На шипах

Внутри часовня выглядела куда уютнее, чем снаружи. Мягкий свет падал на стоящие вокруг подсвечники и иконы. По центру располагался украшенный узорами алтарь. Кругом горели свечи. У алтаря склонился поджарый молодой человек с короткими темными волосами. Стоящий рядом священник внимательно слушал его покаяние. Духовник оказался куда моложе моих ожиданий. Я планировал увидеть умудренного жизнью старца, седая борода которого впитала мудрость многих десятилетий. На поверку же он был немногим старше меня. Высокий, худой, с неотесанной бородой он казался чертовски знакомым, будто я его уже видел. Но где? В церкви я не хожу, да и на Урале впервые. Наверное, он просто похож на Григория Распутина. Да, точно, вылитый. Святой черт.

– Мир вашему дому. – Сказал он, приглашая меня к алтарю. Прошедший исповедь парень отошел в сторону и, перекрестившись, вышел из часовни.

– Здравствуйте.

Растерявшись, я совершенно забыл, как в таком случае нужно обращаться: батюшка, отец, падрэ? Я даже забыл его имя, хотя Суббота точно его называл.

– Можешь называть меня отец Тихон, а как твое имя, сын мой?

«Дядя!Да мы с тобой могли в одной школе девок за косички дергать, какой я тебе сын?» – Подумал я. Но игра требовала соблюдения правил, да и мои предубеждения не делали мне чести.

– Константин. – ответил я.

– Вижу заблудшую душу. Добро пожаловать в нашу обитель. Уверен, что здесь ты найдешь спасение.

Я встал у алтаря и склонил голову. Тихон сложил руку мне на шею и приготовился слушать исповедь. Но я молчал, упорно заставляя Тихона проявлять терпение, которое оказалось не долгим.

– Неужели тебе не в чем каяться? – Сказал он с упреком.

– Может и есть в чем. Но я не привык раскрываться перед первым встречным.

– Ты не передо мной каешься, а перед богом. Я такой же смертный, как и ты, и тоже грешен, но это не имеет никакого значения. Я всего лишь посредник. Видно, что тебя что-то гложет. Не держи это в себе, раскрой душу. Бог услышит тебя и поможет. Он уже тебе помогает.

Он внимательно посмотрел на мою шею.

– Крещен? – спросил он.

– Да. – ответил я. – Только крест дома забыл.

– Крест не на груди, а в душе должен быть. Ее ты тоже где-то забыл?

Я промолчал. Тихон пожал плечами.

– А в бога-то веришь? – спросил он.

– Нет, наверное. – ответил я.

– Аттеист?

– Скорее дарвинист.

– Я тоже люблю обезьянок. – Улыбнулся он. – Они такие милые и так похожи на людей. Разве что вера нас и различает. Нет ничего страшнее безверья. Без покаяния и веры нам никогда не понять себя. В откровении спасение. Ты можешь обманывать кого угодно, но бог все равно все видит. Все мы на его ладони абсолютно голые. И ты веришь в бога, просто боишься в этом признаться. Самообман – грех. Неужели ты думаешь, что чудо жизни со всеми ее законами и прочим появилось просто так, по воле случая. Ты живешь, дышишь, любишь, думаешь случайно? Бог есть и он следит за нами.

– Допустим, что бог есть. – Ответил я. – Разве ему есть дело до каждого? Не слишком ли много чести?

– Ну вот. Первый шаг сделан. Ты уже допускаешь, что он есть. Осталось разобраться, есть ли ему до тебя дело. А что ты скажешь о том, как ты попал в команду? Часто берут в клуб обросшего жиром ветерана, не имеющего агента, с годом простоя благодаря компьютерной игре? Это по-твоему случайность или перст божий, ведущий тебя к искуплению?

Я задумался. Нет, я не поменял мнения, но стечения обстоятельств, позволившие оказаться в команде и правда веяли магией. Чуждый к обрядам, я поднял голову и посмотрел в глаза духовнику. Не знаю почему, но я решил поделиться с ним своей историей. Возможно, он пленил меня красноречием, а может, кажущееся знакомым лицо, подвигло меня раскрыть душу.

