Целитель

Иван Жеребилов

Целитель

Я насчитал десять тел. Высокий мужик с бородищей до груди и копной седых волос вытянулся лицом вниз. Наверное, когда падал, борода вбок сбилась… Русая такая, с проседью. Поодаль лежали тощие сутулые фигуры, по комплекции сильно смахивающие на застарелых наркоманов, кожа их была синюшно-серого цвета, головы лысые. Я бы даже подумал, что близнецы, не будь их так много… Девять близнецов, так же не бывает? Или бывает?

Что за мысли в голову лезут? Наверное, это от стресса. Ну а как тут не застрессовать?! Называется «поехал коротким путём». Тысячу раз через этот проулок ездил, и ничего, а в этот раз – вот… Сижу на полянке, трупы пересчитываю.

Так, надо успокоиться. Что там надо делать в таких ситуациях? Для начала посчитаем от десяти до одного. Вслух.

– Десять…

Блин, от собственного голоса аж вздрогнул. Тишина здесь. Мёртвая. И полумрак.

Спокойно! Не паникуем! Считаем!

– Девять…

И глаза не закрывать, по сторонам смотреть. Что тут есть? Да всё есть: небо – одна штука, уже бледнеть начало, как-никак, раннее утро уже. По небу звёзды рассыпаны, земля влажная тоже имеется, мхом поросла толстенным. Такой мох в Карелии растёт, им ещё дома раньше конопатили…

Тьфу! Сбился. Считаем сначала.

– Десять…

Что ещё? Камни имеются. Семь обтёсанных глыб, в кружок выставленных, и один посередине. Восемь получается…

– Семь…

Так… Деревья тоже вижу, причём в большом количестве. На лес похоже. Так, что ещё?

– Шесть…

Трупы. Много трупов. Настоящее побоище.

– Пять…

А тишина, кстати, никакая не мёртвая, это мне со страху показалось, а на самом деле то там птичка зачирикает, то здесь ветка треснет… Нормальные лесные звуки.

– Четыре…

Еще я есть – испуганный оттого, что понять не могу, что происходит, и злой потому, что непонятно, чего дальше ожидать.

– Три…

Что ещё? Руки дрожат и светятся…

– Два…

Это что за хрень такая?! Я же как лампочка сияю!

– Один…

– Стоп!

Так, несмотря на то, что я соизволил на собственное сияние внимание обратить, успокоился немного. Всё-таки правильный подход – великая вещь! Многих людей с детства учат, что, чтобы успокоиться, надо посчитать от одного до десяти, они считают, но ещё больше заводятся, а надо всего лишь в сторону уменьшения идти, а не наращивать обороты. Мозг сам по себе успокаиваться начинает.

Прислушался к себе: что болит? Ничего не болит. Жжёт? Покалывает? Вроде нет. Волдырей или сыпи нет.

– Начнём сначала… – сказал я сам себе, опять же, вслух. – Как я себя чувствую?

Кажется, неплохо. Кожа только светится, но не болит, не чешется, не покрывается язвами. Выходит, я жив и относительно здоров. В голове сразу мелькнула мысль о радиации, но в таком случае, насколько я знаю по урокам ОБЖ и фантастическим фильмам, сразу ожог получаешь. Я ничего подобного не чувствую.

– Где я?

Вот с этим больше вопросов, чем ответов. Ещё полчаса назад ехал на машине по Кузнечному переулку, а сейчас я без машины, на камне посреди леса, в окружении незнакомых тел в бессознательном состоянии.

– Что я чувствую, глядя на всё это?

Трясёт, страшно мне… Сердце стучит, в висках стучит. Хочется вскочить, побежать по поляне и позвать на помощь.

– Что здесь происходит?

А ничего не происходит – тишина, покой. Сижу на камушке, рефлексирую.

Когда осознал, что ничего не происходит, как-то отпустило немного. Действительно. Чего это я?

– Что буду делать? Сначала к бородатому подойду, посмотрю, что с ним и кто такой.

А может, они и не трупы? Может, перепились просто или наркотой вмазались. Всякое же бывает. Мне вот, один дедок-пчеловод рассказывал, как на свадьбе его медовуху с лимонадом перепутали и начали ею водку запивать. Вся свадьба лежала мертвецки, совсем как эти.

Так, потихоньку подходим. Сначала подадим сигнал голосом.

