Страница 4 из 14
— Позвольте, — вступил, наконец, он, — но какова тогда цель вашего визита?
— Рада, что вы спросили! — Обрадовалась Лара тому, что формальная часть наконец позади. Хотя едва ли то, в чем Лара принимала участие, могло иметь формальное значение. — Мне нужны деньги!
— Возможно, я не совсем правильно вас понимаю, Лариса Константиновна, но вы пришли просить в долг? — Снова напрягся Рылеев.
— Нет, конечно, Кондратий Федорович! — Возмутилась она. — Я достаточно взрослая для того, чтобы иметь собственный доход!
— Вы просите помочь найти вам жениха? Боюсь вас огорчить, но едва ли у меня найдется хоть один знакомец, заинтересованный в женитьбе. — Покачал он головой.
— Кондратий Федорович! Побойтесь бога! Какая свадьба? Я слишком молода для этого. — Всплеснула руками Лара и чуть не опрокинула вазу за своей спиной.
— Прошу простить за столь нескромный вопрос, но сколько же вам лет, милая барышня?
Лара уже хотела ответить, но внезапно поняла, что молодуха она только в ХХI веке, здесь же она близка к определению «старая дева».
— Ну… — Протянула она. — Я молода душой! И вообще, я не на «Давай поженимся» пришла, а по важному делу.
Кондратий Федорович приподнял бровь, пытаясь понять неведомую ему идиому, а Лара быстро продолжила:
— Вы же литератор, я тоже журналист, в какой-то степени, помогите найти работу!
— Пишущая женщина? — почти ужаснулся тот.
— Позвольте, но что вас удивляет? — Поразилась Лара ожидаемому повороту. — Джейн Остин — чудесный писатель.
— Пишете дамские романы? — Хмыкнул литератор.
— Кондратий Федорович, я за социальные проблемы в журналистике. — Начала выдавать Лара близкие Рылееву идеи. Видя, что собеседник все еще не впечатлен, она предъявила главный аргумент, — Ну, милый Кондратий Федорович, разве вы сами не выступаете за свободу слова и печати? О какой свободе может идти речь, коли вы отказываете в этой свободе, основываясь лишь на том, что мы с вами обладаем разным набором половых органов?
Лара откинулась на кресле: держать осанку удавалось ей с огромным трудом. Рылеев пытался осмыслить, в чем его только что упрекнули.
— Давайте так, — решила взять инициативу в свои руки Лара, — на следующей неделе я принесу вам рассказ, если он вас устроит, вы поможете мне определиться в какое-либо издание? Если не понравится, то я соглашусь с тем, что сейчас век мужчин, воспользуюсь вашим советом, и пойду искать мужа.
— Это пари? — оживился Рылеев.
— Хотите пари? — удивилась Лара.
— Коли хотите что-то доказать, давайте повысим ставки. Я возьму вашу работу и прочитаю ее своим друзьям, если они останутся довольны, обещаю, что опубликую вас в своем альманахе.
— В «Полярной звезде»?
— Слышали о нем?
Слышала ли Лара про «Полярную звезду»? Не просто слышала, но экзамен сдавала и прекрасно понимала, что публикации в такой прессе могут стоить ей жизни, как-никак, с декабристами якшается. Но игра стоит свеч, как говорится.
— Разумеется слышала, за кого вы меня принимаете?
***
Лара лежала на полу единственной действительно отмытой комнате своего нелепо огромного особняка. В первую очередь она думала о том, как глупо иметь особняк в городе, но не иметь ни одного крепостного. Продать бы этот дом, снять себе комнатку, а может две, на Невском и не париться. Соблазн был велик, но она не чувствовала за собой морального права так поступить. Справедливости ради, Лара вообще не была уверена, что дом принадлежит ей. Глупо было удивляться тому, что у нее, откуда ни возьмись, появились документы, если она не понять как попала в XIX век.
На подоконнике валялся черновик художественного пересказа фильма «Не покидай». Конечно, она могла бы предоставить Рылееву и свои мысли по поводу отсутствия канализации в большей части города, при том, что унитазы уже давно существуют в природе. Но другу-революционеру, в революционный журнал, очевидно, нужен революционный текст. Как говорится:
В самом лучшем королевстве,
В самом-самом лучшем замке,
Жил-был самый, самый, самый
Замечательный король.
