Страница 118 из 151
В этот же день Гонсалеса упрятали за решётку. Не было никакого расследования, а судья отказался проводить суд, ведь всё было и так понятно. В это не верил, кажется, только Диего. Бернард, конечно, был на его стороне, но при таких доказательствах... Отпрыск де ла Вега, однако, не спешил пускать всё на самотёк. Он отправился в тюрьму, чтобы подробно расспросить сержанта, откуда же всё-таки у него оказалось то ружьё. Дежурный не хотел пускать Диего к тюремным камерам, боясь, что тот поможет сержанту сбежать по старой дружбе; но наконец они пришли к компромиссу, и дежурный проводил молодого человека к камере. Сержант Гонсалес сидел на тюремной койке, опустив голову вниз. Он знал, что невиновен, но это нужно было доказать... — Добрый вечер, сержант, — поздоровался юноша с заключённым. Гонсалес поднял голову и, увидев Диего, воодушевлённо поднялся с койки и подошёл к железным прутьям. — Добрый?.. — переспросил Гонсалес с невесёлой улыбкой. — Скорее наоборот, дон Диего. — Не отчаивайтесь, сержант. Всё образуется, — попытался подбодрить военного молодой человек. — Вы невиновны и знаете это, и я это знаю. Но нам нужно это доказать, — Диего облокотился на холодную стену тюрьмы. — Для этого Вам придётся вспомнить всё, что произошло в тот день, любая мелочь может быть важна. — Ох!.. — вздохнул сержант, отходя от решётки. — Я уже рассказал всё судье и командиру, но они мне не поверили. — Расскажите и мне, — попросил Диего. — Я-то Вам верю. — Хорошо, дон Диего... — Гонсалес нахмурил брови, вспоминая все события того злополучного дня. — В тот день у меня было прекрасное настроение. Командир был в хорошем расположении духа, а по пути в его кабинет я встретил сеньора Торреса, который пожелал мне доброго утра. Я отдал отчёт командиру и решил пойти в город, так как выдался свободный день. Взяв в займы у капрала Рейеса два песо, я направился в салун. Народу в таверне было немного. Я заказал вино, и пока Инесса несла его, я принялся разглядывать входящих и выходящих людей. Тогда-то в таверну и вошёл тот человек. Через плечо у него был перекинут мушкет, а за поясом он держал дагу. Он занял место рядом со мной и разговорился. Он сказал, что его зовут Аурелио Мурьетта и что он приезжий из Монтерея. Он заплатил за ещё одну бутылку, а сам извинился и сказал, что покинет меня на какое-то время. Я ещё ненадолго задержался в таверне, а потом, выйдя, увидел Вас, дон Диего. Потом, когда прогремел выстрел, я поспешил вернуться в таверну, чтобы обсудить с сеньором Мурьеттой всё, по поводу его мушкета. Ведь стреляли, определённо, из таверны, я уверен. Я увидел сеньора Мурьетту за барной стойкой. Он не спеша пил вино и полюбопытствовал, что за шум был на улице, а потом предложил мне свой мушкет за хорошие деньги. Я согласился, он отдал мне деньги, и мы разошлись. Я поспешил вернуться на площадь, а остальное Вы знаете, — закончил Гонсалес. Диего внимательно выслушал сержанта, а когда тот закончил, в его голове уже была подробная последовательность событий и вопросы, на которые он хотел получить ответы. — Сержант, а при Вас обнаружили деньги, они ведь были у Вас? — спросил юноша, внимательно глядя на заключённого. — Да, нашли, — вздохнул военный. — Но сеньор судья сказал, что это ещё не доказательство, я мог принести их с собой, и забрал в качестве улики. — А какую именно сумму сеньор Мурьета отдал Вам? — Сто песо. Я уже представлял, как расплачусь с долгами, но... — И что, ни командир, ни судья не заинтересовались, откуда у простого солдата такие деньги да ещё и с собой? — нахмурившись, спросил молодой де ла Вега. — Нет, — Гонсалес поник. — Хорошо. — Юноша на миг задумался. — Сержант, а как выглядел сеньор Мурьета? — Ох!.. Он был невысокого роста, у него были чёрные завитые волосы, карие глаза, а ещё неуверенная походка. Он ходит ссутулившись, — рассказал пленник. — А разве судья Вас об этом не спрашивал? — Нет, дон Диего, он вообще слышать меня не хотел. — Хорошо, сержант, это очень многое меняет... — сказал молодой человек. — Не падайте духом, сержант. Вот увидите, справедливость восторжествует! — пообещал ему молодой человек, и дежурный попросил его уйти из тюрьмы.
