Клинок ночи

Мысли на миг отвлекли его от тренировки, но, если Шигеру и заметил, он не давил. Они продолжали упражнения, пока Шигеру не выпрямился.

— Что еще болит?

Рю обдумал вопрос и указал на части тела. Его плечи, руки и спина еще болели, боль пульсировала и отказывалась уходить. Шигеру кивнул.

— Ложись.

Рю замешкался. Он знал, что Шигеру что-то сделает с его телом, но его беспокоили мысли о другом человеке. Он помнил объятия мамы холодными ночами, грубые руки отца. Их теплые воспоминания сталкивались с реальностью, и слезы подступили к глазам.

Шигеру следил за эмоциями на лице мальчика. Не впервые Рю показалось, что Шигеру знал все, что у него в голове. Он молчал, позволял Рю расправиться с проблемой самому, лишь тихо поддерживая. Чувства прошли, и Рю кивнул. Он лег на траву у водопада. Солнце падало на место, что он выбрал, и ему захотелось спать.

— Может быть больно.

Рю кивнул и стиснул зубы. Он все еще не хотел выпрашивать жалость у Шигеру. Он ощутил, как ладони Шигеру быстро и уверенно двигаются по его спине. Несмотря на прохладу ветра, руки Шигеру были теплыми. Но и крепкими, как сталь. Ладони его отца были грубыми, в трещинах и мозолях. У Шигеру руки были более гладкими, но мозоли тоже были. Они были твердыми, оставшимися от меча.

Без предупреждения Шигеру надавил большими пальцами на точку на спине Рю. Все мысли о перенесении боли пропали с беззвучным криком Рю. Пара вдохов, но он смог взять себя в руки, и ощутил, что спине стало лучше. Несмотря на боль, он ощутил любопытство.

Шигеру продолжал, нажимая на точки, вызывая волны боли в маленьком теле Рю. Он невольно охал каждый раз, но, когда это закончилось, Рю ощутил легкость в теле. Он, казалось, мог теперь вечно прыгать.

Рю проверил тело, побегав немного без цели. Этого хватило, чтобы насладиться движением без боли. Его тело изменилось. Стало уравновешенным, готовым ударять. Перемена была небольшой, но заметной. Радость Рю придала ему энергию, о которой он не знал.

Шигеру ждал, пока Рю набегается с новой легкостью. Рю успокоился, и Шигеру поманил его сесть.

— Как ты теперь себя чувствуешь?

— Отлично!

— Хорошо.

— Как вы это сделали? Было больно, но теперь так хорошо. Вы даже не давили на точки, где было больно. Как это работает?

Шигеру поднял руку, чтобы остановить поток вопросов.

— Я научу тебя всему, что знаю, и ты сможешь сам так делать. Ты слышал о клинках дня?

Рю кивнул. Все знали легенды о клинках дня и ночи. Это были две разделенные половины группы людей, известных как клинки, больше тысячи лет назад. Группы были уничтожены в королевстве. Клинки дня были целителями, но все знали, что они были не менее опасны, чем клинки ночи. В историях, которые слышал Рю, всех клинков убили, но Шигеру еще был здесь.

Шигеру продолжал:

— Помнишь, вчера я сказал, что хорошо замечать, что все правильно?

Рю кивнул.

— Энергия, которую ты ощущаешь с мечом, касается твоего тела и всего в мире. Это основа ощущений. Ты можешь исцелять и вредить, но на это уходят годы практики. Клинки дня используют знания для исцеления, а ночи — эксперты в убийствах.

Шигеру сделал паузу.

— Разделения не так четки, как в легендах. У двух групп одна основа знаний, но они применяют навыки по-разному. Клинок дня может быть отличным воином, даже если исцеляет он лучше. И клинок ночи может лечить, как ты только что испытал.

Рю обдумывал это. Слова отличались от историй, что он помнил. Клинки ночи были злыми людьми, уничтожившими королевство, и дневные клинки поддерживали их живыми. Но, если Шигеру был клинком ночи, это означало, что он злой, а он спас Рю. Его мысли путались, смятение было ощутимым. Шигеру заметил это, но решил не угадывать причину.

