Инсайт

С той ночи Ева часто выходила во двор, держа Дария за руку. Они разговаривали и любовались ночным небом. Выйти из дома без её помощи он не мог, но для того, чтобы гулять рядом с ней, Дарию не обязательно было держать Еву за руку всё время. Девушка являлась для него неким проводником, билетом во внешний мир. Со дня его похорон домом Дария стал портрет, но Ева каким-то образом могла разорвать эту связь, становясь для призрака средством передвижения. В её лице он обрёл не только друга, но и возможность узнать ответы на вопросы, которые невыносимо его терзали.

– Знаешь, – однажды сказала Ева, – я когда-то слышала о том, что умершие, имеющие неоконченные при жизни дела, могут оставаться среди живых призраками.

Они лежали на траве, любуясь звёздами и пролетающими в небе кометами. Дарий повернулся к девушке, приподнявшись на локте.

– Думаешь, не все после смерти остаются такими, как я? – спросил он.

– Просто с тех пор как мы познакомились, я не видела других призраков, – задумалась Ева, – и мне кажется это странным. Ведь если я вижу и слышу тебя, то, возможно, могу увидеть и других.

– Может быть, они тоже не могут появляться днём, – предположил Дарий, – а ночами ты здесь: либо со мной, либо спишь.

Вдалеке послышались голоса: пьяные моряки горланили песни в таверне у причала. Оттуда же доносились звуки музыки и смех путан. Уж не Шут ли там весело отплясывает с ними сейчас? Ни его, ни капитана Ева не видела несколько дней: с тех самых пор, как они вернулись из Гланбери. Девушка вздохнула.

– Как думаешь, есть ли у тебя какие-то неоконченные дела? – спросила она.

Дарий почувствовал волнение. Он несколько дней ждал этого момента и тот, наконец, настал!

– Я думаю, что есть, – осторожно начал он, – все эти годы я сожалел о том, что сделал с собой. Но я не могу вернуться в прошлое и поступить иначе. Однако есть кое-что ещё…

Дарий замялся.

– Что же? – мягко подтолкнула его Ева.

– Вопросы, не дающие мне покоя. Почему Электа так поступила со мной? Почему она не пришла на мои похороны? Я был уверен, что она любила меня так же сильно, как любил её я, – голос Дария сорвался, – готов поклясться, что видел это в её глазах! До сих пор не могу поверить в то, что она просто хорошо имитировала чувства!

Ева дотронулась до его запястья.

– Тебе всё ещё больно? – тихо спросила она.

– Да!

Дарий замерцал и сел на траве. Казалось, он даже как-то сжался.

– Эта боль похожа на твой ожог, – призрак развернул ладонь Евы, указав на заживающий рубец, оставленный лампой, – я бы сказал, что такая вот рана находится у меня на сердце. Сказал бы, если бы оно у меня было. Она горит и саднит, не переставая, а с годами всё сильней и сильней.

– Значит, время не лечит?

– Лечит. Но только лишь живых, потому что вы можете его чем-то или кем-то заполнить. Для мертвеца же время – злейший враг, ибо тянется оно бесконечно. И даже смерть не способна окончить эти страдания. Ничто и никогда не заполнит эту пустоту.

Ева сочувственно посмотрела на соседа.

– Что, если неоконченное дело можно завершить? – осторожно спросила она, – вдруг твоё состояние – это не конец? Только представь, если на самом деле ты застрял в нём на пути в другой мир? Вдруг врата, о которых ты слышал, существуют?

Призрак замерцал, как и всегда, когда волновался. И тут Еву осенило.

– А Дож? – встрепенулась она, – ты видел его, когда он умер?

Дарий встал и сделал несколько шагов по траве, глядя себе под ноги. Похоже, что вспоминать о Доже ему было не приятно.

– Я видел, как его дух во время пожара отделился от тела. Но призраком, как я, Дож не остался. Через несколько мгновений он просто пропал, и куда исчез, я не знаю.

Ева выдохнула.

– Похоже, что не все после смерти остаются! Сколько было лет Электе тогда?

– Она была на пару лет тебя старше, – ответил Дарий, не сводя глаз с весёлого скрипача и людей, танцующих на берегу вдалеке.

– Если прошло около 20 лет, – размышляла вслух Ева, – то сейчас ей чуть больше сорока, так?

