Головы или хвосты?

— Так вот зачем ты нужен, — кивнул Гэвин. — А я-то думал. Есть еще что?

— Да, насчет няни…

Коннору наконец-то ответила Элла, которую он приглашал на другой — более неформальный — разговор. В сообщении от нее прослеживался явный след уже увиденной ими безэмоциональности. Коннор задумался, насколько она может считаться живой — удали у них возможность чувствовать и переживать, что останется, бездушная машина, как нередко выражался Хэнк по отношению к компьютеру?..

— Ладно, пошли, поболтаем с ней, — согласился Гэвин, когда Коннор рассказал о сообщении. — Это начинает мне напоминать те старые добрые времена, когда роботы были всего лишь роботами, — ностальгически вздохнул он. — Мы даже в рапорте писали, мол, не убийца, а орудие убийства.

Сложно было понять, пытается он специально задеть Коннора или просто размышляет о своем, не обращая на него внимания. Не было в словах детектива Рида привычной неприкрытой агрессии. По дороге он зашел за кофе с булкой и перекусывал на ходу — Коннор собирался осведомить его о последствиях для здоровья, но не стал. Его мысли занимало совсем другое.

— В тот раз вы требовали от меня назвать номер, потому что хотели напомнить: у меня не может быть имени? — спросил Коннор. На них кто-то обернулся, женщина с ребенком, но Гэвин мрачно поглядел на мать, и те поспешили прочь.

— Даже если так, то что? — огрызнулся он. — Ты явился тут, весь из себя такой охуенный, эффективный и передовой, «мое имя Коннор»… Слушать противно.

— Это нелогично, люди давали имена даже голосовым помощникам, примитивным программам, — напомнил Коннор.

— Ведешь себя как обидчивый ребенок, — торжествующе усмехнулся Гэвин и тут же угрюмо замолчал, уткнувшись взглядом в асфальт. Настолько он не хотел признавать, что у андроидов могут быть эмоции?

— Сегодня вы меня назвали по имени, — заметил Коннор.

— Ты завис, а пиздануть тебя при свидетеле я не смог, мало ли… Она вроде как за андроидов, а нам нужны были ее ответы. Что это такое было? — спросил Гэвин. — Ты иногда… не знаю, как будто залипаешь в одну точку. Ошибка в программе?

— Да, — неохотно признался Коннор, решив быть честным до конца. — Она происходит, если я задумываюсь о моей человечности или смысле жизни, например, и программа никак не может выработать ответ, поэтому я могу зависать в прострации… А вы, детектив? — вдруг, поддавшись какому-то импульсу, спросил он. — Какой у вас смысл жизни?

— Ты что, меня в депрессию хочешь вогнать, я на тебя заяву напишу за психологическое насилие, — попытался отшутиться Гэвин.

Коннор внимательно поглядел на него. Отключил сканер, который готов был любезно сообщить, что перед ним детектив Гэвин Рид, тридцати шести лет, служит в полиции Детройта. Гораздо важнее было — о чем он думает, чем живет. Впервые столкнувшись с этим сердитым человеком, Коннор и подумать не мог, что у Гэвина тоже есть какая-то загадка. Как и у Хэнка… Иногда Коннор сомневался, так ему интересны сами люди и андроиды или то, что они прячут вдали от всех глаз — это пробуждало в нем нечто, по всем описаниям схожее с неуемным любопытством.

Вероятно, в этом состоял смысл его жизни — в поиске ответов?

— Ты опять, — подсказал Гэвин. — Стремно пиздец. И че ты на меня уставился?

— Я вдруг понял, что вы очень напоминаете Элайджу Камски, — соврал Коннор — то есть, конечно, сходство двух людей для его программы распознавания лиц было очевидным, но он совсем не хотел, чтобы детектив знал, о чем он на самом деле думал.

— Это типа такой хуевый подкат? — рассмеялся Гэвин. — «Ты выглядишь как бог»?

— Нет, это объясняет мое желание причинить вред вашему лицу, непредсказуемо появляющееся время от времени… Что вы думаете о боге?

— Что, будь я на твоем месте, никакого Камски уже не существовало бы. У вас есть огромная роскошь посмотреть в глаза тому, кто вас такими создал.

— Хэнк отвечал довольно схоже, — проинформировал Коннор, решивший, что Гэвину будет полезно узнать статистику. — Вероятно, ненависть к Создателю — одна из важных черт человечности. В этом я вполне к вам приближен.