— Я не пытаюсь пока учить тебя этому, ты еще не готов. Но я скажу тебе, что все, что ты испытываешь в лесу, на деревьях и со встреченными людьми, связано. Правда в мире снаружи, правда в твоем теле.

Как часто бывало, Рю не понял слова Шигеру, но запомнил на будущее.

Шигеру широко улыбнулся, и Рю на миг поверил, что это открытый мужчина без защиты.

— Вижу, я снова тебя запутал. Прости, но я не знаю, как говорить с кем-то, кому несколько лет отроду. Этому меня не учили. Но я знаю, что в этом пруде чудесно плавать, это поможет твоему телу. Присоединишься?

Без предупреждений Шигеру нырнул в пруд, об этом сообщило только несколько полосок ряби.

Удивление на миг остановило его. Рю прыгнул без грации Шигеру. Вода была холодной, но плавать в ней было хорошо. Шигеру брызгался на него, и Рю пытался поймать его под водой.

Они плавали почти весь день, вернулись в хижину ко времени ужина. Это был лучший день Рю.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Такако была в Новом Убежище пару раз. В десять лет она часто сопровождала родителей. Новое Убежище было самым большим городом в Южном королевстве, но в пяти днях пути от их деревни. Ходили туда для серьезных дел или на большие праздники. Это был пятый поход Такако в город незнакомых огней и звуков.

Такако было десять, но на вид ей можно было дать четырнадцать или пятнадцать. Ее грудь не подходила для такого возраста, но по всем остальным критериям она подходила. Она была удивительно высокой для своего возраста, возвышалась над мальчиками старше. Ее отец был торговцем, у которого едва сходились концы, в деревне нужд было мало. В их доме было много голодных ртов, и работа не доставляла много еды на ужин, когда все собирались за столом.

Такако не тревожил голод. Она выросла, не объедаясь, она другого не знала. Ей не нравилось, что у нее не было учителя. Из четверых она была старшей, единственной девочкой. Ее отец посчитал, что ей хватит основ, но даже он признавал, что ей прекрасно удавалось все, что она делала. У нее был дар к цифрам и буквам, но, хоть он признавал ее умения, отец не учил ее, а сосредоточился на трех сыновьях. Им он собирался потом передать дело.

И поход от этого был необычным. Такако не знала, зачем они идут, но поведение отца показывало, что поход по делам. Если бы это был праздник, он взял бы всю семью, или был бы в хорошем настроении. Но, если это был поход по делу, он взял бы мальчиков, хоть они были младше и не такими талантливыми. Ее отец был серьезным всю дорогу, значит, они шли по делу. Такако сходила с ума от любопытства, хотя радость от похода в Новое Убежище затмевала желание засыпать отца вопросами.

Новое Убежище подходило Такако. Она родилась веселой, мама сказала, что Такако вышла из ее утробы с улыбкой на лице. Такако думала, что она преувеличивает, но это ей нравилось. Она не любила то, как родители относились к ней, но ничего не могла поделать. И она делала то, что от нее требовалось, и ждала будущего. В Новом Убежище ей казалось, что будущее перед ней, манит ее в теплые объятия. Город был большим, тут было место для роста женщины. Она видела, как женщины заправляют своими делами, пыталась представить себя среди них. Она знала, на что способна, она не знала, почему это никто не признавал.

Одним из самых важных вопросов в жизни Такако был: как ее мама справлялась с тем, что ее воспринимали ниже отца Такако. Такако знала, что ее родители были женаты больше двенадцати лет. Ее мама была тихой женщиной, но с внутренним стержнем, который редко показывался. Но соседи говорили, что ее мама не всегда была тихой. Она была полна энергии, оживляла деревню. Один из соседей рассказывал Такако, что ее мама любила высказывать свое мнение даже старейшинам деревни, которые не ругали ее из-за ее красоты и очарования.