Между тем фрегат Барсука, по приказу владельца, не оставлял своих попыток напасть на «Эль Райо». Стоит ли говорить, что все эти попытки были успешно подавлены? Ястреб, не покидая кровати, отдавал приказы о том, как действовать, и «Эль Райо» успешно уходил из-под огней фрегата. Через несколько дней Ястреб оправился и уже сам стоял за штурвалом своего корабля, отдавая приказы неуёмным матросам. После очередной успешно отражённой атаки, корабль перемещался в другое место, ещё более надёжное, чем предыдущее. Но в конце дня Ястреб всегда уходил в свою каюту, отдав приказ не беспокоить его. На самом же деле никто из членов экипажа и не подозревал о присутствии на судне пассажира, да и к тому же, девушки. Каюта Моники находилась прямо напротив капитанской, но в ней никто не жил. В ней команда раньше хранила такелаж. Но всё же в ней присутствовала кровать, по своей роскоши не уступавшая дворянскому ложе. Вообще капитан ещё неделю-две назад отдал приказ по мере возможности очистить каюту от такелажа. Даже более того, там теперь размещался шкаф для одежды и прикроватный столик, а ещё зеркало. Никто толком не мог объяснить, почему капитан обустроил каюту, но запрещает в неё кому-либо заходить. Но также ни один из матросов, даже Дэмерио, которому до недавнего времени Ястреб доверял всё, и не подозревал о наличии между каютами смежной двери. Она была скрыта за одной из красивых портьер в каюте так, чтобы никто и не заподозрил наличие за ней секретной двери. По вечерам капитан заходил в каюту девушки, чтобы обсудить дела прошедшего дня, ведь сеньорита непременно хотела знать всё. Моника была счастлива такому повороту событий, ведь она была влюблена в этого отважного корсара, но иногда её всё же терзало чувство вины. В один из вечеров, которые она, как обычно, проводила в обществе благородного флибустьера, она всё-таки не смогла сдержать себя и расплакалась. Ястреб, конечно, бросился её утешать и, нежно целуя заледеневшие пальчики, спросил, что же её так расстроило. Сеньорита рассказала, что она переживает за Кармелиту, няню, которая осталась там одна, ведь, когда Моника последовала за своим возлюбленным, она успела оставить женщине лишь короткую записку о том, что она в безопасном месте. Корсар решил эту проблему сразу же. Так как девушка категорически отказалась возвращаться домой, он предоставил ей возможность писать Кармелите письма. Его птица — ястреб Алькон — относил письма, не привлекая к себе лишнего внимания, и приносил ответы. Единственное, о чём попросил её капитан, — это не писать в письме ничего о делах судна, ведь не исключено, что птицу могли перехватить. Девушка согласилась, но вскоре частично нарушила своё обещание, подробно описав в последнем письме ландшафт, который открывался ей из окна её каюты. Но так как ответа на него она пока не получила, причин для беспокойства не вызвало ничего... Ничего, кроме... — Капитан! — услышала девушка громкий крик матроса с палубы. — Мы окружены!.. Моника выглянула в окно и ужаснулась — вокруг «Эль Райо» дрейфовало три прекрасно оснащённых корабля. Да это целая эскадра! Девушка побледнела и отскочила от окна. Это невозможно! Невозможно!.. Загремели выстрелы, послышался треск, и Моника в бессилии опустилась на пол...
В кабинет главаря самой известной преступной организации Испании и Калифорнии постучали. — Войдите, — приказал хозяин кабинета, и дверь со скрипом открылась. — Добрый вечер, — поздоровался вошедший, занимая своё привычное место напротив Барсука. — Эскадра уже напала на «Эль Райо». — Прекрасно. Больше никаких вестей от... — он с опаской огляделся. — Впрочем, понятно от кого. — Конечно, — с усмешкой произнёс человек в капюшоне. — Похоже, ди Инганнаморте ожидает ещё один удар судьбы. Он хоть знает, кого спрятал у себя на корабле? — Конечно нет, иначе бы уже давно застрелился, — Барсук злобно расхохотался. — Он ведь поклялся... — Да, я знаю, — отмахнулся Бриллиант. — Но где гарантии, что он когда-нибудь узнает об этом? — Их много, стоит хотя бы вспомнить, что его союзник — Зорро. И мне кажется, или Вы переживаете за неё. — Мне всё равно. Точно так же, как и на моего братца, — человек в капюшоне фыркнул. — Власть — неделимое понятие. — Хорошо; если будут ещё новости от шпиона, сразу сообщайте. — Разумеется. Но мне бы хотелось ещё затронуть тему последних событий в городе. — Давайте. — Сержант Гонсалес арестован. — Ничего себе! — с некоторым восхищением произнёс Барсук. — Вы, действительно, знаете, кого выбирать в свой ближайший круг. — Разумеется. Вряд ли кому-либо ещё удалось бы повернуть стрелки на этого толстого болвана, — он холодно рассмеялся. — Серкио решил задержаться в городе, пока того не повесят. Виновному уже вынесен приговор. — Замечательно, — Барсук тоже рассмеялся леденящим душу смехом...