Багровый прилив

И он продолжил уже без вежливых пауз сухо, коротко рассказывать о событиях, которые происходили в сотнях лье от Водачче. Однако они напрямую влияли на судьбы тех, кто по приказу герцога Фиарийского отправился в этот город, чтобы отдать его в руки своего сюзерена.

Граф Кампо-Бассо был весьма доволен собой. Брать столицы чужих государств — разве может о чём-то другом мечтать настоящий полководец? Его наёмники вошли в город, конечно, не без помощи гвардии герцога Фиарийского, весьма вовремя оказавшейся вблизи сразу нескольких ворот. Затем были отчаянные уличные бои, расстрел казарм с засевшими в них солдатами гарнизона из пушек, взятие арсенала, которое стоило людям Кампо-Бассо больших потерь, ну и в финале, конечно же, штурм королевского дворца. Эти несколько лихих дней слились в один — полный крови и стали. Кампо-Бассо вместе с герцогом Рене Львом руководил войсками, сам водил наёмников на штурм арсенала, где полегли до него несколько офицеров, и это сильно подорвало боевой дух. Наконец, сразился в поединке с командиром пешей гвардии королевского дома, охранявшей дворец, — могучим Этьеном де Виньолем.

Кампо-Бассо видел, что его наёмники и люди герцога Фиарийского никак не могут взять дворец, обороняемый де Виньолем, и, зная необузданный нрав его, решился на отчаянный шаг. Он вызвал Виньоля на пеший поединок и вышел к нему с двуручным мечом в руках. Кампо-Бассо имел привычку узнавать о своих значимых врагах как можно больше, а потому был в курсе, что Виньоль застрял в тех благословенных, по его мнению, временах, когда настоящие рыцари решали все вопросы при помощи таких вот мечей. Кампо-Бассо и сам недурно владел двуручным мечом, иначе не решился бы на поединок, однако ему удалось победить, лишь применив несколько подлых приёмов, каких в его коллекции фехтовальных уловок и трюков было невероятное количество.

И всё равно граф с дрожью вспоминал эту схватку — звон тяжёлых клинков, искры, рассыпающиеся от их столкновения, всё более яростные и сильные удары Виньоля, которому, казалось, каждый взмах только прибавлял выносливости, в то время как руки и спина Кампо-Бассо наливались огненной болью и свинцовой усталостью. Но граф взял верх, уронив Виньоля наземь и прикончив, прежде чем тот успел подняться. Не слишком рыцарски, зато победа в его руках.

Эта победа воодушевила солдат герцога Рене Льва и собственных наёмников Кампо-Бассо — они ворвались во дворец, смяв сопротивление ошеломлённых гибелью могучего командира гвардейцев. Однако ни короля, ни кардинала Рильера, ни многих приближённых его величества там не нашли. Те успели вовремя покинуть не только дворец, но и столицу. И это несколько омрачало победу герцога Фиарийского, как считал граф Кампо-Бассо. Однако Рене Лев, пришедший вскоре приветствовать победу Кампо-Бассо, ничуть не расстроился по этому поводу.

— Я считал, вы хотели заполучить его величество себе в руки, — с обычной своей подкупающей прямотой заявил граф, — но мы упустили его.

— Не его величество наш главный враг, отважный граф, — покачал головой, с которой лишь недавно снял свой золочёный шлем, украшенный гривой льва, подарком одного из вассалов, который охотился на этих дивных зверей в саваннах Чёрного континента, — вовсе не его величество. Красный паук бежал, и это беспокоит меня куда сильнее. Его высокопреосвященство уже шевелит лапками, готовя нам неприятности, где бы они с его величеством сейчас ни прибывали.

— Я думал, ты хочешь… — удивился Луи де Лоррен, эпинальский коадъютор и младший брат герцога Рене.

— Отнюдь, дорогой брат мой, — возразил тот. — Я не причинил бы его величеству никакого вреда, попади он мне в руки прямо сейчас. Убей я его — стану проклятым Господом и знатью узурпатором. Нет! Король нужен Адранде, а что нужно королю — дворец и парк. Клянусь, у него будет и то, и другое. Пусть живёт в своё удовольствие, а государственные дела предоставит тем, кому они интересны и кто умеет с ними справляться.

— Но что будет с Рильером? — спросил у него Лоррен.

