Жизнь, Живи!

Я вошёл.

Мэр – за столом и поставив локти на стол, и сомкнув все пальцы со всеми пальцами – повернул ко мне лицо.

Ничего не изменилось в эту секунду ни в кабинете, ни за дверью, ни за окном – но лицо его покраснело.

Виноватым привычно – за свой, как обо мне, слышал, говорят, "облик" – чуть ощутил я себя, меня.

В секунду эту, между тем, – я вошёл, он покраснел – в административном этом здании, во всём аппарате и во всём социальном укладе – ощутил я… моими сложенными крыльями лопаток – что-то… что-то сухое… завязалось и развязалось…

У локтей Мэра лежал испечатанный лист бумаги – и стыдно весьма сделалось мне за моё описание "коридорки"… и вообще за сам факт её – в чудесном городе – существования…

Мэр энергично надул губы – не то обидчиво, не то решительно: запоздало, то есть, объясняя… свою красноту.

Да! Я ведь ещё здоровался, он ещё указывал на одинокий стул…

Было некоторое молчание.

Впрочем – уже, как я ощутил-то, прочтённое.

Мэр, заметно ободряясь, начал чуть раскачиваться – и наконец поднял глаза.

–– Я этот дом знаю, дом хороший.

Сказал повседневно и уверенно.

Не дрогнул ничуть я.

–– Боже мой! Какое счастье! – внятно проговорил я мне.

Притом, кажется, даже чуть слышно это промычав.

Только бы скорей уйти.

Какое обретение!

Мне. Впрок. И даром.

И благодарен был я ему уже за то, что он, хоть и краснея, больше ни разу не поднял глаз, а только лишь говорил клишевые, заповедные для меня, фразы: "Жизнь не кончается" и прочие.

Ситуация, то есть, была исчерпана – и сумбурно как-то и непамятливо я выпростался на улицу.

Вину, прежде всего, ощущал: и Мэру, и его секретарю со мною было скучно…

Само собой ведь разумелось – с того момента… когда я сел писать это дурацкое "письмо".

Разумение это и висело в том кабинетном воздухе:

–– Как же это: пришёл, попросил и получил! Не так же всё просто!

(Усмехался разве что я между прочим: так-то нынче руководители беседуют с писателями…)

Самоя суть происшествия кричала:

–– Как же так: попросил и получил! Не может же быть всё так просто!

–– Но ведь – писатель!

–– Да. Но… не может же быть так просто.

–– Да. Но ведь просьба обоснована.

–– Да. Но ведь не может же…

–– Да. Но ведь помочь надо.

–– Да! Но…

–– Да. Но ведь это реально.

–– Да! Да! Но!..

Стоп, стоп: это просто глупо и неинтересно.

Я шёл, улыбаясь, как в начале поприща: когда находил для нового рассказа сюжет.

Отрадное самое для меня: по единой фразе, по единственному слову – расшифровать, рассекретить всю ситуацию, всё событие, всего человека!..

Весь социум и уклад.

Весь даже Мир!

"Я этот дом знаю, дом хороший".

Как же это содержательно!

Мэр, во-первых, вовсе не должен, даже и не обязан знать в городе все дома. Разве что никчёмно-теоретически это возможно. Так что, прежде всего, непростительно глупо заявлять о такой осведомлённости… и лучше, чтобы не выглядеть, в официальной беседе, глупцом, даже в том случае промолчать, если, по случайности, этот дом и в самом деле знаешь… Но, далее, если даже обстоятельства таковы, что мэр и действительно именно то здание, по должности своей, не может не знать… так, при теперешнем состоянии этого здания… как он может называть его хорошим?.. Если он это ехидно – то где же у него совесть?.. Если он шутя – то где же у него жалость?.. Если он всерьёз – то где же у него… здравый рассудок?!..

–– Уймись! Уймись!

И столь-то содержательно – в глаза взрослому человеку, да ещё и бывшему следователю, да ещё и…

–– Целые штаны у тебя радости.

Боже мой, как увлекательно общаться художнику с человеками!..

…Истязательно же, как всегда, допытываясь, не таю ли я что-нибудь от себя, от меня, признался, после этой сцены, в самом интимном: неприятно более всего мне было… малодушие этого человека… пусть и под взглядом моим познавательным.

