Страница 8 из 11
– Спасибо, осчастливьте кого-нибудь другого…
И тут произошло событие, в корне изменившее мою жизнь. Доктор Краузе вновь смотрел за мое плечо. Тень улеглась на высокое чело. Я повернулся. Рядом с женщиной за столиком у окна стоял официант с подносом. На подносе возвышался чайник с кипятком. Дама заказала только чай. Она поднялась, бросила несколько слов официанту, забрала у него чайник и решительно направилась в нашу сторону. Пульсация в голове – тревога! Ее лицо, изъеденное морщинами, было смертельно бледным, губы сжаты, в глазах блестело то, что психиатр назвал бы искрой безумия. Всё произошло стремительно. Неповоротливый психоаналитик не успевал подняться. У дамы тряслись руки. Она сняла крышку с чайника. Движение рукой уже шло – она собралась выплеснуть кипяток в лицо Краузе! Я вскочил, отбросив ногой стул, и когда она хрипло воскликнула: «Получай, подонок!», проделал что-то из боевой хореографии, схватил ее запястье и отвел атакующую длань. Выплеснулась часть кипятка – дама кричала от боли, а я стерпел. Отобрал у нее опасный предмет, поставил на стол и схватил за руки обезоруженную женщину. Она разочарованно выла, вырывалась…
Все происходило при свидетелях. Подбежали официанты, возбужденный администратор, прилично одетый вышибала. «Террористку» нейтрализовали. У нее были явные проблемы с головой – она извивалась, бормотала что-то нескладное.
– Александр Петрович, мы можем вызвать полицию! – крикнул администратор.
– Не надо, – замотал головой Краузе, – Ребята, выведите ее на улицу и проследите, чтобы не вернулась…
Сопротивляющуюся особу потащили к выходу. Наш столик перестал быть объектом внимания. Я поднял стул, оседлал его и с любопытством воззрился на доктора. Психоаналитик был испуган. Лицо, достойное кисти живописца, украшали фиолетовые пятна. Он прерывисто дышал, сглатывал. Выхватил платок из нагрудного кармана, утер вспотевший лоб.
– Кто бы подумал, Александр Петрович, – ехидно вымолвил я, – что профессия психоаналитика входит в число опасных профессий – наряду с военными, пожарными и промышленными альпинистами. Поздравляю, вы избежали возможности покататься на карете скорой помощи.
– Вы даже не представляете, насколько опасна моя профессия… – выдавил Краузе и посмотрел на меня как-то странно. Раньше он так не смотрел. Потом передернул плечами – должно быть, представил свое лицо, обваренное в кипятке.
– Прокомментируете, Александр Петрович? Только не говорите, что эта последовательница народовольцев вам незнакома.
– Неважно, Дмитрий Сергеевич… Возможно, когда-нибудь расскажу, но не сегодня…
«Только не это», – подумал я, – «Неужели мы еще когда-нибудь встретимся?»
Ночь, последовавшая за событиями в ресторане, была мила и трогательна. Я провел ее с хорошенькой девушкой, с которой познакомился в апреле. Чудо, нежный цветок, мечта любого мужчины – умница, скромница, с навыками ведения дел во многих областях (включая домашнее хозяйство) и потрясающая фантазерка в постели. Если бы мне в один прекрасный день понадобилось жениться, я бы выбрал именно ее. Всякий раз, когда мы встречались, терзала навязчивая мысль: почему подобные создания не подлежат хранению в труднодоступных местах? Провести с ней несколько месяцев, законсервировать и открыть через десять лет? Видимо, я был находкой для психолога – в тридцать четыре года испытывал страх семейной жизни. Страшился даже намека, отсекал любые попытки, и если дама с первых же дней намекала на возможные матримониальные отношения, спешил завершить знакомство.
Моя нынешняя пассия была не такой. Она жила одним днем, порхала, как бабочка, и выражала неподдельную радость, когда мы встречались. Несколько дней назад она вернулась из весеннего Парижа и цвела, как фиалка. Говорила по-французски, напевала «И где найти нам средства, чтоб вновь попасть туда?» Мы ужинали при свечах в моей однокомнатной берлоге на первом этаже, потом переместились в кровать и предавались радостям любви. В разгар идиллии, не отягощенной намеками на оковы, в прихожей зазвонил стационарный телефон. Я побрел отвечать – без всего, но в шляпе, а девушка хихикала мне в спину, уверяя, что в этой шляпе я просто неотразим.