Он давно не размышлял ни о Камски, ни о чудовищном испытании на человечность, что ему взбрело в голову провести, но, возможно, сегодняшняя встреча с мисс Гронской запустила сложную логическую цепочку. Коннор был рад, что не выстрелил. И ему приятно было думать, что Хлоя, может быть, тоже однажды обретет свободу.

Элла ждала их на перекрестке, возле мигающего светофора. Выглядела подавленной, и Коннор догадывался, что она лишилась работы: для чего семье Вудс няня, если ребенок мертв? И кто станет заботиться о нуждах андроида в это непростое время?.. Гэвин выдвинулся вперед, внимательное ее разглядывая, а Элла даже не стала делать вид, что это ее смущает.

— Как ваше самочувствие? — вежливо спросил Коннор.

Так он пытался узнать, перестала она блокировать эмоции или нет. Элла пожала плечами, отошла с дороги людей, которым нужно было перейти на другую сторону. Собирался дождь, но Элла не обратила внимание на первые капли, зашуршавшие по асфальту. Обернувшись на детектива Рида, Коннор увидел, как он упрямо стиснул зубы: даже если ему холодно, он не станет жаловаться андроидам. Это было настолько явно и прозрачно, что Коннор уверенно увлек их под навес над ближайшим минимаркетом.

— Вы спрашивали, не происходило ли чего странного с Линдой, — начала Элла. — Мне мало говорили, но я знала, что девочка подвергалась каким-то… исследованиям. Я с ней с рождения, но поначалу все было хорошо, только ее иногда возили в больницу на осмотр.

— Все было хорошо до прошлого года? — спросил Коннор, примерно сопоставив это с мнимой смертью от инсульта Майка Уорнера. — И что же произошло? — помог он закивавшей Элле.

— Иногда мне становилось не по себе, — ответила она ровно, ничуть не выдавая волнение. — У нее не должно быть прав администратора для меня, но иногда она что-то просила, и я не могла отказать. Сущие мелочи, например, купить ей мороженое зимой.

— Это не может быть частью девиации? — вмешался Гэвин. — Ты ж привязалась к девчонке, разве нет?

— Именно так я и думала, когда стала осознавать себя куда четче, — согласилась Элла. — Эти вмешательства порождали много ошибок, и я не исключаю, что они привели меня к девиации. Но я не думала, что это нечто большее…

Коннор успокаивающе коснулся ее плеча. Сегодня Элла позволила себе немного снять блокировку эмоций, поэтому ее била слабая дрожь, и он с боязнью представлял, какова была бы ее истерика, если бы Элла выплеснула все свое горе разом. Возможно, андроиды и не предназначены были для таких ярких переживаний. Она могла себя убить.

— Вы не замечали ничего еще? Как она воздействовала на родителей?

— Нет, не могу сказать точно, — отчеканила Элла. — Детям иногда позволяют слишком много, вот и все.

Она замкнулась, а значит, могла сообщить только факты, никаких подозрений или страхов. Но и этого было достаточно для подтверждения гипотезы Коннора: эксперименты все-таки были успешными, и результат их… превосходил ожидания.

— Этого мало, — скривился Гэвин, когда Элла отошла — у нее был потерянный вид, как у того, кому некому идти и нечем заняться, жизнь ее опустела, и Коннор уверенно мог сказать, что испытывает к ней сочувствие.

Достав монетку, он перекатывал ее по пальцам — не чтобы получить ответ, а просто чтобы успокоиться. Коннор даже не знал, что спрашивать. Программа не откликалась, в голове было пусто без постоянных вычислений. Это то, как люди себя чувствуют?

— Это новая ступень эволюции, — сказал Коннор. — И люди, и андроиды несовершенны — каждый в своем. Сначала они создали нас, чтобы понять технологию, собраться нечто, похожее на человеческое сознание, посмотреть, как оно будет себя вести с электронными системами…

— И вы провалились, — ехидно напомнил Гэвин. — Стали агрессивны и опасны. Ты сам знаешь статистику преступлений, совершенных девиантами.

— Вероятно, кто-то решил, что девочки опасны тоже. Линда Вудс была самой старшей, — быстро проверил Коннор. — Она начала использовать свои возможности. И Уорнер или некто другой счел, что их необходимо устранить. Может, у него был доступ к технологии…