Страница 55 из 66
И вспомнила то, что говорил мне фантом.
Я тоже, как и мой муж, изо всех сил сопротивлялась тому неизбежному, что зарождалось в сердце.
Но ведь… это было единственным правильным решением.
Мне нет места в городе Теней, а ему не нужна жена-человечка.
Да и, в конце концов, разве не воля человека должна решать его будущее? Именно воля, а не… странная смесь ощущений.
Мы больше не разговаривали, пока летели вниз.
Но когда я осторожно сползла на твердую землю из рук Эриса и хотела вежливо попрощаться, он быстро спешился.
— Лора!
Схватил меня за руку, дернул к себе — совсем не вежливо — а потом, не успела я и пикнуть, попросту впился в мои губы настолько диким и жадным поцелуем, что я растерялась окончательно.
Что это, Эрис?
Почему сейчас, тогда, когда мое намерение бежать твердо?
Я задыхалась, чувствуя, как его сильные руки скользят по моей спине, беззастенчиво опускаясь ниже. Он буквально пил меня, голодно дышал моим дыханием, алчно вдыхая воздух рядом с моим лицом, как будто не мог надышаться. Сердце колотилось где-то у самого горла. Ноги подгибались.
И внезапно все закончилось. Эрис почти оттолкнул меня, глядя с бешенством, скрипя зубами… Не говоря больше ни слова, он развернулся и почти бегом бросился прочь.
Мне срочно нужно было погладить Желтка.
Отдышавшись и силой выбросив из головы все мысли, я побрела в дом. Нет, мне определенно не нужно здесь оставаться. Не поймешь, что у моего драгоценного супруга на уме. Нет мира внутри самого себя. И ведет себя так, словно я ещё в чем-то виновата.
Но губы все еще горели от его диких, необузданных поцелуев, а тело помнило… те нежные, крепкие объятия, когда мы летели вверх. Гад он, Эрис аш-исси, как есть, гад.
Попадаются же такие скромным воспитанницам пансиона?
…Когда я вернулась к себе в спальню, Аантэ принесла мне запечатанное письмо от принцессы Сольи Аш-исси. «Выходи в сад на рассвете после бала», — писала она, — «я научилась прокладывать норы. Возьми золото и теплую одежду».
Глава 10. Королевский бал
Подготовка к королевскому балу началась с утра. Я едва успела перекусить, как Аантэ объявила, что пора начинать готовиться — чтобы как раз успеть к четырем часам. На мой вопрос — не рано ли начинаем? — девушка лишь уверенно заявила, мол, вы, исси, просто не знаете, сколько всего нужно успеть.
И приступила к своей миссии, призвав на помощь, ещё несколько служанок, молоденьких и черноволосых, чем-то мне напомнивших ласточек.
Начали с того, что меня отвели в ванную и заставили не меньше часа отмокать в ароматной воде, пока девушки с усердием намыливали мне волосы и промывали их каким-то особым составом. Затем я переместилась на кушетку, меня обмазали приятно пахнущей мазью с ног до головы. Потом я просто лежала, а они втирали это в меня, не уставая напоминать, что именно от этого состава кожа делается бледной, чистой и сияет. Наконец меня завернули в махровый халат и вернули в спальню, где уже поджидал манекен с готовым платьем, а поверх кровати разложили нижнее белье.
Одевали меня, словно куклу. Мне оставалось только стоять посреди комнаты и наблюдать в зеркале за преображением. А кожа после притирок и в самом деле казалась невероятно красивой: чистой, матовой. Даже те немногие веснушки, что были, куда-то делись.
И вот, наконец, меня облачили в то самое волшебное платье, Аантэ довольно поцокала языком, разогнала девушек и занялась прической.
— Надо, чтобы диадему было хорошо видно, — пояснила она.
— Диадему?
— Исси принадлежит королевской семье. Без диадемы никак.
Я осторожно покосилась направо-налево.
— Еще не принесли, — добавила Аантэ, — о, вот и она!
Как раз в это время в дверь деликатно постучали. Аантэ метнулась открывать, а я смотрела в зеркало, думала, может быть, Эрис? Мы ведь… больше не виделись после того дикого, сумасшедшего поцелуя, и, как я себя не убеждала, что лучше бы его и не видеть больше, все равно… ждала.
Но нет.
Незнакомый мне парень принес плоский ящик из черного дерева, передал Аантэ и ушел, не говоря ни слова, а девушка поставила ящик передо мной на трюмо.
— Прошу вас, исси, откройте.
— Разве ты не можешь? — мне показалось это странным. Она ведь занимается прической, следовательно, отчего бы ей не вскрыть переданную шкатулку, чтобы ту самую диадему взять?