Я пребывал в другом мире и не сразу включился.
– Дмитрий Сергеевич? – прозвучал сварливый голос, – Не хотелось бы извиняться за поздний звонок… Надеюсь, не разбудил?
Я молчал.
– Это Краузе. Доктор Краузе. Мы с вами беседовали сегодня в «Анадели», а потом вы избавили меня от необходимости платить пластическому хирургу. Почему молчите, Дмитрий Сергеевич?
– Можно минутку, пожалуйста? – попросил я.
– Вам нужна перезагрузка, – догадался Краузе, – Хорошо, давайте в два часа ночи испытаем мое терпение.
Звучало так, как будто это я ему позвонил! Я «загружался» медленно – чему не способствовало созерцание матово проступающих в свете ночника женских прелестей.
– Держу пари, вы не спали, – заметил Краузе, – Вы не один. Телефон расположен далеко от предмета вашего вожделения, и вам приходится выворачивать шею, чтобы не порвать эту хрупкую связующую нить.
Я чуть не поперхнулся.
– Это так очевидно?
– Позвонки хрустят, – объяснил Краузе, – Во-первых, подходящее время. Во-вторых, вы не любитель проводить ночи в одиночестве. Будь вы один, отозвались бы грубее. Будь вы равнодушны к своей партнерше – грубость все равно бы звучала. Вы во власти эмоций, нежелания прерывать свое занятие, вы должны быть в ее глазах отличным парнем ВО ВСЕМ. Чего стоит это приторное «Можно минутку, пожалуйста?» Вместо того, чтобы выразиться емко и по-русски. Только не говорите, что встретили женщину, которая вас понимает и готова с вами на все.
– Но так и есть.
– Какая чушь! – рассмеялся психоаналитик, – Вы взрослый мужчина, всего на пять лет младше меня, а несете такую романтическую глупость. Впрочем, не полезу к вам в постель, все равно через неделю вы расстанетесь.
– Может, к делу, Александр Петрович? А со своей личной жизнью я как-нибудь сам.
– Нам нужно встретиться.
– Звучит неожиданно, – признался я, – Надеюсь, не для того, чтобы неприятно провести время?
– Вы можете сейчас подъехать? Это не телефонный разговор.
Я чуть не рассмеялся.
– Вы серьезно, Александр Петрович? Нет и еще тысячу раз нет. Вы неглупый человек, понимаете, что я не брошу все и не помчусь к вам через пол-Москвы. Смутно, кстати, представляю, что у нас общего.
– Диктую по буквам: НИ-ЧЕ-ГО. Именно это и подкупает. Хорошо, не приезжайте. Имею предложение. Мне требуется помощник. Не знаю, о чем вы подумали, но он мне действительно требуется.
– От вас сбежал шофер! – догадался я, – А сами вы машину не водите по обстоятельствам, которые не мое собачье дело.
– Да, он уволился, – неохотно признался Краузе, – Но поверьте, мне требуется не только шофер.
– Горничная с поварихой тоже уволились?
– Пока нет. Горничная с поварихой – одно лицо.
– Сочувствую этой женщине.
– Избавьтесь от сарказма. Я долго думал и пришел к выводу, что вы мне подходите.
Настал мой черед смеяться утробным смехом.
– А вы подумали, Александр Петрович, подходите ли ВЫ мне?
– Давайте без грубостей, Дмитрий Сергеевич. Хорошо, буду с вами откровенен. Мне требуются «ноги» – надеюсь, вы догадываетесь, какой смысл я вкладываю в это слово.
– Мальчик на побегушках, – расшифровал я.
– Как угодно. А также шофер – поскольку управлять я не умею даже продуктовой тележкой. В моем гараже три машины – и все они несколько отличаются от вашей. В определенных ситуациях мне нужен телохранитель – достаточно вспомнить сегодняшний случай в ресторане. Мне нужна ясная голова – голова человека со стандартным мышлением и коэффициентом интеллекта чуть выше среднего. Не забывайте, что я не только провожу сеансы психоанализа, но и выполняю некоторые поручения… м-м, не связанные с криминалом, а в некотором роде, наоборот. Мне требуется человек, способный провести деликатную беседу с родственниками или знакомыми моих пациентов, поскольку одним психоанализом – готов это признать – любопытство не утолишь и преступление не раскроешь. Вы частный детектив и умный человек – у вас получится.