Voluntate Dei

— Просто чудо! — восхитилась она. — Это же не магия, а все крохотные шестеренки, которые взаимосвязаны… — Белка оживленно била хвостом, не способная взять себя в руки.

Наблюдать за ней было чем-то поразительным, и Саша просто молчал, впитывая ее реакцию, улыбаясь и кивая. Белка была самой необычной из его знакомых девушек, но не только поэтому Саша стоял тут и бережно показывал ей, как можно добраться до механизма. Ничего красивее увлеченной заинтригованной Белки он не видел в жизни.

— А музыку слышала? — похвастался Саша.

— Да, Бетховен! — кивнула она; глаза ее сияли, кисточка хвоста дрожала, и Белка уже заглядывала внутрь, изучая маленькое устройство, барабанчик со штифтами.

Ему нравилось дарить ей всякие милые мелочи. Хотя сам Саша всегда жил почти в спартанских условиях, у него в семье сувениры-то из поездок редко привозили, тут он неожиданно полюбил сам процесс поисков какой-нибудь вещицы, которая могла бы порадовать и развлечь Белку. В Петербурге было много всяких магазинчиков, где можно найти причудливый антиквариат за бесценок — и такую-то красоту!.. А история мира людей была одной из тем, что очень интересовали Белку.

— О, я как раз хотела сказать… насчет музыки, — улыбнулась она, еще возившаяся в шкатулочке. — У нас скоро бал в Аду, ты же пойдешь со мной? Это второе воскресенье месяца, у тебя должен быть выходной… Потанцуем, развлечемся… Вирен тоже будет! Так что без компании не останемся.

Саша смешался. Это был уже второй раз, когда Белка звала его в гости в Ад, и в прошлый его спасло то, что у него выдался рабочий день — как будто кардинал Ирма отпустила бы его с дежурства ради светского вечера! И Белка тоже это понимала, но не унывала и терпеливо ждала следующую возможность.

— Ты уверена, что мне стоит там появляться? — уныло спросил Саша. — Там будет весь свет Ада, а я… как-то неловко.

Он не боялся демонов — в их время рога и хвосты уже не казались чем-то настолько удивительным, а начав встречаться с Белкой, Саша понял, что сейчас и быт людей от жизни в Преисподней почти не отличается, не считая отсутствия интернета. И, хотя Белка была дочерью чуть ли не второго демона в Аду, она вела себя как обычно, очень понятная и близкая ему. Но все равно…

— Эй, Сашка, ты чего, — нахмурилась Белка, сморщила носик, — я же умру там от скуки среди этих важных дам и напыщенных военачальников. А не пойти я не могу, вроде как, потому что я дочь самого Вельзевула…

— Я всего лишь человек! — воскликнул он, смутившись.

Разве он мог привыкнуть мыслить такими категориями, думать о главных событиях целых миров? На этих балах часто решали важные политические вопросы, как объясняла ему Белка, а не просто развлекались и танцевались под пронзительную адскую музыку, совсем не похожую на нежные переливы, доносившиеся из шкатулки, чужие. И, задумываясь об этом, скромный инквизитор Александр Ивлин немного пугался.

— Ты не просто человек! — торопливо выпалила Белка, хватая его за дрогнувшие руки. Она быстро отставила шкатулку, тут же забыв о хитром механизме, едва различила неподдельную тоску и неуверенность в его словах. — Ты тоже помогал спасать Ад, благодаря тебе Гвардия не проиграла. Ты очень значимый, даже если не для этих зануд, то для меня! Ты один из героев!

Саша печально улыбнулся. Люди часто сомневались в себе. Может, для демонов жизнь была проще — когда у тебя есть магия, бессмертие и пара красивых рогов, комплексов куда меньше. Но он был всего лишь стажером в Инквизиции, и на работе все относились к нему по-прежнему, а Саша даже был им благодарен: не дали загордиться, заставили трудиться дальше.

Но в такие минуты он сомневался в себе: ну, зачем он был нужен такой прекрасной, умной и живой Белке? Обычный человек. Смертный, невзрачный. Даже от единственной магии, что делала его уникальным, он отказался — она его убивала.

Еще и без глаза. При мысли об этом Саша даже поморщился, вздрогнув. Он привык к темноте с одной стороны, но в который раз вообразил, каково это — выдерживать слепой пронзительный взгляд.

