Клинок ночи

Рю убивал раньше. Это был мучительный опыт, но он был необходимым и оправданным. Он и представить себе не мог, что можно было сделать нечто настолько ужасное.

Такако лежала на столе, привязанная за запястья и лодыжки, но ее было сложно узнать. Разум Рю стал осознавать, что он видел, пытался определить травмы. Сломанные пальцы рук и ног. Вырванные ногти. Кожа содрана со всех чувствительных участков. Следы ожогов. Кости ног были сломаны, как и некоторые ребра. Она была залита кровью, и Рю подозревал, что ее еще и изнасиловали. Она дышала, но еле-еле.

Наконец до него дошло, что он опоздал. Он всегда опаздывал. Она была мертва, но ее тело еще не осознало этого. Даже если ему удастся убить всех здесь и унести ее, ее тело не сможет двигаться. Она испустит последний вздох, прежде чем он сможет пройти за стены заставы.

Он должен злиться, но у него больше не было сил. Это было невыносимо. Мир продолжал сговариваться против него, чтобы отобрать все хорошее, что было в его жизни. Его родители, Шигеру, Такако — все они умерли на его глазах, пока он беспомощно наблюдал. Вся его сила была величайшей шуткой, которую Великий Цикл сотворил с ним.

Слезы текли по его лицу, и его тело содрогалось от рыданий. Он знал, что Орочи чувствовал его, и он ощущал соответствующую печаль в ауре Орочи. Это утешало, но не помогало. Этого было мало.

Он почти не слышал ее из-за своих рыданий.

— Почему ты плачешь?

Он невольно рассмеялся, пока плакал. Он ощущал, что ее дух был сломлен, как и ее тело, но он ценил усилия.

Рю подполз к ней, не мог найти силы встать. Его одежда впитала кровь Такако на полу, но ему было все равно, он даже не заметил. Он встал на колени перед столом и попытался успокоить ее, но не знал, куда мог прикоснуться, не причинив ей еще большей боли. Он опустил голову рядом с ней и позволил себе плакать.

Они лежали молча, Рю плакал, и Такако пыталась дышать. Рю почувствовал, что Морико начала снаружи атаку с другой стороны заставы. Люди умирали, и другое сильное присутствие, Нори, устремилось к ней в атаке.

Это успокоило разум Рю, он сосредоточился на действиях, которые не мог видеть. Морико сможет продержаться какое-то время, но не очень долго. Он знал, что она пыталась дать ему время, не зная, что он был пока в безопасности. Их план рухнул. Он должен был сражаться с Орочи, а не плакать посреди заставы.

Кроме крови, комната была пустой. Каждый раз, когда он смотрел на Такако, разум напоминал ему правду, даже если его сердце не могло принять ее. Такако никогда бы не покинула эту комнату живой. Эта мысль вернула его к краю, и перед его взором расплылся красный цвет.

— Такако, мне так жаль. Прости за все.

Такако смогла открыть глаза и посмотреть на него. Ее рот слабо двигался, пытался произнести слова, но она кашлянула, и потекла струйка крови. Ее губы двигались, но Рю не мог различить слова. Он не был уверен, что она могла хоть что-то произнести.

Рю склонился ближе.

— Такако, я люблю тебя. Так сильно люблю, и мне так жаль. Я хотел только, чтобы ты была счастлива.

Такако улыбнулась, и это забрало все ее силы.

* * *

Он все-таки пришел. Такако не была удивлена. Он был таким человеком. Он никогда не сдавался, всегда старался все исправить.

Он не прикасался к ней, и Такако была за это благодарна. Все болело. Если он ее коснулся бы, она бы сдалась полностью. Она была готова, и темнота уже начала затуманивать края ее зрения. Она не хотела умирать, но была готова. Она снова увидит свою семью. Она пыталась сказать ему, что все в порядке. Она его простила. Она переживала за него и была в порядке, но не слышала своего голоса. Она надеялась, что он ее услышал.

Сквозь туман мыслей и боли она снова услышала его голос. Он говорил, что любит ее. Снова и снова говорил, что сожалел.

А потом она уже не могла сосредоточиться на его голосе. Она слышала, как он говорил, как муха жужжала у ее уха, но Такако не могла разобрать, что он говорит. Боль тоже прошла. Это было хорошо.