С детворой играл он в прятки,
И в колдунчики, и в салки,
И проигрывая даже
Он детишек не порол.
Он родителей, он родителей, он родителей —
Порол.
Было жить тогда непросто
И крестьянам, и доцентам,
И всех штатских, и военных,
Тот король не обожал.
Лишь детей, по малолетству,
Не имевших документов,
Не заковывал он в цепи
И в темницы не сажал.
Он родителей, он родителей, он родителей —
Сажал.
В самом лучшем королевстве,
Как сказали мы вначале,
Жил-да-был король, который
Детвору весьма любил.
Даже тех детей, что часто
Двойки в школе получали,
Не допрашивал в подвалах,
Не пытал и не казнил.
Он родителей, он родителей, он родителей —
Казнил.
Лара смотрела в потолок и думала о том, что слишком сильно нарывается. Что, если хочет зарабатывать писаниной, а главное, остаться в живых, стоит придержать коней. Впервые за двадцать один год, Лара всерьез задумалась о женитьбе. Она даже бесприданницей не была. Для себя она четко решила, что в следующий раз заставит Кондратия Федоровича вывести ее в свет. Замужество, и правда, могло решить целый ряд проблем, но кому она такая сдалась?
Она вздохнула и укуталась в новенькое одеяло. Думала даже, наконец, отойти ко сну, но внезапно, где-то в прихожей раздался треск. Лара была почти уверена, что в дом кто-то влез. Ничего умнее не придумав, она достала из лифчика зажигалку с фонариком и пошла проверять. Рядом с дверью стояла швабра. Прихватив смертельное оружие, девушка двинулась в сторону шума. В полумраке гостиной Лара заметила тонкую фигурку, осторожно осматривавшуюся в немного прибранных хоромах.
С замирающим сердцем Лара гадала, является ли незнакомка призраком. В отличие от Лары фигурка была маленькой и хрупкой. Дабы застать незнакомку врасплох, она подгадала момент, когда нежданная гостья повернется к двери, и включила фонарик, подсвечивая снизу лицо:
— Бу!
Девушка завизжала и рухнула без чувств. Лара застыла, гадая, убила ли она воровку. Она быстро вышла в холл, прихватив канделябр на три свечи и перевернув зажигалку огненной, а не фонарной стороной, быстро навела немного света.
— Эй, — она присела на корточки и аккуратно потыкала покойницу, та не шевелилась. Применив все свои навыки, полученные благодаря просмотру 9-1-1, Лара попыталась нащупать пульс на руке, а затем на горле. Пульс был.
Девушка приоткрыла глаза и, почувствовав холодную руку на шее, снова заорала. Тут уже испугалась Лара и рухнула на спину.
— Твою мать! Дура! — Тяжело вздохнула Лара. — Может уже заткнешься?!
— Не убивайте! — Визжала девушка.
— Да кому ты нужна. — Нахмурилась Лара.
Девушка, вероятно, немного прийдя в себя, перестала орать и, наконец, села.
— У тебя там все в порядке? — Поинтересовалась Лара.
— Простите! Я думала дом заброшен! Окна были темными и дым не шел…
— Не мудрено решить, что дом заброшен, — насупилась Лара, понимая, что так и не смогла привести обитель в божеский вид. — Ты вообще кто?
— Анна Мишина, — залепетала девушка.
— И что ты здесь забыла? Ограбить меня решила? — Возмутилась Лара, словно позабыла, что буквально неделю назад сама стащила чье-то платье.
— Я приехала устраиваться гувернанткой, но на вокзале… — Она всхлипнула. — У меня все отобрали. — И она залилась горькими слезами.
— И ты решила, что можешь вломиться в чужой дом? — Уточнила Лара.
— Я ходила по улицам и тут увидела ваш дом, — плакала девушка.
— И идти тебе, теперь, конечно, совсем некуда?
— И как же я теперь домой-то вернусь? — снова заголосила Анна Мишина.
— Ты точно не воровка? — Сощурилась Лара.
— Я бы никогда, что вы! — Всхлипнула девушка.
— Значит так, угомонись, одеяла и подушки у меня для тебя нет, или есть, но я не знаю где. Ложись на диване, завтра поговорим. Только ради всего святого, не спали мне дом: свечи оставлю тебе.