Страница 63 из 126
— Господи, Пресвятая Богородица! Я верой и правдой служил Вам в обители шестьдесят четыре года. Вы во всём мне помогали. Вы всегда были со мной. Я любил Вас и святую Вашу обитель. Теперь я перехожу в неведомый мир. Как Вы меня примете? Как Вы меня примете?..
В день смерти старец до последнего вздоха принимал паломников. Его келейница матушка Александра вспоминала: «Время от времени батюшка говорил, что смерть подходит всё ближе и ближе к груди. Но люди всё шли и шли на благословение, и он их всех благословлял. Около 10 часов утра голова у батюшки совсем склонилась, и он <...> лёг на кровать лицом к аналою, подложив левую руку под щёку. В это время постучали в дверь; вошли две женщины по разрешению матушки и подошли к батюшке под благословение. Батюшка положил руку на голову сначала одной, а затем и другой, глубоко вздохнул и утих».
О. Иоанн с благоговением помолился в скромной келии старца, где ему несколько раз являлась Богородица с апостолами. С 2005 года эта келия открыта для посещения паломниками; выглядит она так же, как в момент смерти старца, — его кровать, стулья, этажерка, многочисленные иконы, схимнический куколь, тапочки... Всё это создаёт впечатление, что старец Симеон отлучился куда-то и вот-вот вернётся.
Познакомился о. Иоанн и с валаамскими старцами, которые подвизались в обители с 1957-го. Это были последние насельники Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, в 1940-м эвакуированные в Финляндию в связи с началом советско-финской войны. Потом семеро из братии выразили желание переехать в СССР. Схиигумен Лука, иеросхимонахи Михаил и Иоанн, схимонахи Николай и Герман, игумен Геннадий, монах Сергий — общение с каждым из них было настоящим духовным праздником, радость от которого оставалась в сердце надолго, если не навсегда.
А в день отъезда его пригласил к себе митрополит Вениамин (Федченков, 1880—1961) — некогда епископ белой Русской армии, благословивший П. Н. Врангеля на оборону Крыма, а с 1920 по 1945 год находившийся в эмиграции. В монастырь он удалился в 1958-м, после того как занимал последовательно Рижскую, Ростовскую и Саратовскую кафедры. Разговор был тёплый и длительный. Чувствовалось, что владыке Вениамину не хочется отпускать гостя от себя. Они уже и благословились, и расцеловались на прощание, но владыка всё медлил. Наконец он удалился к себе, а когда вернулся, протянул о. Иоанну полоску бумаги, на которой было что-то написано. Обнял гостя за плечи и, глядя ему в глаза, проговорил:
— Пора нам всем понять, что мы являемся существенной ненужностью никому, кроме Бога.
Эту заповедь владыки Вениамина о. Иоанн затем многократно повторял своим посетителям, а листочек бумаги с этой фразой бережно хранил в своей келии. С митрополитом они больше не виделись — тот скончался 4 октября 1961 года. Сейчас их могилы в Богом зданных пещерах разделяют буквально несколько шагов...
Возвращался на Рязанщину через Ленинград и Москву. В Ленинград батюшка заезжал специально, принимала его Сусанна Валова, запомнившая, как уговаривала о. Иоанна надеть в Русский музей не рясу, а обычный костюм. Но батюшка тогда не уступил — и вызвал у посетителей интерес не меньший, чем знаменитые картины. Превращённый в музей Исаакиевский собор восхитил его:
— Если бы я жил в этом городе, я бы каждый день ходил сюда молиться. Произнеси сейчас «Благословенно Царство...», и всё тотчас оживёт: эти иконы, эти стены. Собор вспомнит своё величие, он ничего не забыл.
По собору о. Иоанн ходил молчаливый, сосредоточенный; видно было, что он погружен в молитву. На выходе обнаружили за собой слежку, но Сусанна Валова, отлично знавшая свой город, смогла сделать так, что от «хвоста» быстро оторвались.
Посетили Смоленское кладбище, помолились у стен закрытой тогда часовни блаженной Ксении Петербургской. Батюшке предложили бутерброды, но он отказался есть на кладбище. Сусанна заговорила о том, что не в каждом храме молиться легко, не везде чувствуется благодать.
— Благодать Божия во всех храмах, — живо возразил о. Иоанн, — это у кого душа огрубела и лёгкие нездоровые, тому и молиться тяжело, и дышится трудно. А мне вот везде хочется молиться, и во всех храмах, и на природе. А уж какая молитва была в лагере! Теперь о ней осталось только воспоминание.
