Страница 16 из 21
Тот долго ждал, пока Марк сдастся, но всё же взял трубку.
– Привет, Тима! У меня к тебе деловое предложение.
– Давно от тебя не было вестей. Надеюсь, ты сменил род деятельности.
– Я бы посоветовал тебе то же самое. Слушай, я недавно совершенно случайно познакомился с двумя свободными, симпатичными девушками, и они предложили встретиться завтра – выпить, повеселиться. Но я один никак не могу пойти на эту встречу, да и куда мне целых две!
– Надеюсь, это не двойное свидание.
– Конечно нет, тогда бы я пригласил Макса.
– Он бы всё равно не смог из-за работы. А что за девушки? Опиши их.
– Ну как их описать… красивые девушки. Одна – рыжая, строит из себя циничную интеллектуалку, но не зануда. Вторая – гимнастка с чувством юмора.
– Где и когда?
– В 18 часов 45 минут у Маяковской. Идём в Habentes.
– Неплохой бар. Я в деле. Ладно, давай до встречи, не могу сейчас говорить.
И Марк вновь услышал глушащие короткие прерывистые гудки. Однако сегодняшний день оказался куда интереснее, чем обещал.
***
Двенадцатое сентября. Удачно, что Виктория выбрала именно вечер для встречи, ибо днём в центре города творилась какая-то вакханалия.
В полдень на Марсовом поле начали собираться люди. Постепенно, группами по пять человек, по десять. Было много молодых пар, были как пришедшие в одиночку, так и целыми семьями. Иногда в толпе виднелись пожилые. Сначала их было пятьдесят, потом двести, восемьсот. В тринадцать часов на поле въехали две газели. Эти газели выплюнули восьмерых, что наспех установили привезённую по частям трибуну, электрогенератор, звукоусилители и колонки. За всем этим внимательно наблюдали два отряда гвардейцев народной милиции, что стояли поодаль. Но и их количество постепенно росло. К четырнадцати часам на площади собралось уже больше полутора тысяч человек. Интересно, при подсчёте количества участников митинга, оппозиция и власть будут учитывать сотрудников милиции? Ведь к этому моменту площадь была уже полностью ими окружена и сверху походила на бутылочное горлышко, через которое обществу иногда позволяют выпустить пар. Разумеется, при надлежащем заблаговременном уведомлении городской администрации.
Любую личность, любой социальный пласт можно оценить как минимум с двух сторон. Для кого–то эти митингующие – настоящий свет Империума, элита «гражданского общества». Для кого-то – группа маргиналов, старающихся разрушить всё, что так упорно строили все верноподданные Империума эти долгие 20 лет. Так или иначе, любое взаимодействие оппозиции с государством всегда создавало атмосферу тотальной нетерпимости. И если наша оппозиция не жгла покрышки, не уничтожала автомобили и витрины магазинов, то адъютант их противника – народная милиция – не скромничал и с радостью применял к несогласным «предусмотренные декретами Империума специальные средства», под которыми понимаются наручники, резиновые дубинки и слезоточивый газ. Разумеется, только ради «пресечения нарушений общественного порядка». Самое лицемерное во всей этой истории – даже не безнаказанность милиции при явных злоупотреблениях, а то, что никто, от лейтенанта-патрульного до министра правозащиты никогда не мог внятно объяснить, что же это такое – «общественный порядок», и по каким признакам можно точно определить грань, за которой он нарушен.
И вот, началось. На трибуну вышел Фёдор Добровольский, глава Фракции Перемен, правозащитник, лидер и филантроп, и прочее, и прочее, прочее.
– Дамы и господа. Товарищи! Сегодня мы собрались для того, чтобы сказать власти в лицо, что гражданское общество живо. Неважно, Империум ли, Российская ли Федерация – наше общество не изменилось, в нём не убить свободу! Мы не подданные. Мы – Граждане!
Несколько человек в толпе заревели: «Свободу! Свободу!», – и вскоре к ним присоединилась вся толпа.
