Инсайт

Шут лучезарно улыбнулся и помотал головой, изображая звон бубенцов.

– Мне нравится твоё имя, Килан, – смущённо сказала Ева, – я могу звать тебя так?

– Да на здоровье, – отмахнулся он и взял в руки револьвер, – готово. Смотри и запоминай: откидываешь барабан в сторону, ставишь патроны. Вот так. Барабан на место. Держать его надо двумя руками.

Шут взялся за рукоять правой рукой, а левую ладонь положил сверху на правую.

– Большие пальцы убираешь вот сюда, вниз, – Шут сделал соответствующее движение, – чтобы не задеть барабан и не пораниться. При стрельбе из-под него выскакивает пороховой газ, он может повредить пальцы, поэтому их важно убирать вниз. Поняла?

– Да.

Ева волновалась, но слушала очень внимательно.

– Целишься. Настраиваешь так, чтобы мушка попала в прорезь, смотри, чтобы было ровно: не ниже, не выше, не вбок. Прицелилась и жмёшь на спуск. Он туговат, но ты справишься. Попробуй.

Шут передал оружие девушке.

– Барабан в сторону, да. Ставишь патроны. Закрывай. Сильную руку вниз. Кстати, да, какая у тебя сильная?

– Что?

– Ну это… какой рукой пишешь?

– Я левша, – пролепетала Ева.

– Хорошо. Левой рукой берись за рукоять, а правую вот сюда, сверху. Так стрелять безопасней. Большие пальцы вниз. Нет, ещё ниже. – Шут встал за спиной девушки и положил свои ладони на её руки, корректируя их положение на рукояти.

Ева вздрогнула от неожиданности. Руки Килана были такие тёплые и сильные, а вельветовый низкий голос звучал прямо над её ухом. На несколько секунд Ева оцепенела, почувствовав себя голой, хрупкой и маленькой. И чувство это ей не понравилось.

Не понравилось, потому что она считала себя отважной девушкой, свободной от романтики, которую считала прерогативой слабых, а теперь чуть ли не растаяла в руках сильного мужчины. Она попыталась высвободить свои руки из рук Шута, но тот не ослабил хватку. Ева почувствовала, как лицо её пылает, а по телу побежали мурашки.

– Центр тяжести у него впереди, – спокойный бархатный голос действовал на Еву, как гипноз, – поэтому важно следить за мизинцами и не перенапрягать их, иначе револьвер будет стрелять ниже, чем ты целишься. Благо, тебе есть, за чем следить! Я вот не уследил в своё время!

Килан хихикнул. Ева взволнованно хмыкнула. Почему у Шута нет 2 пальцев, она не знала, а спросить стеснялась. Неужели, от неаккуратной стрельбы?! «Брр, лучше не думать об этом» – решила Ева и попыталась сосредоточиться на правильном хвате оружия.

Она прицелилась и выстрелила. Килан отпустил её руки, и Ева выстрелила в мишень еще несколько раз уже сама.

– Почему ты дрожишь? – Спросил он.

– Эмм… просто волновалась, что не получится, – соврала Ева. Её трясло от новых ощущений и эмоций, которые вызвал в ней Килан.

– Все пули попали в мишень! – Заключил Шут. – Не в центр, но всё же. Для первого раза – отличный результат. У тебя талант, поздравляю!

Ева окончательно смутилась. Единственное, что волновало её в тот момент: понял ли Шут, что причиной волнения стал он? Она надеялась, что нет.

В последующие несколько дней Килан вёл себя особенно внимательно по отношению к девушке, и вскоре она поняла, что скучает по нему, но что ещё хуже – фантазирует, будто они стали парой. Каждый раз, когда они виделись, она наблюдала за ним, ожидая какого-то знака симпатии, и стыдливо отводила глаза, если их взгляды встречались. Возможно, это весна на неё так подействовала, но, в конце концов, она сдалась. «Ну и что, что он намного меня старше» – думала Ева, – «может, любовь – это не так уж и плохо?».

За свои почти 20 лет Ева никогда раньше не влюблялась, и, тем более не ожидала, что объектом её внимания окажется мужчина на 14 лет её старше. Однако, как только она сдалась, практически приняв своё чувство, Шут стал появляться всё реже и более частыми хозяевами тела стали Раснар и Сомбер.