Московская часть ежегодного отпуска о. Иоанна всегда была наиболее хлопотливой, насыщенной встречами и событиями. Он останавливался в измайловском доме о. Николая Голубцова, который в конце 50-х служил в храме Ризоположения на Донской (именно там он тайно крестил дочь Сталина Светлану Аллилуеву, которая в своих воспоминаниях отзывалась о нём с огромной теплотой и уважением). Вторую половину дома занимал о. Виктор Жуков (1904—1979), который, как мы помним, сослужил о. Иоанну в измайловском храме в 1946—1948 годах, а после возвращения из ссылки в 1957-м стал настоятелем храма. Во встречах неизменно участвовал и о. игумен Порфирий (Бараев, 1900—1972), сосланный в Канск вместе с о. Виктором, а с 1954-го служивший в Богоявленском соборе в Елохове. К сожалению, с годами дружеский круг редел, «Москва небесная», которую о. Иоанн хорошо знал и любил, уходила в вечность...
Но были и неизменные друзья, те, чья забота сопровождала батюшку всю жизнь. После 1963-го он останавливался в московской квартире Ветвицких, переехавших из Шубинского переулка в район «Мосфильма», на улицу Пудовкина, в новенькую «хрущёвку» (сейчас она уже снесена). В этой скромной двухкомнатной квартирке батюшка принимал духовных чад, которые шли к нему нескончаемой чередой. К. счастью, никто из соседей не проявлял излишней бдительности, а то хозяевам и о. Иоанну могло бы сильно не поздоровиться. Бывал он и на даче Ветвицких недалеко от Загорска. В свою очередь, Ветвицкие наезжали в Летово, а 15 июля 1962-го батюшка повенчал там сына Матроны Георгиевны Алексея Борисовича с той самой иркутской невестой, которую он обещал ему шесть лет назад, — Мариной. Как рассказывали автору этих строк Алексей Борисович и Марина Викторовна Ветвицкие, электричка тогда мчалась из Рязани в Летово с необычно высокой скоростью, словно несла их навстречу счастью, а когда вышли из поезда, начался летний ливень, будто омывший с жениха и невесты все прошлые грехи. Само венчание было обставлено торжественно и красиво, а на выходе из храма молодожёнов встретили пением монахини Браиловского монастыря, осыпавшие их зерном и цветами.
...Служба в Летове, как было сказано выше, шла на фоне разнузданной антирелигиозной кампании. Снова к борьбе с «опиумом для народа» привлекали комсомольцев, которые устраивали шумные гулянья рядом с церквями, а то и забрасывали окна храмов бильярдными шарами. Дальше больше — о. Иоанн начал получать анонимные письма с угрозами. Одно из них содержало такие строки: «Знайте, толстопузому архиерею мы кишки выпустим, а ты, очкарик, не задавайся, тебя мы с кривой Авдотьей на одном столбе повесим». Ниже стояла подпись: «Честное комсомольское».
Терпеть подобное о. Иоанн не был намерен. Когда с письмом в руках он приехал к рязанскому уполномоченному Ножкину, тот сокрушённо вздохнул: мол, анонимка, что с неё взять. На это о. Иоанн возразил:
— Какая же это анонимка, если на ней стоит адрес государственной молодёжной организации? Вот, пожалуйста — «честное комсомольское». Вполне точный адрес.
Ножкин обещал разобраться, и угрозы, адресованные о. Иоанну, прекратились. Зато анонимщики начали бомбардировать посланиями рязанские церковные власти. 23 марта 1961-го Ножкин сообщал начальнику милиции Рыбновского района: «В Рязанское епархиальное управление на имя секретаря Гаврилкина Константина Михайловича поступило анонимное письмо, содержащее угрозы в адрес священника с. Летово Крестьянкина. Автор письма предупреждает Крестьянкина, чтобы он ушёл из Летова, иначе он будет убит. Посылая Вам письмо, прошу принять соответствующие меры».
Без сомнения, 1961-й остался в жизни батюшки одним из самых тяжёлых. Не скрасили его даже возведение его в сан протоиерея, свершившееся на Пасху, 9 апреля, и летняя паломническая поездка с Шиповальниковыми и священником Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры о. Александром Козловым (1933—1987) на Валаам, организованная Сусанной Валовой. 13 декабря в Москве скончался митрополит Крутицкий и Коломенский Николай — «крестный отец» батюшки в его священстве, заступник, освободитель. В последние годы он был в большой немилости у властей, поскольку не скрывал своего недовольства политикой Хрущёва в отношении Церкви, и, будучи главой Отдела внешних церковных сношений, всячески противился вступлению Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей. В итоге принципиального владыку 16 июня 1960-го убрали с этого поста, лишили возможности служить в московских храмах и отправили на покой. Смерть митрополита Николая, скорее всего, не была случайной — хотя его состояние после приступа стенокардии улучшилось, из больницы его не выпустили, а смерть наступила после того, как ему сделали укол... 15 декабря о. Иоанн присутствовал на отпевании владыки в Троице-Сергиевой лавре, которое возглавлял Патриарх Алексий.