Необратимый процесс

Но что ей за разница, если она все равно погибает? Против нее Джонни «демонов» не использует.

— Ладно, идем, у меня есть одно дельце, — рычит Ви, злая и обнадеженная одновременно.

***

Мальстремовец умирает страшно. Ви стоит, пялится на него, почти подставляясь под очередь другого, засевшего где-то справа. А потом слышит сдавленный вскрик, бульканье глотки, из которой хлынула кровь. Крови слишком много. Импланты накаляются добела, пахнет жареным человеческим мясом. Покачиваясь, Ви приваливается к стене, ее тянет блевать, но оглушенный ужасом организм просто не реагирует.

Она быстро проверяет, ее ли это руки. Не перехватили ли у нее управление. Но руки слушаются… только дрожат. Всхлипывая, Ви обнимает себя, покачивается.

Это была ошибка. Одна большая ошибка.

Ви стоит на заброшенной заправке, а вокруг нее пять выжженных трупов.

Да, ей нужно было их убить, потому что уебки увели какую-то милую девочку в свою стремную секту — обычный такой заказ от безутешных родителей. Но вряд ли те представляли, что Ви превратит все в такой кошмар. Они превратят… У Ви перехватывает дыхание, когда она понимает, что не слышит больше Джонни, он пропадает куда-то… Как в тот раз, когда они взрывали станцию и вокруг ебануло напряжением.

— Я здесь, — его голос звучит как будто издалека. Усилием воли Джонни собирается из вихря синих пикселей, кое-как поддерживает человеческий вид, но изнанка голограммы слишком явно видна. — Это отнимает много сил, биочип перегревается, — быстро говорит он. — Я не… думаю, надо было меньше…

Он пропадает, не успевает восстановиться, и Ви чувствует, как ей плохеет. Пять «демонов» за минуту — противники даже не успели понять, что происходит; только один из них схватился за оружие, отползая прочь, пока остальные мучительно умирали. Джонни не позволил ему задеть Ви…

— Никогда больше так не делай, — просит она срывающимся голосом; хочется истерически закричать.

— Почему?

Вопрос такой удивленный, искренний; Джонни присаживается рядом с ней, сползшей на землю. Во взгляде мешаются бешеный восторг от того, что он только что сотворил, и болезненная обида — за то, что ему не позволено устроить более страшное. Потому что человеческое тело такого попросту не выдержит.

— Я не позволю никому тебя задеть, — клянется Джонни. — Каждый, кто поднимет на тебя оружие, сдохнет в адских муках. Представь, что мы могли бы войти в ебаную Арасака-тауэр и…

— И на сколько тебя хватит, на минуту? Потом нас расстреляют на месте, — злится Ви.

— Я способен на большее.

— А не хочу узнавать… насколько большее, — шипит Ви. — Пожалуйста. Я не могу заставить тебя забыть этот код, но… Только в крайних случаях.

Он похож на демона: хищное лицо, губы, искривленные бешеной ухмылкой, горящие диким огнем глаза. Но Джонни почему-то прислушивается к ней, кивает. Возможно, Ви выглядит слишком отчаявшейся; грызет сухие потрескавшиеся губы, вздрагивает. Ей кажется, что она чувствует накалившийся в ее затылке биочип.

— Не хочешь повергнуть весь гребаный мир к нашим ногам?

— Никто не должен обладать такой силой… — убежденно твердит Ви.

— Что ж… я и есть «никто». Мертвец, призрак. Демон.

— Я не хочу так! — вскрикивает Ви. — Ты же знаешь, что я думаю про все это! Это нечестная драка!

— Ты слишком много говоришь о рыцарстве для девчонки, которая промышляет убийствами.

Они могут ругаться бесконечно, но это не похоже на обычные их споры. Ви боится себе признаться, что где-то в глубине души опасается Джонни — впервые она видит его тем же самым человеком, что разъебал в клочья арасачью башню и унес жизни тысяч людей. Она знает Сильверхенда-музыканта, опьяненного музыкой, знает просто Джонни — ее несносного друга, почти что брата. Но этот его лик она видит впервые.

— Не бойся, Ви, я тебя никогда не трону, — обещает он. — Но если кто-то будет тебе угрожать, я их уничтожу. Выжгу дотла.

Ви обреченно кивает. Ангел-хранитель, как же.