– Вы знаете, какие у нас требования. Мы требуем отменить инкогнито императора. Страна должна знать государя в лицо. Того, кто несёт персональную ответственность за весь творящийся беспредел. Также мы требуем справедливого распределения ресурсов. Пусть правительство отнимет украденные баснословные богатства у крупнейших бизнесменов и владельцев природных монополий и разделит их между всеми гражданами Империума, в первую очередь обеспечив тех, кто действительно нуждается! В конце концов, эти средства можно использовать для улучшения состояния важных для нас с вами сфер – потратить на школы и больницы!
– Да! За справедливость!
– Дамы и господа, долой социальное неравенство!
– Долой! Долой! Долой! Долой!
– А главное – после перераспределения материальных ресурсов отпадёт необходимость в Системе душ! Её вообще давно уже следовало отменить. Система душ – это рабство! Мы будем называть вещи своими именами. Долой рабство!
– Долой рабство!
К Марсову полю продолжают стягиваться люди: неравнодушные верноподданные и случайные зеваки всё заходят и заходят в загон для несогласных.
Постепенно людей становилось всё больше, толпа внутри уплотнилась, и щедро выделенной государством площади, обрамленной стальным забором, перестало хватать.
– Вы знаете, что сейчас идёт активное обсуждение проекта декрета о закрепощении, который они хотят принять в ближайшем будущем. Мы не должны допустить этого! Если этот декрет примут, мы не сможем передвигаться даже в пределах своей страны. Помните, этот декрет ударит прежде всего по нам, простым людям. Богачей он не тронет!
– Долой! Долой! Долой! Долой!
– Пусть, наконец, предъявит нам Императора! Почему он прячется от нас!?
С каждым новым словом оратора сотрудники народной милиции всё больше и больше напрягались, ожидая, поступит ли от руководства какая-либо команда. Но в радиоэфире тихо.
Загон перестал выдерживать. В некоторых местах он вовсе упал, но гвардейцы пока стоят тихо. А люди всё приходят и приходят, что заметил и Фёдор Добровольский.
– Вот, смотрите! Забор уже не выдерживает. А ведь мы ничего не делали – мы просто сплотились! Эта, казалось бы, незначительная деталь красноречиво показывает, что народ сильнее тиранов у власти. Народный дух не посадить в клетку!
Вот забор уже рухнул по всем сторонам. Охранники общественного порядка занервничали и предупредительно наставили автоматы на людей. Но приказа всё не слышно. Полевой командир нервно засеменил между автозаков, энергично докладывая обстановку вышестоящему руководству по рации.
– Дорогие друзья. Говоря о примерах и символах, я хочу рассказать вам одну историю. Просто гипотетически, представьте себе человека. Мужчину. Во время Катаклизма ему было около тридцати лет. Он был мелким госслужащим, работал в канцелярии Комитета по строительству нашего города. И вот, начался Катаклизм, все спешно начали распределяться по бомбоубежищам. У него была квота на себя и своих родителей. Но вот незадача – произошла заминка, и родственникам главы аппарата городской администрации не хватило места, так как они приехали на неделю из Испании и не были зарегистрированы в Петербурге. Так вот этот молодой клерк, чтобы выслужиться, отдал места своих родителей тёте и двоюродному брату своего начальника. Его собственная семья погибла, но зато после Катаклизма он возглавил Комитет по делам здравоохранения. Просто, почему бы и нет. Вскоре он через подставные фирмы и государственные контракты распродал оборудование из нескольких городских больниц. Под его руководством исчезли с карты города две инфекционные больницы, один онкологический центр и семь поликлиник, итак едва восстановленные после Катаклизма. Одновременно вдруг появилась сеть платных клиник, которыми владеют его жена и дочь губернатора. Мы с вами в них не были – денег нет. Плати или помирай. И ушло у него на всё это всего полтора года. Чего заслуживает такой человек?
– Сидеть! К ответу его! Его нужно посадить!
– На колыбель Иуды его посадить! – крикнула девушка из первого ряда.
– Но правоохранительные органы молчали. А как появилась Система душ – он тут же «освободился от должности» и стал управителем первой и по наши дни основной фирмы, которая проводит торги с душами в городских масштабах. Той самой «Щедрой души» Прошу любить и жаловать – Михаил Буров!