Лето в Сомнусе выдалось жарким. Зной Ева пережидала в доме, в котором всегда было прохладно вне зависимости от температуры на улице. Просторная гостиная была уставлена красивой резной мебелью. Вся она: от книжных шкафов до кресел была подобрана в тон друг другу. Бархатные, изумрудного цвета, шторы украшали большие окна. Несмотря на тёмную мебель, комната была очень светлой. В ней же находился камин, в котором Ева кипятила чайник. На стене, противоположной камину, висел огромный портрет. На нём во весь рост был изображён молодой мужчина. Он сидел в кресле, взгляд человека был устремлен в сторону. Его руки, сложенные в замок, спокойно лежали на животе, а локтями мужчина опирался на подлокотники кресла. Белые манжеты-рюши выглядывали из-под чёрного фрака, а шею украшал тёмно-синий платок. Ева любила разглядывать портрет, особенно всматриваясь в глаза неизвестного. Взгляд его был каким-то отрешённым, а цвет глаз разобрать было трудно. Однажды Ева взяла свечу и залезла на журнальный столик, чтобы поближе рассмотреть лицо. Следует отметить, что портрет был исполнен мастерски: при близком рассмотрении можно было заметить тонкие волоски на коже мужчины и его густые ресницы. Тёмные волнистые волосы слегка спускались на плечи. Портрет казался Еве загадочным, отчего ещё сильнее нравился. Она словно ощущала дух полотна, а с ним и дух дома.

Прежнего хозяина дома Ева не успела спросить про портрет, а подписи автора на нём не было. Оставалось только догадываться и предполагать, кого изобразил мастер, и как картина попала в дом. Как бы там ни было, она отлично вписывалась в интерьер.

Иногда Ева вспоминала слова Строма насчёт ощущения чего-то странного и необычного. Она жила в Сомнусе чуть больше 2 месяцев и дом всё еще не казался ей странным, лишь иногда ближе к ночи она ощущала на себе чей-то взгляд. От аптекаря и некоторых других людей на улице она успела услышать байки о том, что дом её якобы живёт своей жизнью. Ева спросила об этом у Строма, но тот лишь отмахнулся, отметив, что дом долгое время пустовал, а люди склонны выдумывать сказки.

День клонился к вечеру, Ева сложила письмо, убрала чернила и вышла на крыльцо. Перегретый воздух казался плотным и душным, вдалеке собирались тучи, грозя к ночи разразиться ливнем. Ева не любила дождь, но сегодня была бы ему рада: июль в Сомнусе выдался чрезвычайно засушливым и сад нуждался в спасительной влаге.

У калитки показалась фигура: загорелый плечистый блондин в тонкой рубахе, расстёгнутой на груди, помахал Еве одной рукой, а второй приподнял треугольную шляпу в знак приветствия. Ева помахала в ответ. В какой-то момент ей показалось, что шляпа искрится и поблёскивает, словно капельки дождя на водной глади, но когда капитан приблизился, видение прошло.

– А где Шут? – Тут же спросила Ева.

– Где-то шляется, – Стром махнул рукой в сторону дороги, – ушёл вечером, к утру не явился. Должно быть, в гостях у какой-нибудь новой подружки.

Ева почувствовала неприятный укол под ложечкой. Стараясь скрыть раздражение, она нервно хмыкнула и криво усмехнулась:

– Какой гуляка!

– Вообще, обычно нет, но в последнее время начал часто посещать кабак да хватать девок за ляжки. Хотя и Раснар этим не гнушается. Как прохладно! – Стром вошёл в дом. – Вот чем нравится мне твоё жилище, так это прохладой даже в такую жару.

Капитан устроился в кресле напротив камина.

– Похоже, что будет гроза. – Заметил он, глядя в большое окно. – Небо над портом становится тёмным.

– Держи чай, как раз заварился. – Ева подала гостю самую большую чашку. – В море сегодня нельзя?

– Спасибо, милая! Можно, но придётся переждать, – он отхлебнул из чашки, – в такую погоду море неспокойное. Да ты не волнуйся! – Ободряюще улыбнулся моряк, заметив тревогу на лице девушки. – Мы быстро прибудем в Гланбери и сразу же найдём твоих родных.

С крыльца донёсся шум. Ева вышла посмотреть: на ступеньках сидел Шут, придерживая руками собственную голову.

– Напился что ли?! – Фыркнула Ева.

Шут при виде девушки довольно улыбнулся и прищурился.