Закаты

— А? — мгновенно пробудился Белокуров.

— Я говорю, у них тут потоп какой-то чёрный. Не иначе, как Ч разлилось.

— Не шути так. То есть не шутите.

— Да ладно, мы же на брудершафт наоборот не пили ещё. Куда подъезжать будем?

— Вон к тому дворцу. А кстати, какой-то мужик идёт.

Княжество окружал сравнительно невысокий забор, состоящий из кирпичных башенок и металлических прутьев. У ворот возвышалась будка стражи, из которой вышел человек внушительных размеров и приблизился к остановившейся машине.

— Привет жаворонкам! Совы прилетели, — как можно развязнее произнёс Белокуров, открывая окно машины.

— Здравствуйте, ваши документы, — вежливо попросил страж, правда, удовольствовался паспортом Белокурова, который пояснил:

— Мы по приглашению князя и княгини. Редакция газеты «Бестия», в которой пропагандировались идеи вашего княжества. Не читали?

— Читал Нам раздавали. Проезжайте. Князь за границей, а княгиня тут. Только у нас бедствие. Чуете, воняет как? Хоть цветы выноси. Подземные грунты попёрли.

— Какие ещё грунты?

— Там пещера у нас, так ночью из неё вытекло чёрное что-то.

— Посмотрим. При нас тут специалист по всяким таким чрезвычайным происшествиям.

Белокуров подмигнул Тетерину, нарочито выделив голосом слово «чрезвычайным». Тут Сергей Михайлович снова почувствовал себя каким-то персонажем, с которым творят что хотят. Уж не издевается ли над ним Белокуров?

Ворота открылись, машина въехала в княжество, в которое пока ещё можно было попасть без виз и загранпаспортов. Дома справа и слева проплывали добротные, некоторые о двух этажах, но в основном одноэтажные. Лишь в одном доме горело окно. Зато в четырёхэтажном здании дворца зажглось пять или шесть. Из подъезда навстречу гостям выходили люди. Двое — такие же, как привратник, высокие и широкоплечие. Один — обыкновенный.

Тут у Тетерина челюсть отвисла, и он пуще прежнего почувствовал себя персонажем какой-то глупой книжонки. Этот обыкновенный, приближаясь к ним, выхватил из-за спины не что иное, как арбалет, но удивительно было даже не это, а то, что он тоже был Белокуровым. Двое спутников, вытащив из карманов пистолеты, направили их на несчастную «мыльницу». Приезжие совы были окружены и поставлены на прицел. Тетерин взглянул на Белокурова. Тот выглядел обескураженным. Наружный Белокуров, арбалетчик, всё же слегка отличался от него — не такой толстый и без усов.

— Всем из машины! — скомандовал безусый Белокуров.

Тетерин и усатый Белокуров подчинились.

— Руки вверх, совы! Руки за голову!

— Тогда уж не руки, а крылья, — заметил Тетерин, нехотя поднимая свои совиные крыла за голову.

— Я те ща дам крылья! — рявкнул один из телохранителей безусого Белокурова, тыкая Тетерина пистолетом в ребро и начиная обыскивать. Именной пистолет генерал-майора ВДВ Тетерина перекочевал в руки арбалетчика. — На землю! Ничком! — продолжал распоряжаться телодвижениями Сергея Михайловича громила. Падая от болезненного тычка в поясницу, палеоантрополог заметил, что пистолет Белокурова усатого тоже достался Белокурову безусому.

— Приехали, блин! — проворчал Тетерин, укладываясь ничком на холодную твёрдую землю.

— Так вы и есть отец-основатель? — раздался голос Белокурова. — Мне князь говорил, что я похож на вас. Теперь я вижу, и впрямь сходство изумительное. Только вы худощавый и без усов. Я — Белокуров, главный редактор газеты «Бестия».

— А кто это с вами? — спросил отец-основатель.

— Знаменитый палеоантрополог Сергей Михайлович Тетерин, лучший специалист по разного рода раскопкам, — отвечал Белокуров.

— Можно встать? — спросил Тетерин.

— Извините, — пробормотал громила, помогая Сергею Михайловичу подняться с земли. — Ошибка получилась.

— Сколько ж можно ошибаться-то? — обиженно простонал Тетерин, вставая и припоминая, как вчера его ударили по голове в подъезде собственного дома, тоже по ошибке. — Этак по ошибке всё население страны перебьёте.