Скорее — адское отродье, и она всегда это знала.

========== 20. пламя ==========

Сначала это даже пиздец как весело, серьезно. Отвлечься от заказов, которые неизбежно скатываются в кровавое месиво, и пойти сжигать какое-то музыкальное оборудование девчачьей группы, о которой Ви даже толком не слышала, но на которую адски злится Керри? Дайте два! И Джонни тоже охуенно, этот придурок умудряется напоследок блеснуть глитчами прямо перед машиной, прежде чем та налетит на расставленные ежи, и Ви бессильно закатывает глаза и не может сдержать улыбку. Она окружена идиотами, и ей здесь нравится.

Второй раз Ви уже настораживается — примерно в тот момент, когда им с Кером приходится вплавь спасаться с тонущей горящей яхты блядского Ковачека. Во-первых, Ви жалко посудину, которая стоит дороже, чем вся ее жизнь… во-вторых, она понимает Керри, которому надо было как следует что-нибудь разъебать, но даже Ви в таком состоянии избирает более безопасные пути. Например, отстрелить кому-нибудь лицо.

— Твой Керри — он что, пироман? — вздыхает Ви, когда они с Джонни дружно охуевают, сидя на заправке с нехитрым завтраком из растворимой лапшички. На вкус — та еще химозная дрянь.

— Мой Керри — он, блядь, идиот, — значительно выговаривает Джонни с тем особым видом злобности, с каким говорят о непутевых младших братьях. — Сам он по большей части безобидный, — поясняет Джонни, — хотя стрелять я его научил. Беда в том, что рядом с Керри всегда случается какой-то пиздец. Он вроде как притягивает неприятности.

— Ага, я заметила, — вздыхает Ви. — Раньше думала, это вокруг меня обычно случается пиздец…

— Вокруг тебя — тоже. Вот вы с ним вместе сложились. Что многое объясняет.

После разговоров с Керри Джонни вечно тянет на эти странные философствования.

Она лениво перебирает воспоминания Джонни. Никак не может докопаться до их с Керри знакомства — возможно, все дело в том, что Сильверхенд был пьян и ничего не запомнил. Вполне в его стиле. Но Керри в юности какой-то незнакомый, мальчишка просто. Лохматый и дурной. Совсем не похож на нынешнего внешне, но вот ведет себя так же бешено.

Ей интересно, как они с Сильверхендом уживались, потому что Ви, например, похожа со своими друзьями, точно они родственники — что с Джеки было, что с Джонни вот. А Керри с Джонни вечно грызлись из-за самых обычных вещей, и у обоих есть куча рассказов о том, как они дрались в очередной раз — и эти охуительные истории они, конечно, травят Ви, как будто она их об этом просила.

Слава всем кибербогам, в следующий раз, когда она заглядывает к Керри в гости (посидеть, поболтать о всяком), ничего не горит и не взрывается, и Ви облегченно выдыхает. А то это была уже какая-то нездоровая тенденция. Лучше уж загнуться от того, что у тебя нервная система перегорела, чем бесславно сгинуть в пожаре, который сам же по глупости и устроил. Ви готова поспорить с кем-нибудь на то, что Кер так и закончит однажды.

Если все-таки не шмальнет себе в голову, когда Ви с Джонни не станет, но об этом думать как-то не хочется. Хотя бы потому надо пытаться выжить любой ценой.

Так вот, Ви просыпается ночью и не сразу понимает, где она оказалась, а потом медленно вспоминает, что на этом диване они с Керри пили и смотрели какой-то старый фильм. Диван — тоже на вид стоит, как сама Ви (в разобранном состоянии у мусорщиков). Привыкнуть к тому, что Керри окружает эпичный шик, сложно, поэтому Ви, рассеянно приглаживая волосы, ускальзывает на балкон, на воздух. Рассвет уже занимается.

Не так уж сильно они напились, похмелье почти не чувствуется. Просто устали: Ви — гоняться за всякими уебками за гроши, а Керри — писать новый альбом. Раньше Ви искренне считала, что песенки сочинять — это хуйня, не работа даже, но после знакомства с чертовыми «самураями» готова пересмотреть свои взгляды.

Ви облокачивается на балконе, закуривает. Это лучший способ призвать Джонни, приманить его, как их кота — на еду. Так что Ви ликующе ухмыляется, когда слышит его сипловатый голос справа: