Страница 40 из 69
Я без устали всматриваюсь вокруг, надеясь обнаружить следы нашего отряда, но понимаю, как это бесполезно: ветерок переворачивает песок, и отпечатки ботинок исчезают за нашими же спинами, стоит отойти на десяток шагов — цепочка обрывается. Что говорить о наших демонах, прошедших, по скромным подсчетам, полдня назад. Конечно, Тартар давно стер их следы…
Рыжий прав: всех нас пугает восток. Но вместе с ними я не боюсь идти и жить — в одиночку наверняка попросил бы отца выдернуть меня. Уж не сочтите меня трусом.
***
В этот раз Амонея не визжала, как перепуганный ребенок.
Рыжий снова зашел на изнанку, разглядывая мало изменившееся плетение — все-таки, как и предполагала Ринка, они отклонились еще немного вбок. Темное нечто, вбиравшее весь мрак, сместилось на горизонте… Нужно было отойти чуть правее.
Погруженный в транс Рыжий не видел ничего, кроме плетений изнанки. Рядом с ним стояли Вирен и Ринка, тревожно переглядываясь, готовы были в случае чего подхватить его. Рыжий иногда и правда чувствовал, что начинает падать: голова кружилась, и он покорно отступал, уходил подальше от плещущейся рядом изнанки — нити бледнели. Но вопль Амонеи заставил его дернуться. Это было какое-то грохочущее слово на архидемонском, сотрясшее всю изнанку и грубо вышвырнувшее Рыжего в обычный, неяркий мир. Гвардейцы были настолько безумны, чтобы использовать в качестве сигналов древний язык, каждое слово в котором было заряжено магией…
Раздался выстрел, другой… Нечто взметнулось из-под песка, окатывая Амонею, и она с визгом отпрянула. По тому, как она палила, Рыжий понял, что демоница не попадает: у нее было чужое ружье, более тяжелое и старое, чем привычная снайперская винтовка. Ее чудо-оружие они так и не нашли. Рядом выстрелил Вирен, а умная Ринка оттянула Рыжего в сторону, чтобы его не оглушило грохотом.
Землю под ногами Рыжего тряхнуло, он пошатнулся, в ужасе осознавая, что там нечто ползет. Песок вздыбился горбом; оно неумолимо приближалось, мощно взрывая землю… Рыжий зачерпнул на изнанке жидкого огня — простое, не очень сильное заклинание — и, не глядя, швырнул его туда, в то, что должно было выбраться… Глаза ныли после изнанки, пламя расцветило тусклую тартарскую пустыню…
У существа были мощные лапы с пугающими широкими когтями, смахивающие на ласты, гибкое, словно измазанное в жире тельце с короткой шерстью (оно все было изваляно в песке), длинная морда, тревожно напоминающая о крысе, что они пристрелили в первый день. Но тогда рядом был целый отряд, а теперь их четверо и они измучены… Рыжий в ужасе глядел на острую морду, на разрез пасти, полной острых клыков — он насчитал несколько рядов, когда тварь лязгнула зубами и бросилась. Подобралась и взлетела в воздух, точно ее подбросили. Рыжий отмахнулся от нее чем-то. Сам не осознал, чем именно, сложил пальцы в самый легкий знак. Получился не удар, а пощечина, сбившая, а не ранившая. Тварь покатилась по песку, сделала странный рывок, словно бы ныряя, и исчезла в воронке взметенной земли…
— У него нет глаз! — задушенно вскрикнула Ринка, отступая. Она понизила голос, хотя по побледневшему лицу Рыжий догадывался, что Ринке хочется вопить. — Он нас не видит…
— Но наверняка чует! — прорычал Рыжий.
У нее не было оружия. По-прежнему — даже маленького ножа, как у Рыжего. И поэтому он заслонил ее собой, чувствуя себя, к удивлению, куда лучше. Будто из-за этого шага вбок он стал кем-то большим, чем был на самом деле.
Он видел, как Вирен и Амонея пытаются отбиться от первого существа, вылетевшего на них, как две капли воды похожего на то, что мелькнуло перед его лицом. Амонея отомкнула штык, перебросила его Вирену, и тот несколько неловко перехватил тускло блеснувшую полоску стали, но в следующее мгновение пришел в себя, гибко кинулся наперерез, пытаясь отбить Амонею, которая защищалась от существа, отгораживаясь от его клыков ружьем. Рыжий глазам своим не верил: Вирен метался и уворачивался от махов когтей так, словно у него вовсе не было косточек — одни сухожилия.