Дарий занервничал и обернулся.

– Верно, – кивнул он и, набравшись смелости, добавил, – она ещё жива. И я думаю… думаю, что если бы я смог поговорить с ней, посмотреть в её глаза, узнать ответы – это прекратило бы мои терзания. И тогда, возможно, я увижу эти врата.

Дарий повернулся к подруге, крепко сжав её ладони. Ночь была тёмной, но глаза призрака блестели, а сам он слабо фосфорицировал.

– Ева, – взволнованно начал он, – ты мой единственный шанс! Мне просто необходимо попасть в Серпент, найти её там или где-то в другом месте, и поговорить. Это возможно только лишь с твоей помощью. Я прошу тебя, помоги мне!

Дарий встал на одно колено, умоляюще глядя девушке в глаза. Ева растерялась. Никто и никогда не говорил с ней так. Никто, до этого момента, не просил её о помощи. Все в Гланбери (кроме её родителей) либо избегали её, либо над ней смеялись. Глядя на отчаявшегося призрака, она одновременно испытывала сразу несколько чувств: смятение (неужели он всерьёз считает, что она может помочь ему?), сочувствие, жалость, но вместе с тем благодарность – за оказанное доверие. Едва сдерживая слёзы, от нахлынувших чувств, Ева ответила:

– Я отвезу тебя в Серпент! Чтобы добраться до Стеклянных островов, потребуется судно. Как только я увижу Строма, я поговорю с ним об этом и думаю, он мне не откажет.

В ответ Дарий заключил Еву в ледяные объятия.

Глава 4: Некромант

Капитан с Цербером не заходили ещё несколько дней. Такое бывало раньше, когда они отправлялись в долгие путешествия. Дарий терпеливо ожидал их возвращения.

Стояли тёплые дни и нондиверы окончательно высушились, Ева заваривала их как обычно и теперь вздохнула спокойно: проклятие никак себя не проявляло, а значит и она, и окружающие в безопасности до зимы. А там уже подрастут новые цветы. Ева по обыкновению заходила в лавку аптекаря, чтобы отнести травы, заготовленные ранее, а по дороге часто встречала Треора. Он приветственно махал ей рукой издали. Ева привыкла встречать его и даже стала махать в ответ. Его экипаж останавливался на перекрёстке, где его уже ждали какие-то люди. Ева хотела спросить, куда они едут, и какого маршрута придерживается альбинос, но он никогда не останавливался, чтобы поговорить. Было похоже, что он сильно спешил.

Наступил август и туман накрыл Сомнус. Ева возвращалась домой узкими улочками, срезая путь через уютные дворы. Выйдя на мост, пересекающий бурную реку, что брала начало в горах, окаймляющих город с материка, Ева услышала звук шагов за спиной. Она обернулась. Это был Шут.

– Где же Стром? – прохладно спросила она.

– Мы сели на мель на архипелаге, капитан остался чинить пробоину, – ответил Шут, – я прибыл один другим кораблём, – он указал рукой в сторону причала: большое товарное судно виднелось вдалеке за деревьями, – но сегодня же я должен уехать. Отправляюсь через час. Я искал тебя.

– Вы уезжали?

– Да, ездили в одно место, – Шут нервно поправил шляпу и вынул из-за пазухи конверт, – Раснария нашёл кое-что для тебя. Просил тебе передать.

– Что там?

– Кое-что важное. Посмотри это одна. И ещё… – Шут выглядел очень серьёзным, таким Ева раньше его не видела, – может быть… может, ты поедешь со мной?

– Куда? Ты какой-то странный, что происходит? – Ева нахмурилась.

– Ну, куда… Стром сейчас починит корабль и собирается взять курс на Юг. Скоро Большой Эмпорий, а у нас не так много вещиц, способных заинтересовать Вормака. Поехали с нами, Ева. Ты ведь хотела увидеть корабль Соллера.

Ева не узнавала Шута. Таким взволнованным она его раньше не видела. Они стояли на мосту, под которым шумела река. Вода ударялась о камни, взмывая вверх кристальными брызгами, которые тут же поглощал низко стелящийся туман.

– Я собиралась поехать с вами, но не одна, – ответила Ева, – Дарий попросил меня кое-о-чем… и… вообще, мне нужно поговорить об этом со Стромом. Когда он вернётся.