Страница 12 из 111
Резник не ответил. Он бросил книгу в мягкой обложке в уже провисший боковой карман своего пальто и направился по коридору к комнате уголовного розыска. Еще одна задача, которую он точно не хотел.
Шэрон Гаметт не торопилась возвращаться по Форест-Роуд-Уэст к тому месту, где она припарковала свой четырехлетний «пежо», нуждавшийся в новом сцеплении. На ней были черные лыжные штаны, которые подчеркивали ее рост, красно-желтый шарф, натянутый, как бандана, на волосы; в одной руке она держала банку «Люкозада», в другой — бумажный пакет с сыром и ветчиной. Расслабившись, Шэрон двигалась так, словно чувствовала себя в своей тарелке, держа в запасе силы.
Автомобиль, который замедлил ход рядом с ней, был «воксхолл», почти наверняка служебный, темно-синий «кавалер». Водитель нажал электронный переключатель, чтобы опустить стекло, и перегнулся через него.
"Работающий?" он спросил.
Она определила ему тридцать, не больше тридцати пяти, костюм в темную полоску, белая рубашка, галстук; дорогие часы на запястье, волосы зачесаны вниз и поперек, чтобы компенсировать их раннюю потерю. Шэрон подумала, видела ли она его там раньше, и решила, что, вероятно, нет.
"Как насчет этого?" он попытался снова.
"Ты работаешь или нет?"
— Конечно, — сказала Шэрон, не замедляя шага, — хотя и не так, как ты имеешь в виду. А теперь отвали, пока я тебя не задавил».
«Кавалер» ехал дальше по улице и свернул налево на Саути-стрит с такой скоростью, что на асфальте остались следы шин. Шэрон покачала головой: почему некоторые мужчины довольствовались картофелем в мундире в обеденное время, а для некоторых это был быстрый секс?
Вернувшись за руль своей машины, она открыла банку с «Люкозейдом» и запрокинула голову, чтобы попить. Пара девушек, одна в короткой юбке и на каблуках, другая в обтягивающих красных брюках и сапогах, заметили ее шагах в пятидесяти по противоположному тротуару, развернулись по своим следам и бодро пошли в обратном направлении.
Lucozade был теплым и шипучим, а початки не черствели еще на десять градусов; обрывки корки рассыпались по ее ногам и сиденью. Книга «Терри Макмиллан», которую она читала, лежала раскрытой лицевой стороной вниз с пассажирской стороны. Часы на приборной панели сказали ей, что ей осталось добрых два часа.
Шэрон Гаметт пришла в полицию поздно, когда ей было около тридцати пяти, и она старалась не рассматривать этот карьерный шаг как признак отчаяния. Все ее заявления в CID в Лондоне были отклонены, и она переехала на северо-восток, в Линкольншир, прежде чем она смогла пополнить ряды детективов. По прошествии большей части года она поняла, что хочет чего-то более современного, чем расследование мошенничества с домашней птицей и кражи свиней в Кингс-Линн. Переезд сюда, в город, означал возвращение к униформе, но почти сразу же она подала заявление о переводе в Вайс, все еще в официальной униформе, но работая в штатском, — шаг по лестнице к настоящему делу.
Отряд полиции в этой глуши состоял из одного инспектора, двух сержантов и двенадцати констеблей, трое из которых были женщинами. Чего у них не было, пока не присоединилась Шэрон, так это чернокожего офицера.
Наклонившись вбок, она засунула банку в карман пассажирской двери, а то, что осталось от початка, запихнула обратно в сумку и поставила на пол. Серая «Сьерра» проползла мимо в третий раз, почти останавливаясь перед каждой проходящей мимо женщиной. В своей записной книжке рядом с регистрацией Шэрон записала время. Пока она смотрела, машина свернула прямо на Уэверли, и она знала, что оттуда она повернет налево на Дендрарий, а затем снова налево на Балморал или Эддисон, описывая круг.
На этот раз она была готова. Когда «Сьерра» возвращалась на 33-ю дорогу по Форест-роуд-Ист, Шэрон завела машину и поехала по диагонали перед ней, включив ближний свет фар. У водителя было два выхода: врезаться в нее или остановиться. Он остановился.
Шэрон выскочила из машины достаточно быстро, не бегая, постукивая в ближнее боковое окно, чтобы оно опустилось.
— Констебль полиции Гаметт, — сказала она, показывая удостоверение личности.
«Я видел, как вы три раза за последние полчаса останавливались, чтобы поговорить с известными проститутками».
Перед «Сьеррой» двое мужчин обменялись взглядами, и тот, что был ближе всего к Шэрон, улыбнулся. Дивайн вытащил бумажник из внутреннего кармана и уронил его открытым прямо к лицу Шэрон.
— Снап, — сказал он.
— Почему бы нам не пойти и не выпить?
Стол был обшит пластмассой, сиденья обиты тускло-красным синтепоном с заплатами, а телевизор над барной стойкой показывал музыкальные клипы, транслируемые откуда-то из Европы. Нарисованные от руки плакаты на стенах рекламировали вечера викторин, вечера бинго и караоке. Дивайн сидела, допивая остатки пинты «Шипстоунз», Нейлор — половину биттера, Шэрон Гаметт выпила маленький стакан грейпфрутового сока и отказалась от другого.