Он с сожалением представлял себя, неловкого и нездешнего для блистающего Ада, рядом с легкой, веселящейся Белкой. От смутных, тревожных размышлений его вдруг оторвало трепетное прикосновение к лицу. Пальцы у Белки были тоненькие, но теплые, такие ласковые, а смотрела она совсем по-взрослому, стойко и уверенно:

— Мне ужасно жаль, что ты так о себе думаешь, — прошептала она, касаясь его щеки, гладя кончиками пальцев. — Ты замечательный человек, добрый и честный, и ты нравишься Гвардии, а значит, в Ад можешь приходить в гости, когда захочешь, и тебя все примут… И мне будет очень приятно, если ты решишь пойти со мной на бал. Правда, Саш. Я хочу пойти с тобой, потому что я люблю тебя.

И он, совершенно очарованный искорками в ее взгляде, кивнул, радостно, по-детски улыбаясь.

— Хорошо, я постараюсь, — вдруг охрипшим голосом сказал он. — Если ничего не случится срочного, я буду.

Вздохнув, Белка покачала головой. Конечно, когда речь шла о Петербурге и Инквизиции, за остаток недели могло произойти вообще что угодно, но она всегда верила в лучшее, поражая Сашу искренним, взвешенным оптимизмом. Вот и теперь Белка довольно обняла его и ненадолго затихла, уткнувшись носом в отворот его рубашки, смешно сопя. Саша готов был поклясться, что Белка счастливо жмурится.

Привычно обхватив ее руками, обняв тоненькую спину, Саша стоял так, пока у шкатулки не кончился заряд и волшебство не рассеялось. Но и потом не смог от нее оторваться.

========== лазейка в вечность ==========

Комментарий к лазейка в вечность

Катарина и Ева, где-то 60-е в Праге

Катарина увидела ее и сразу узнала. Хотя лики постоянно менялись, черты, возраст, Еву она разгадала бы за какой угодно маской. Дело было во взгляде, который медленно ощупывал всех посетителей небольшого летнего кафе. Тонкая рука изящно играла с рыжим локоном, выбившимся из прически. На губах промелькнула полуулыбка, но не томная и не заносчивая, а необычно кроткая, задумчивая.

Ева всегда была хорошей девочкой. Развеселившись от этой мысли, потому что это она коварно подговаривала Еву на всякие глупости и безумные развлечения и всячески ее портила, Катарина протиснулась к ее столику мимо какой-то щебечущей парочки. Те неохотно подвинули стулья, чтобы она могла проскользнуть. Кивнув и подмигнув им, она почувствовала нарастающее волнение.

Оказавшись за спиной Евы, сосредоточенно водившей пальчиком по бумаге, изучавшей меню, Катарина уткнулась в ее шею, с наслаждением вдыхая запах прелых яблок. Сладковатый, медовый, он неизменно успокаивал ее и напоминал о многих счастливых и свободных днях, проведенных вместе.

— Это твое воплощение хотя бы совершеннолетнее?

— Смотря для чего ты спрашиваешь, дорогая, — поистине лисьи улыбнулась Ева.

Она была совсем девочка, тонкая, юная, но Катарину это не обманывало. Переметнувшись, она быстро заняла место в плетеном стуле напротив Евы, жадно ловя ее пристальный взгляд. Старый, древний. Что-то, что заставляло волосы на загривке встать дыбом.

— Хорошо выглядишь, — улыбнулась Катарина. — Я скучала.

Они расстались на несколько десятилетий. За которые Ева, похоже, успела умереть и переродиться, найдя себе новое тело. Конечно, за ними тащился след из преступлений, и Еве нужно было как-то освободиться и оторваться, и она не смогла просто найти себе тихий угол — Катарина научила ее этому, воспитала в ней жажду свободы, и теперь у Евы не получалось долго оставаться на месте.

Подозвав официанта, Катарина попросила кофе с карамелью. Призадумавшись, Ева взяла то же, и Катарина мимолетно улыбнулась: всегда было так, подруга повторяла за ней, не только доверяя ее вкусу, но и не отваживаясь принимать такие решения — все-таки в некоторых мелочах она была неисправима. Хорошая жена — вот что Господь хотел из нее сделать. Извратить Высший замысел — вот достойное занятие для Катарины Войцек.

— Как там твоя дочь? — как будто безынтересно спросила Ева. Знала, что эту часть своей жизни Катарина никогда не сможет с ней разделить.