Целитель

– Может быть, пива? – со светским выражением лица предложил Асбранд.

Атмосфера как-то резко потеплела, только не пойму, чего они там увидели?

– Можно и пива, – осторожно ответил я. – Как там кристалл? Всё в порядке?

– Да, дался вам этот кристалл! – всплеснул руками староста. – Это же формальность просто. Традиция… Сами понимаете – времена трудные, места дикие, вот и стараемся как можем…

Асбранд в это время, резво подскочив ко мне, аккуратно снял обруч, забрал кристаллы и унёсся за перегородку со скоростью ветра.

Чего это мне староста «выкать» начал? Это их от печати так проняло? А чего молчат?

На словах от них, похоже, ничего сейчас добиться не получится, попробуем по лицу и позам ориентироваться. Я, конечно, не гений физиономистики, но худо-бедно разберусь. Это только кажется, что если люди взгляд отводят, то не угадаешь, что у них на уме. Судя по положению зрачков, староста отчаянно пытается вспомнить что-то, постоянно влево косит, как бы совсем не окосел, болезный. Асбранд что-то там себе выдумывает – у него, наоборот, правостороннее косоглазие скоро разовьётся. Третий персонаж вообще в пол уставился, а ручонки сцепил так, как будто боится, что я у него сейчас сердце вырву.

– Кажется, вас что-то обеспокоило, – нарушил молчание я.

Все трое аж подскочили.

– Мы просто не хотим проблем с Коллегией, – после долгого молчания ответил Асбранд, а староста побелел ещё больше.

Подметил, с какой интонацией лысый произнёс слово «Коллегия»: именно так, с большой буквы, как название чего-то очень важного.

– И какие у вас могут быть проблемы с коллегией?

– Мы не хотим, чтобы нас обвинили в непочтении, – снова проронил Асбранд. – Мы же не знали…

– И когда вы не знаете и не хотите, чтобы вас обвинили в непочтении, то что тогда?

– Мы не поняли, кто к нам пришёл, – выдавил Аку. – Мальчик… Он… Мы не ожидали…

Понятно, стрелки переводят на другого. Боятся, выходит, меня. А чего меня бояться? Оглядел себя – заляпанные грязью джинсы, мокасины, сильно пострадавшие от хождения по горам и долам, пиджак на голом теле, на лавке рядом скатка лежит с плащом и курткой, тоже грязная. Бродяга, одним словом. Но дядьки аж побагровели. Ладно, будем прояснять дальше.

– И когда вы не знали и не ожидали, то что тогда?

– Мы просим прощения за то, что не разобрались в ситуации, – пролепетал староста. – Уверяю вас. Этого не повторится больше никогда, ни с вами, ни с вашими… Э-э-э… Товарищами.

Что-то плоховато они выглядят, перепугал я их. Ладно, будем закруглять прояснение.

– И когда вы поступили не как должно и чувствуете вину, что можно сделать?

Наверное, создатель «чистого языка», Дэвид Гроув, избил бы меня стулом за подобные выкрутасы, возможно, к нему присоединился бы тренер, у которого я учился. А как мне прикажете достукиваться до трёх пузанов, которые посчитали меня сначала бомжом, а теперь ведут себя, будто… Король я, что ли? Или какой-то вельможа? Надо бумагу ещё раз посмотреть. Может, я и письмена уже разобрать смогу? Говорить же научился. Если вдуматься, я вообще ничего не делал, даже не манипулировал, просто эти трое смогли единым махом докопаться до того, что они чувствуют постоянно, «на фоне», так сказать.

Староста пыхтел как котёл, Асбранд побагровел, брюхатый дядька вообще цветом походил на сливу. К счастью, дородная девица принесла кувшин с пивом и кружки. Первому, конечно, налили дорогому гостю, то есть мне. Подумал, что меня совсем развезёт от пива на давным-давно голодный желудок, но, сделав осторожный глоток… Чуть не выплюнул обратно… Ну и бурда… Да ещё и не холодная. Как её пить-то? Сдержался, чтобы хозяев не обижать. На них вон уже и так лица нет.

Похоже, выгонять меня взашей они передумали. Теперь надо их как-то успокоить, а то Аку уже за сердце держится.

Попробовал ощутить, что чувствует староста – чуть не согнулся от боли, жжёт у него в груди. Прямо насквозь прожигает беспокойство.

– В груди болит? – спросил я.