Тогда она поняла, что была довольна. Ее время с Рю не было потрачено зря. Она надеялась, что он это поймет. Затем она улыбнулась и прекратила борьбу. Тьма ворвалась в ее видение, и в самый последний момент перед концом она почувствовала присутствие всей жизни, окружавшей ее, обнимающей ее.

А потом она присоединилась к Великому Циклу.

* * *

Он хотел одно слово, которое запомнил бы о ней. Прощение, точку. Но она улыбнулась, и он знал, что все кончилось, что ее улыбка была ее прощанием.

А потом он ощутил, как энергия покинула ее, и он уже не смотрел на Такако, это была оболочка. Он рухнул, готовый коснуться ее, утешить ее. Его слезы смешивались с ее кровью, он лежал у стола, не мог двигаться, не мог простить себя за боль, которую принес в мир.

* * *

Морико прокралась внутрь заставы, прежде чем ее заметили. Стражи были хороши, но всегда были пробелы, и проникнуть было не сложно, хотя и тяжело физически.

По плану Рю отвлекал внимание охранников и воинов.

Когда она добралась до лагеря, она подождала немного и раскрыла чувство. То, что она почувствовала, заставило ее усомниться в своих способностях. Сам лагерь был бодрствующим и живым, как они и ожидали, но она точно чувствовала, как Рю и Орочи разговаривают. Все в лагере было так, как она и ожидала.

Морико сосредоточила свое внимание на страже, которого видела. Все в нем казалось правильным.

Она вернула свое внимание к центру лагеря, где находились Орочи и Рю, и они все еще не сражались. Она невольно поверила в это. Возможно, они все переживут ночь.

Она устроилась в тенях. Она не собиралась показываться без необходимости. Она сидела, ждала и смотрела, как развивается ситуация. Она сосредоточила свое внимание на Рю, когда он проходил мимо Орочи. Когда он вошел в комнату с Такако, Морико не была готова к волне гнева и отчаяния, которую она ощутила от него. Это чуть не вырубило ее.

Ее любопытство хотело узнать, что он видел, что могло вызвать такие эмоции. Но она знала лучше. Она знала, что Такако была сломлена пережитым здесь. Может быть, ее изнасиловали. Какой бы ни была причина, она чувствовала, что увидела достаточно, и больше боли не потребуется.

Она сидела в замешательстве, поскольку Рю отказывался двигаться, а Орочи терпеливо ждал его. Она никогда раньше не чувствовала Рю таким подавленным. Морико переключила внимание с него на Такако, и она все поняла. Такако испытывала невероятную боль и умирала. Она прошла пытки.

Морико вспомнила свои страдания. Настоятель избил ее, пронзил мечом, привязал к полу. Такако пережила худшие мучения за один день здесь. И она была невинна, ничего не сделала, просто ее любил клинок ночи. Она не заслужила боль и страдания, которые пережила. Это стоило ей жизни, и в отличие от Морико, Рю не успел спасти ее.

Гнев Морико охватил ее огнем, выдавил из нее всю ярость. Она была сильнее тех, кто был здесь, и пора было дать им понять, что клинки ночи не мертвы и на них не будут охотиться подобным образом. Ее горячая ярость превратилась в холодную решимость, и она использовала свое чувство в последний раз, чтобы лучше понять это место.

Она выждала миг, пока патруль не подойдет близко к ее укрытию. Она выскользнула, когда они прошли мимо, и двумя быстрыми точными ударами лишила жизни их тела. Они даже не подозревали о приближении смерти, пока та не забрала их, напав из тени.

Морико отдала охранникам должное. Даже если бы она надеялась, она не смогла бы вернуться в свое укрытие. Тревога поднялась мгновенно, и она почувствовала, как все внимание заставы обратилось в ее сторону. Она почувствовала даже Орочи, он заметил ее присутствие. Больше всего ее порадовала доля удивления, которую она уловила от него. Он не смог ее обнаружить, даже так близко.

Все мысли пролетали в ее голове и уходили, не беспокоя. Она отпустила их, заняла свою любимую стойку и сосредоточилась на настоящем. Она продолжала двигаться, чтобы избежать стрел из луков и чтобы стражи не поймали ее. Она сосредоточилась на другой паре солдат и прыгнула к ним.