— Простите нас, ради Бога, — сказал безусый Белокуров, возвращая Тетерину отцовский пистолет, а Белокурову усатому — его парабеллум и паспорт. — Напрасно вы на КПП назвались совами. Дежурный сразу тревогу поднял. Мы давно уже ждём нападения сов. Кое-кому не нравится существование нашего княжества. Добро пожаловать, меня зовут Владимир Георгиевич Ревякин.

— Вы что, действительно просто двойник? Не брат ему? — спросил Тетерин, пожимая руку отца-основателя. — Потрясающее сходство.

— Доселе у меня таких братьев не было, — отвечал Ревякин. — Прошу вас во дворец.

— Надо будет ваши черепа прощупать, — сказал Сергей Михайлович. — Может статься, вы и в краниологическом отношении двойники, а это очень много значит для вас обоих.

Николай Прокофьич осторожно вытаскивал из «мыльницы» спящего мальчика. Освободив машину, препоручили её одному из телохранителей, который отогнал её в гараж. Ревякин повёл гостей в просторный и чистый холл Здесь было светло и уютно, и сразу вновь захотелось спать, но отец основатель заявил:

— Приготовьтесь встречать рассвет, осталось чуть меньше часа. Покамест размещайтесь, вот вам ключи, поднимитесь на второй этаж и — последняя дверь в левом крыле. Окна не открывайте — запах.

— А что это? — спросил Николай Прокофьевич.

— Сегодня ночью из-под земли забил какой-то пока не изученный источник. С ним ещё предстоит разобраться. Через полчаса жду вас внизу, — повелительно сказал отец-основатель.

— Я останусь при малыше, — сердито возразил Николай Прокофьич.

— Разумеется, — разрешил Ревякин.

Совы поднялись на второй этаж, где их ждал двухкомнатный номер с ванной и туалетом, как в хорошей гостинице или санатории. На полу — ковры, добротная мебель, на стенах — картины. Старик с малышом заняли одну комнату, Белокуров и Тетерин — другую.

— С удовольствием лёг бы спать, — сказал Белокуров, — но ужасно хочется посмотреть, как они встречают рассвет.

— Это что, особый у них ритуал? — спросил Тетерин, позёвывая.

— Да. Они же птицы.

Тетерин первым принял душ, потом уступил место Белокурову. Освежившись, они вдвоём спустились в холл, где им на сей раз встретились две женщины, одетые в одинаковые балахоны из толстого темно-красного бархата. Одна — постарше, коротко стриженная брюнетка с выразительным, несколько игривым взглядом, высокая. Другая — помоложе, длинноволосая блондинка, казавшаяся растерянной и виноватой, худенькая и маленькая. При виде гостей обе вскочили с кресел и вытаращили глаза.

— Доброе утро, — сказал им Белокуров.

— Здравствуйте, — произнёс Тетерин, гадая, кто они такие. Обе на вид недурны, и он был бы не против, если б их приставили к ним в качестве... ну, допустим, сопроводительниц.

— Бог ты мой! — воскликнула брюнетка. — Смотрю и не верю глазам своим — отец-основатель, только располневший и с усами! Вы что, брат?

— Этот вопрос нуждается в выяснении, ради которого я, собственно, и приехал, — отвечал Белокуров. — Борис. А это специалист, который будет проводить экспертизу нашего родства с отцом-основателем. Его зовут Сергей Михайлович. Ему принадлежит открытие питекантропов на территории современной демократической России.

— Очень приятно, — сказала брюнетка, улыбаясь и протягивая руку Белокурову, который, судя по всему, ей сразу почему-то приглянулся. — Я — княгиня Жаворонкова. А это моя фрейлина, Марина Волкова.

— Ва-а-аше высочество! — прогудел Белокуров, припадая губами к руке княгини. — Какая честь для меня тотчас быть познакомленным с вами! Князь говорил мне, что вы — дивная красавица.

— Это не соответствует истине?

— Ещё как соответствует!

— Отчего же сразу не признали во мне княгиню?

— Признал, но боялся в этом признаться, — скаламбурил Белокуров. Тетерин заметил, что он уже не выглядит таким встревоженным, как ночью, в нём проснулась какая-то вальяжность, которая, вероятно, должна нравиться женщинам. Сергей Михайлович не имел привычки целовать руку женщинам, но тут смутился и повторил подвиг Белокурова.