Позади Вирена вздыбился песок, и Рыжий тревожно закричал. Но в то же мгновение был вынужден обернуться, круто дернуться вбок, откуда на них с Ринкой снова напали. Он сек песок перед собой короткими росчерками заклинаний, тугими хлестами воздуха, заставляя существо прыгать. Оно и впрямь чуяло — может быть, больше магию, чем запахи. Рыжему даже показалось, что это он приманил их тем, что тронул изнаночные нити. Вполне может быть.
Загнанно оглядываясь по сторонам, Ринка по очереди указывала на чуть заметные движения песка. Натужно дышавший Рыжий считал. Считать он, правда, умел твердо до десяти. Пальцы ломило, он держал на расстоянии около трех существ, непрестанно пытавшихся прорваться. Магия изматывала. Пот стекал по лбу, Рыжий молился, чтоб не попал в глаза — ему нужно было постоянно видеть. На изнанке эти существа казались черными кляксами, отравой, изъевшей Тартар. Рыжий выдохнул от облегчения, когда осознал, что их меньше десятка. Ну, или он сбился.
— Зажмем их в одном месте и ударим! Давай! — запальчиво крикнула в ухо Ринка.
Она махала руками Вирену и Амонее, и те решились на отчаянный рывок: развернуться спиной к существам (подле них было уже трое) и бежать что есть сил под защиту магии Рыжего. У их пяток лязгнули клыки. Вирен едва не споткнулся, но Амонея вовремя толкнула его в спину, вынуждая пролететь несколько шагов вперед.
— За спину! — надрывно заорал Рыжий, чувствуя, что не может сдерживать стаю из десятка злобных тварей.
Он колол точными заклинаниями, рыхля песок, пронзая. Перебил одному существу лапу, но не позволил себе обрадоваться, чтоб не потерять бдительность. Боялся, что они смогут копнуть глубже. Но от голода и ярости эти существа рвались грудью прямо на заклинания и сами не заметили, как оказались в ловушке, стиснутые с трех сторон.
Рыжий не знал, хватит ли ему сил. Замысел был грандиозен и нагл. Он подумал вдруг, что может снова завязнуть в неподатливой изнанке. Тут были не шелковые ниточки, столь ловко сплетаемые в заклинания, как в родном Аду. Здесь вилась грубая пенька. Единственным их спасением мог стать мрак; жирная линия стала четче — они были ближе к востоку.
— Я в тебя верю, помнишь? — проорал Вирен; его рука дрожала над плечом Рыжего, но, видно, он боялся сбить движение. — Рыж, пожалуйста, будь благоразумен! Нахаррад!
— Будь оно все проклято, — простонал Рыжий. Скулы сводило — он едва договорил.
И на мгновение прекратил бить магией, тесня. На секунду, которую сбившимся в кучу тварям хватило, чтобы нырнуть глубже, стремясь к ним… Рыжий рванул все нити, которые были рядом, почувствовал, как они ожили в руках, изгибаясь, складываясь в знакомые фигуры. Узел, петля. Сложное движение — узор двигался, шел дальше…
Крупно содрогнувшись, ощущая, как его одолевает бессилие, Рыжий упал на колени, коснулся ладонями раскаленной земли, чувствуя, как все, даже крохотные песчинки клинками режут его. И развернул веером заклинание, уводя его вниз, туда, где двигалась смертоносная сила. Он не услышал ничего. Земля глушила все звуки. Но Рыжий почувствовал отдачу, тяжело ударившую и его в грудь. Его швырнуло назад, и на мгновение мир почернел и перевернулся, утратил звуки и запахи.
Почти сразу же Рыжий пришел в себя. Он оглянулся, увидел над собой обеспокоенных Ринку и Вирена. Потом ощутил, как ему в глотку вливают что-то — слава Деннице, это была вода, а не кровь. Последняя вода…
— Ну ты, брат, даешь, — пробормотал Вирен, крепко стискивая его плечи и помогая привстать. — Отлично сработано! Знаешь, любой гвардейский офицер отгрыз бы себе руку, чтобы заполучить тебя в свою роту…
— Больше… нет? Это все?.. — задушенно, спутанно спрашивал Рыжий. Во рту по-прежнему было сухо. — Мы победили?
— Больше мы их не видели, — отчиталась Амонея. — Но надо двигаться. Они под землей.
Ее бы воля — она бы взлетела: так Амонея презрительно и диковато смотрела под ноги. Рыжий поглядел в небо и чуть не ослеп от его яркого света. Он хорошо понимал этих неведомых тварей, что предпочли скрываться под землей от ужасающего жара. В голове мутилось. Ему хотелось сбросить прилипшую к спине рубашку — может быть, так стало бы легче.