Страница 107 из 117
— Есть лишний номер, — объяснил Планер. «Все время меняется. Что-то вроде лотереи, наверное. Вот почему, когда я подумал, что у Пола Финни есть остальная часть комбинации, я не слишком волновался».
Престон замахнулся на него дулом «узи», и Планер тяжело упал на колени с кровавой полосой на лице.
«Не обращай внимания на свой гребаный рот, дай нам гребаный номер. В настоящее время."
Поморщившись, Планер коснулся своей щеки. Престон поднял пистолет.
— Это два числа, — сказал Планер. «Семь и один».
Кэссиди быстро подошел к сейфу.
«Знаешь, я позвонил в полицию, — сказал Планер, приподнявшись на одно колено. — Из спальни, до того, как я спустилась вниз.
"Ты врешь."
Планер улыбнулся своей самодовольной улыбкой. "Вы действительно так думаете?"
Слабый, не очень далекий звук сирен просачивался сквозь тяжесть комнаты.
"Сволочь!" — сказал Престон и нажал на курок.
Словно во власти внезапного припадка, тело Планера затряслось и затряслось на полу.
"Иисус!" — воскликнул Кэссиди. Он возился с цифрами, всеми пальцами и большими пальцами.
"Быстрый! Быстрый!"
Сирены стали громче, ближе.
"Это очень поздно. Убирайся!"
Они подбежали к входной двери, распахнули ее и помчались через двор к воротам. Кэссиди вытащил из кармана ключи от машины и бросил их на дорогу.
«Какого хрена!»
Со второй попытки он достал их и отпер двери. Двигатель завелся с первого раза. Звук полицейских машин уже почти донесся до них, фары были видны на дороге позади. Кэссиди вдавил педаль газа в пол и с визгом шин сорвался с места.
«Потерять их, черт возьми, потерять их!» Откинувшись на сиденье, чувствуя, как Кэссиди снова ускоряется, Престон пристегнул ремень безопасности.
Виляя влево-вправо, машина заехала на бордюр, занесло, удержала равновесие: когда они поворачивали на перекрестке, ведущем обратно в город, прямо на них двигалась другая милицейская машина.
Кэссиди крепко вцепился в руль и держал линию и скорость. В последний момент водитель полицейской машины резко перевернулся, его левый борт ударился о низкую стену, прежде чем развернуться боком, чтобы заблокировать дорогу. BMW врезался в другую сторону полицейской машины, когда она проезжала мимо, и отскочила, накренившись на своем пути.
"Здорово!" — закричал Престон. — Чертовски здорово, чувак. Ты чертовски здорово справился.
— А я, однако, не слышал, — сказал Кэссиди. — Хотя я сам так говорю и не должен, не так ли?
На развилке дороги за Окстоном он слишком быстро повернул, проехал через живую изгородь и врезался головой в ствол черешчатого дуба.
Несколько мгновений Престон не мог дышать. Ему казалось, что его ударили чем-то невидимым, но сильным. Боль пронзила его грудь, потом позвоночник, шею. Одна из фар все еще светила, катушка света проливалась на поле желтого рапса. Он отстегнул ремень безопасности и, пошатываясь, выбрался из машины.
Кэссиди швырнуло в лобовое стекло, и теперь он лежал между передней частью «БМВ» и деревом, его шея была повернута под невероятным углом, а лицо было разбито стеклом.
Престон слышал, как издалека приближалась другая машина, по крайней мере одна. «Узи» он сунул под водительское сиденье и, схватив ключи, открыл багажник, вынул дробовик и столько патронов, сколько поместится в его карманах. Глок все еще был у него за поясом. Слегка прихрамывая, он убежал в темноту.
Сорок два
Резник не спал, когда зазвонил телефон: внизу в передней части дома он слушал в почти полной темноте Телониуса Монка, осторожно пробирающегося сквозь «Призрак шанса»; пальцы пробуют клавиши, словно боясь, что может скрывать каждая группа нот. Было около половины третьего. Резник оставил попытки уснуть и пил кофе, крепкий и черный. Если он думал о Линн, эта мысль чаще всего приводила его к язвительному, понимающему лицу Ханны. Начав с мыслей о Ханне, он закончил представлять себя в объятиях Линн. Для меня было облегчением снять звонящий телефон.