– А? – вскинулся Аку.

– В груди у тебя жжение, староста, – повторил я. – И беспокоишься о чём-то…

–Да, есть такое, – закивал он. —Уже луны две не отпускает…

– Знаешь, что это?

И тут староста зарыдал… Затрясся всем телом, и слёзы побежали по бороде.

Такие моменты бывают – попал человек резко в стрессовую ситуацию и всё, хоть помирай, а тут, если психотерапевт подворачивается толковый всё наружу и лезет, что копилось долгие годы. Бумажка моя с печатью его здорово зацепила, вот и полезли эмоции… А то, что я его состояние почувствовал, нет в этом ничего волшебного, просто эмпатия. Так любой может, главное – не бояться, что тебе чужие чувства навредить могут.

Ладно, пора его из этих рыданий вытаскивать, а заодно и двоих товарищей, которые ненамного лучше себя чувствуют. Попробуем кое-что из давным-давно проверенного…

Я глаза чуть прикрыл, сосредоточился на ощущениях в теле, сразу зевота накатила и лёгкость в теле, как будто рассыпался я на сотни миллиардов атомов, а через мгновение почувствовал расслабление. Открыл глаза. Багровых тонов на лице Аку стало гораздо меньше, за сердце перестал держаться, да и двое остальных отдуваются не так тяжело.

Групповое исцеление психотравм, блин… А у меня картинка перед глазами плывёт…

– Как себя чувствуешь? – спросил я у старосты.

– Сп… Спасибо, господин маг, – выдохнул тот. – Полегчало прямо. Это как вы так? Без слов даже…

«Без слов», надо же… Сердце у тебя, что ли, словами болит? Ладно… В конце концов, я не кардиолог, чтобы сердечные заболевания врачевать, просто помог мужику разобраться с эмоциями, от которых щемило в груди. Если у него сердце плохое, то без врача не обойдёшься, но беспокойство ушло навсегда. Это точно, гарантирую.

– Уметь надо, – солидно ответил я, а собственное сердце, кажется, в левую пятку рухнуло.

Так вот кем они меня считают! Приехали, значит…

***

Ночью проснулся от шёпота Какие-то две тётки шушукались прямо за спиной. Думал не обращать внимания и спать дальше, но не получилось, и я невольно прислушался.

– А этот-то, пришлый-то, как глазами сверканёт! И прямо старосте в лицо молния вылетела у него из рук!

– У старосты? Это он что, себе в лицо молнией запустил?

– У пришлого, дура. Прям огнём белым опалил нашего старосту и Асбранда плешивого с Бёдольвом. Они застыли столбами, а этот как давай волшбу творить! Страсть какая! Весь покой от неё едва не запылал, из очага искры посыпались!

– А я думала, просто бревно смолистое в очаг кинули…

– Дура ты, если так подумала. Волшба то была. Я тебе точно говорю. Ох, не к добру это всё…

–Да что не к добру? Маги-то, они же хорошие…

Послышался глухой удар, как будто по деревянному столу хлопнули ладонью.

– Ай! Ты чего?!

– Это чтобы меньше глупостей городила! Хорошие они… И родились, и женились без этих магов, и дальше бы жили хорошо…

– Да ну тебя…

Вот так, уже и недоброжелатели у меня тут, причём из-за белых молний, которые я непонятно как метал.

Маг… Это надо же. Нет, конечно, здорово, что такой почёт и приём, за счёт заведения мог бы и в рабской избе сейчас сидеть. Я выяснил. У вольных людей подорожная выправлена, а бродягу безродного тут, если ловят, могут и запрячь на год-два исправительных работ, пока себя из неволи не выкупит. Общине дармовая рабочая сила, бродяге – кров и пища, а что грязную работу приходится выполнять – сам виноват, не пренебрегай паспортным режимом.

С другой стороны, скребёт мыслишка, что потребуют рано или поздно молнии в кого-то метать, а с этим у меня проблемы. Я только по душевным проблемам специалист, а испепеление это из другой оперы. Что делать?

Ответ как бы сам собой напрашивается – сваливать надо отсюда, причём, чем скорее, тем лучше, но… Куда сваливать? Я вообще, похоже, не на Земле нахожусь. Нет на нашей планете ни Серебряных гор, ни великанов, ни кровососов… Хоть люди здесь есть, и на том спасибо.

Дурдом какой-то.