– Ладно, на сегодня хватит.– сказал он. – По крайне мере ты был честен, а это уже первый шаг. Быть может, с божьей помощью, сделаем и второй. Ступай с миром.

Глава 2. Контракт

От исповеди стало легче. Впервые за долго время я перед кем-то раскрылся на трезвую голову. И хорошо, что слушателем стал совершенно незнакомый человек, друзей и близких по-прежнему не хотелось посвящать в причины своего возвращения в футбол.

С ясной головой и твердым сердцем, я вновь сидел у дверей президента футбольного клуба Пегас. Миловидная секретарша уверенно выполняла роль стража, координируя потоки просителей. На этот раз волнение не выходило из-под контроля, ведь я уже в команде, осталось лишь обсудить условия и подписать контракт. Улаживать формальности было для меня привычным делом. Нормальные люди обычно использовали для этого футбольного агента, но с конца девяностых я полностью отказался от помощи посредников и всегда вел переговоры самостоятельно. И дело тут не в мнительности или скупердяйстве. Я не брезговал агентов и всегда был рад сложить на их ушлые плечи, сопутствующую улаживанию формальностей, головную боль. Однако, за пять лет при загадочных обстоятельствах погибли оба моих агента. Первого сбила машина, другой был застрелен. С тех пор за мной закрепилась слава «черной вдовы» футбольных агентов и никто не горел желанием работать со мной. Да и сам я, чувствуя моральную ответственность, исключил агентов из своей жизни. Я никогда не считал себя сильным переговорщиком, но выброшенный на съедение волкам индустрии, сумел приспособиться к обстоятельствам и добиваться приемлемых сделок. Пропущенный год в этом плане не прошел даром. При открытии клуба мы с Валерой активно проводили деловые встречи. И здесь у Валеры можно многому научиться, ведь этот черт мог уболтать самого дьявола, пусть даже и ценой собственных копыт.

Одним словом, я был готов к переговорам и не собирался уступать в борьбе за кусок мяса даже самым матерым псам, которые неизменно окажутся наедине со мной в пафосном кабинете начальства.

– Можете заходить. – Сказала секретарша, приглашая меня в кабинет.

С определенной уверенностью я вновь вошел в, украшенную головами животных и иконами, обитель президента клуба. Стекла серванта за его спиной отражали мелькающие с экрана картинки, по которым было несложно определить, что на этот раз президент играет не в Мафию, а FIFA. В кресле напротив расселись тренеры: Дмитрий Козлов и Томас Майер, участие которых носило номинальный характер, ведь в клубе все финансовые вопросы решал исключительно президент. Но, как оказалось, это было не совсем так.

Из стороны в сторону, ходил отец Тихон. «Свят, свят, свят» – говорил он, шаркая по полу рясой.

Несмотря на эти странности, в кабинете царила приятная легкость. Все присутствующие весело болтали друг с другом. И это не удивительно, ведь основная работа, длившаяся несколько месяцев, подошла к концу. Полностью сформированный состав был готов к предстоящим сборам. Оставалось лишь уладить формальности и подписать контракты, переговоры по которым, без участия ушлых агентов, должны пройти безболезненно и быстро.

Я тоже надеялся на отсутствие долгих торгов. Для расчетов с Марселем нужно порядка пятнадцати тысяч долларов. Чтобы накопить нужную сумму в указанный срок надо получать, по меньшей мере, три тысячи в месяц, что даже по меркам высшей лиги выглядело довольно амбициозно. Примерно столько же я получал в Динамо на пике своих возможностей, но то были девяностые, а сейчас большие деньги журчащей рекой постепенно просачиваются сквозь плотину российского футбола. Почему бы и мне, не подставить ладони и не наполнить их сполна?

– А вот и наш герой! – Воскликнул президент. Встав из-за стола, он сплющил меня в могучих объятиях.

– На какую зарплату ты рассчитываешь? – перешел он к делу.

– Пять тысяч долларов в месяц. – Отчетливо произнес я.

Кубинская сигара застряла в его зубах, как студеная макаронина. Настороженным взглядом он переглянулся с присутствующими. Они явно не ожидали дерзости от залетного ветерана, который возьмет и закинет планку на невероятный уровень. Но я то знал, что им это по карману и, взяв меня, они будут вынуждены торговаться.