– Эй… – позвал я. Горло охрипло от волнения, прочистил и снова: – Эй, мужик! Мужик, ты живой?

Ноль эмоций. Как лежал, так и лежит. И хорошо. Если бы он сейчас хоть шевельнулся немного, честное слово, я бы от страха обделался.

– Эй…

Осторожно дотронулся до плеча, потряс легонько. Потом, чуть напрягая силы, перевернул бородача на спину и выругался. Труп. Мертвее не бывает – глаза открыты, зубы сжаты, губы синюшные, кожа лица натянулась и пожелтела, как воск. Я, когда трупы вижу, сразу вспоминаю, как у меня на руках бабка померла… Опять я сбился.

Бородач мёртв. А остальные? Надо проверить. Вдруг из этих кто-то жив? С остальными получилось ещё хуже. Приблизился к первому, уже более или менее уверенно ухватил за плечо, перевернул на спину… Знаете, я вообще-то редко ору. Образ жизни такой, что не приходится, но тут… Худой был не человеком или человеком, только не с Земли… Или… Да наплевать! Я просто заорал и отскочил в сторону, матерясь и остервенело тряся руками, будто не к трупу прикоснулся, а к раскалённой арматуре.

У трупа была морда – именно морда, а не лицо – чуть вытянутая, со здоровенными, как у медведя, клыками, которые не помещались во рту. Сама морда морщинистая, из складок и валиков собралось что-то похожее на собачий нос, мощные надбровные дуги нависали над остекленевшими глазами ярко-жёлтого цвета. Руки… Нет, лапы, наверное… Никаких ногтей – когти крючкообразные, как у хищного зверя. Руки-ноги тонкие, но сухожилия перевитые, казалось бы, верёвками. Такой «тощий» меня бы разорвал пополам без всяких когтей. Он, кстати, обгорелым оказался, только его лапы остались прежними, а вся верхняя часть тела побагровела, кожа на груди обуглилась, как будто молния в него ударила.

– Ты кто ещё такой? – просипел я дрожащим голосом.

Оказывается, пока разглядывал труп, пятился к камню. Налетел на него спиной, не удержался на ногах, завалился на землю, больно стукнувшись локтем, и зажмурился. А в голове молоточками: «Всё, приплыли… Приплыли… Приплыли…»

Наверное, я отключился. Не знаю, сколько провалялся… Глаза открыл. Совсем небо посветлело. Точно утро. Странно, когда я ехал, уже далеко за полдень было. Вспомнил о трупах, голову приподнял – лежат… И тот, страшный, тоже.

– Спокойно, он уже того… – сказал я себе. Помогло не сильно, но хоть встать смог без дрожи в коленках.

Снова проковылял к бородачу. Человек как человек, и не старый совсем, лет сорок – сорок пять от силы. Лицо, наверное, мужественное: крупный нос, волевой подбородок, лоб высокий, глаза, кстати, синие. Нордический тип, как говорится. А борода… Ну что борода. Бывает. У нас кто что хочет, то и отращивает.

Когда второй раз осматривал труп, заметил, что на правой руке у бородатого сильный ожог. Я не мастер определять степени тяжести повреждений, но тут кисть до костей обгорела, да ещё и покрытое чёрными татуировками предплечье выглядит прямо-таки закопчённым. Всё остальное тело оказалось целым. Странно. Пытали его, что ли? Кто? Эти худые же тоже того… Обожжённые. Я всех осмотреть не успел. Надо бы проверить.

Покосился на остальные трупы и икнул, чувствуя, как к горлу подкатывает кислый комок. Угловатые тощие тела дымились, по некоторым изредка пробегали синеватые язычки пламени, перевёл взгляд на бородача – никакого дыма. Некстати вспомнилось свечение собственной кожи, в панике вскинул руки – ничего. Свечение куда-то делось, может, оно только в полумраке появляется, а может, это у меня галлюцинации приключились от переживаний.

Снова ноги подкосились. Опустился радом с трупом, отметив, что от того уже начинает пованивать. Тощие сгорели за полчаса. Все. Остались только девять кучек пепла на обугленном мхе…

Некоторое время я старался не двигаться. Откуда-то из глубин выполз совершенно детский страх того, что если хоть немного пошевелюсь, то эти страхолюдины перестанут гореть, вскочат и загрызут меня. Правда, долго это не продлилось – немного подышал и уже смог трезво размышлять.

В который раз начинаем сначала.