищет и уверен, что этот… предмет спрятан здесь. А мы оставили пост и открыли ему дорогу!

Судя по шуму, отряд был не такой большой, способный незамеченным проскользнуть мимо гвардейцев. Вирен не сомневался, что демон вроде Вахзы может воспользоваться дорогими иллюзорными амулетами. Даже у них, у наивных детей (Вирен решил быть честным с собой), получилось скрыться, что уж говорить о купце, подготовившемся к походу и наверняка предусмотревшему и такой вариант.