— Никто не может, кроме вас, — торопливо объяснила Аантэ, — хозяин запечатал шкатулку. Только вы, своими руками. Мне даже прикасаться к ней жутко.
Я пожала плечами. У меня шкатулка страха точно не вызывала: просто красивый ящичек, покрыт резьбой, и древесина темная-темная, никогда такой не видела раньше.
Шкатулка, в общем-то, даже замка не имела. Я аккуратно подняла крышку — и охнула.
Похоже, Эрис Аш-исси задался целью сделать меня на балу объектом зависти и ненависти всех женщин.
Внутри, на черном бархате, сверкала тонкая, сплетенная из золотых нитей диадема, так густо украшенная изумрудами и черным жемчугом, что и золота не было видно. К диадеме прилагались колье, серьги и браслет.
Проклятье. Да если это продать в нашем мире… После того, как я отсюда сбегу… То, пожалуй, я до конца дней своих могу не думать уже ни о чем, еще и детям останется.
— Там записка, — вдруг сказала Аантэ, — прочтете?
Опомнившись, я вытянула из-под колье тонкий листок бумаги, сложенный вчетверо. Там мелко, но разборчиво, было написано: «Передаю тебе драгоценности моей матери. Надеюсь, ты будешь носить их с радостью, но с должным почтением».
«А ты собралась их украсть», — упрекнула я себя.
Нет, ничего из этого великолепия я не возьму с собой, когда настанет время. Я собиралась сбежать от Эриса, но память о его матери была достойны уважения.
— Выпустите Желтка, — попросила я у Аантэ.
От мыслей о побеге, о том, что Эрис передает мне драгоценности матушки, стало тоскливо.
— Не могу, исси, — ответила девушка, — я начинаю волосы вам укладывать, а эшти будет под руку лезть.
Я вздохнула и смирилась. Так прошло ещё часа три.
И вот, наконец, Аантэ заколола шпилькой последний локон, водрузила мне на голову диадему, закрепив ее концы под волосами, вдела мне в уши серьги, которые тут же приятной тяжестью оттянули мочки, и застегнула на запястье браслет.
Аантэ сложила руки на груди и несколько минут любовалась своей работой, потом радостно сказала:
— Вот и все, исси. Осталось обуться, и вы полностью готовы. Да уже и отправляться пора.
Я подумала о том, что даже не знаю, а будет ли меня сопровождать мой супруг? Он ведь так старательно меня избегает.
— Он уже ждет вас, исси, — шепнула Аантэ, наклоняясь ко мне, — ждет в холле.
Ну, вот и все. Меня ждал бал — а в том, что на этом балу не случится ничего хорошего, я почему-то не сомневалась.
Я обулась в атласные туфельки в тон платью. Даже они были украшены темным кружевом работы Аантэ, и поэтому идти в них было немного страшно — а ну как испорчу? Но Аантэ, словно читая мои мысли, улыбнулась и сказала, что ее кружева — чрезвычайно крепкие, и что беспокоиться не о чем.
Я через силу улыбнулась.
— Спасибо тебе.
И двинулась к выходу из комнаты. Бросила последний взгляд в зеркало: меня больше не было. Была незнакомая волшебная королева, заключенная в облако переливчатого сияния кружев, черного жемчуга и изумрудов.
— О, подождите. Я кое-что забыла!
Всплеснув руками, Аантэ подхватила с трюмо пузырек из темного стекла и, подлетев ко мне, обрызгала меня духами. Подмигнула лукаво:
— Они волшебные, исси. Вашему мужу понравится.
— Спасибо, — пробормотала я, растерявшись, и поспешила прочь из комнаты. Не стоит заставлять Эриса ждать слишком долго.
…А он ждал. В самом деле ждал, стоя посреди холла. И у меня дух захватило от того, каким он был, мой случайно получившийся муж. Несгибаемым. Сильным. Стальной стержень в нем был, и он не сломался, невзирая ни на что, и было понятно, что и сейчас Эрис Аш-исси бросает вызов и своему брату-предателю, и всему нобилитету города Теней — хотя бы тем, что жена-человечка облачена в драгоценности, которые носила королева. Он посмотрел на меня, чуть заметно улыбнулся и кивнул. И этого вдруг оказалось достаточно, чтобы я тоже заразилась от него этой уверенностью в собственной правоте, в том, что, как бы нас не унижали, мы все равно будем лучше. Это ведь было уже со мной однажды: когда меня, почти голую, вели на поводке, а я знала, что сильнее и лучше их.