Я хочу знать весь Мир целиком.

–– Я попросту не могу без этого!

Значит, я пребываю в жизни именно для этой задачи.

Мир. Весь. Целиком.

Но… Знать!.. Весь!..

Хочу! Хочу!

–– Я не могу без этого хотения!

С рождения – буквально осознавал. Потом лишь ощущал. Но всё-таки ощущал.

–– И ведь я уж измучился!

И ощущаю, и осознаю.

И – как можно без этого быть счастливым вполне?..

–– Если не про весь Мир!

–– "Здесь. Можно".

Да, оказывается… можно!..

Что же важнее… всего Мира?..

–– Его Суть!

–– "Отдавание". В самом деле, если Вселенная всё расширяется, а расширение это охлаждение и выделение энергии, то ведь и всё, что ни есть во Вселенной, и жизнь, и живой человек, есть постольку, поскольку они выделяют энергию.

Чем он, человек, каждую минуту, собственно, и занят.

–– Само собой.

–– "Для тебя".

Один, один…

И вопросить – некого.

Ещё недавно считали, что всё в Мире есть материя. А ныне уже так: во Вселенной "обыкновенной материи" – всего-то несколько процентов, но намного больше какой-то "тёмной материи", основную же часть плотной Вселенной занимает… вообще какая-то "тёмная энергия"!..

–– А люди были! И не знали!.. Или знали?..

Значит, человек осуждён не знать, а – узнавать.

–– И были счастливы! Или не были?..

А если были счастливы, то чего же ещё надо было?..

Люди это такие люди, которые забыли о счастье предыдущих людей.

–– Сказочное реальное Отдавание!

…А если иной человек отдавать не будет…

–– А если не будет?

–– "Здесь. Будет".

–– А если не хочет?

–– "Хочет".

–– Как… "хочет"?..

–– "Беспокоится".

Да! Беспокоится – и тем уж отдаёт. А то и беспокоит отсутствие беспокойства.

Беспокойный покой беспокойства…

–– Страдание?!..

Жизнь это страдание.

–– Как легко стало!

–– "Страдаешь".

Я живой не для того, чтобы понять, а чтобы – понимать.

Смертники. Которые – в камере. Когда – перед… Рукоблудием изнуряют себя. Чтобы – истратится. И – в главном. И – до истощения.

Спорт, война, преступность – игровые отдавания.

Даже – как взбредёт.

В детстве мне взбрело в голову: на местной школе водрузить белый флаг! – И тетка бегала за мною по деревне, чтоб флаг отнять.

Ныне – ещё пуще: на доске по асфальту, по стене и даже по волне!

Я же недавно нашёл ещё больший риск.

Встать на самый край своей, моей, мысли.

–– Всё отдашь!

Моя жизнь это отдавание меня.

–– Иначе зачем бы я был явлен в жизнь.

Все мудрецы жили в простоте. Чтобы меньше иметь. Чтобы освободиться для отдачи энергии более высокой.

–– Всё отдашь!

…Гулкий топот в ярком прохладном дворе…

Я не такой, каким живу…

Всегда знал это.

Что изменяю самому себе.

А страшусь… Вступая в топотный-то быт как в нечистоту…

Шторы моих окон на втором этаже никогда, для пространства, не занавешиваются. (Разве по требованию женщины.)

Галка на голой ветке – с точечным глазом на меня. И – с палочкой тонкой в клюве… Где-то тут, под крышей – над моим окном! – вьёт гнездо?..

Жизнь это оптимизм. А оптимизм это экстаз и заблуждение. А экстаз и есть жизнь.

–– Я есть отдавание!

–– "Всё отдашь".

Всякое другие течение здоровой мысли – неправдиво.

Цель жизни – жизнь, как цель любви – любовь, а цель творчества – творчество.

…Умывался: лицо – восторженное!.. И – настороженное!..

Будто стук в дверь – уже был…

–– Жизнь, да, страдание!

–– "От горя или от счастья".

После этих слов… не может быть никаких других.

"Ангел" означает "вестник".

А ведь недавно-то вечером…

–– Это ангел повернул меня за плечи.