— Ты заменишь его в ближайшее время, брат мой, — улыбнулся Рене Лев, который также не чурался боёв и водил в атаки своих гвардейцев на вражеские порядки. — Покинувший свою паству кардинал никуда не годен — Рильер не вернётся в Эпиналь!

— И всё же, быть может, надёжнее было бы… — Развивать мысль Кампо-Бассо не стал, однако намёк был более чем ясен, и герцог Фиарийский бросил на наёмника гневный взгляд.

— Милостью Господа наш король Антуан Восьмой ленивей последних Хлодионов,[20] — герцог постарался смирить свой гнев и говорил почти ровным тоном, — вот пускай, подобно Гильдерику Последнему совершенно не интересуется политикой вообще и собственным королевством в частности. Я не желаю обагрять руки священной кровью короля, чтобы взойти на его престол. Я уже говорил брату и тебе повторю, Кампо-Бассо, пускай его величество царствует в своём дворце и вволю гуляет по парку, а править буду я.

Граф Кампо-Бассо склонил голову, принимая его слова, однако по душе ему они вовсе не пришлись.

Их кони шли шагом по пыльной равнине. Эскорт ехал на некотором отдалении, и рейтары де Кревкёра с «чёрными полосками» Джованни не сводили друг с друга взглядов. Стоит их командирам, вроде бы мирно беседующим, сделать неверный жест, который можно истолковать как призыв к атаке, и всадники тут же ринутся им на помощь, а скорее даже примутся с азартом резать друг друга. Благо ольстры с торчащими оттуда пистолетными рукоятями предусмотрительно открыты, и тяжёлые палаши готовы покинуть ножны в считанные удары сердца.

Понимая это, граф де Кревкёр и Джованни делла Банда Нере старались быть как можно сдержанными в жестах, чтобы ненароком не спровоцировать своих людей на бессмысленную драку.

— Из вашего рассказа следует, что дела у моего сюзерена идут самым наилучшим образом, — сказал де Кревкёр, когда Джованни прервал рассказ, чтобы сделать пару глотков из своей фляги. — Кто владеет Эпиналем, ещё владеет всей Адрандой, однако для старой знати потеря столицы — это потеря чести королём. Трон под его величеством и без того качался, но мой сюзерен, образно говоря, выбил его из-под короля.

— И тот плюхнулся на собственный зад, приземлившись в одном из замков долины Легера, — позволил себе усмехнуться Джованни, правда, не сильно усердствуя, ведь он подшучивал над королём своего собеседника, а чванливые адрандцы никому не позволяли смеяться над своими монархами, даже если сами при этом хохотали над ними дни напролёт. — В то же время ваш сюзерен, воспользовавшись случаем, объявил себя коннетаблем и от своего имени собрал знать в Амбуазском замке, где, как выяснилось, скрывался Антуан Восьмой.

— Смелое решение, — одобрил действия сюзерена граф де Кревкёр. — И, конечно же, мой сюзерен отправился в Амбуаз, чтобы самому принять участие в этом конклаве.

— Само собой, — кивнул Джованни делла Банда Нере и продолжил рассказ.

Амбуазский замок оказался просто нафарширован знатью, причём самых видных фамилий Адранды. Не замедлили прибыть и послы почти всех стран Святых земель. Так что гостей в достаточно приличных размеров замке оказалось едва ли не больше, чем он мог вместить. Ведь многие гости никак не могли обойтись одной или двумя комнатами, а его величество вместе с кардиналом Рильером и вовсе занимали целый этаж.

Герцог Фиарийский почти непрерывно с кем-нибудь общался. Одних он вызывал к себе, давая понять, что приглашение — едва ли не высочайшая милость. К другим наведывался сам, чтобы просидеть в их комнатах несколько часов за вином и лёгкими закусками, и снова подавая это, как свою милость к собеседнику. Он нарочито избегал королевского крыла и делал вид, что его совсем не интересует, что происходит там.

Каждый вечер герцог общался с несколькими доверенными лицами, которые шпионили для него в королевском крыле, а также сообщали о переговорах, что вели его величество и особенно кардинал Рильер с ключевыми фигурами среди старой адрандской знати.

20

Ленивые короли — прозвище последних франкских королей из династии Хлодионов, которые правили лишь номинально, поскольку реальная власть находилась в руках домоправителей.