На шипах

– Это много. – Сказал он, вернувшись в кресло. – Столько даже в высшей лиге не каждому платят.

– Понимаю. – Ответил я. – Но для меня это важно. Знаю, что прошу большие деньги, но готов отработать каждую копейку и в каждом матче выкладываться на двести процентов, что бы привести Пегас к великим победам.

– Похвально. – Сказал президент, вновь уставившись в монитор.

– Вы скажете, что я стар. Но вместе с возрастом пришел и опыт. А в молодой команде всегда нужен дядька, который будет идти впереди и стальным наконечником пробивать все возникающие препятствия.

– Про наконечник это сильно. Тысячи долларов будет достаточно.

– Этого мало!

– Больше у нас нет. – Президент развел руками.

Легкая дрожь пробежалась по телу. Сомнение предательски закралось в толщи ясного ума. Я знал, что некоторые здесь получают и по семь тысяч долларов. Мне же, забивавшему на Стад Де Франс, игравшему на одном поле с Зиданом, многократному призеру чемпионатов России предлагают какую-то тысячу. Оскорбленный унизительным предложением, чувствуя кислый привкус блефа, я решился пойти ва-банк.

– Я согласен опуститься до трех. – Сказал я.

– Нет. – Президент оставался непреклонным.

– Тогда нам не о чем разговаривать.

Я решительно направился к выходу. Чувствуя затылком разгневанный липкий взгляд президента, продолжал надеяться, что он окликнет меня и вернет в кресло. Но он молчал.

– Подожди! – Раздался голос духовника. Рука замерла на дверной ручке.

– Прислушайтесь к голосу разума. – Продолжил он, расхаживая по кабинету. – Ведь все мы в одной лодке, имя которой «Пегас». Подобно Ною с его Ковчегом мы пытаемся достичь вершин. Долгие месяцы, Алексей Александрович вместе с тренерами отбирал лучших из сотен приходящих на просмотр игроков. В итоговом списке просто не может быть случайных людей, а это значит, что все мы вместе должны работать во благо великого дела. Ссоры нам ни к чему. Раздор лишь делает нас слабее. Сила в единстве, ибо едина святая троица: бог отец, бог сын и бог дух.

– Сядь! – Приказал президент. И я покорно вернулся на место, с нетерпением ожидая продолжения священного монолога.

– Вспомните, что говорил Иисус! – Продолжал священник. – У одного богатого человека было так много урожая, что он не знал как с ним обойтись. Подумав, он решил построить новые житницы и наполнить их до краев. Чтобы потом мякнуть в праздности, есть, пить и веселиться, не зная проблем. На что бог сказал ему: на тот свет с собою этого не заберешь.

– Вот именно! – Воскликнул президент. – Довольствуйся, тем, что есть. А там посмотрим.

– Но с другой стороны! – Возразил Тихон. – Мы должны поступать мудро и справедливо. Ибо в библии сказано, что будет горе тому, кто заставляет ближнего своего работать задаром и не отдает ему платы его.

– Не понял. – Сказал президент.

Доселе расхаживающий из стороны в сторону Тихон остановился.

– Да воздастся каждому по делам его! – Громко произнес он, вознеся указательный палец. – Мы можем принять соломоново решение. Назначить оклад в тысячу долларов, о которой говорит президент, и Константин будет ее получать вне зависимости от результатов и выходов на поле. Но, помимо этого, за каждую победу он получит пятьсот долларов в благодарность. Разумеется, если примет участие в матче.

А Тихон не так прост, как кажется. В его словах был здравый смысл, ведь с одной стороны, я получал оклад, предложенный президентом, и здесь он не делал мне никаких уступок. А сдругой, появлялась возможность заработать больше. В среднем, в месяц проходит четыре-пять матчей, а это значит, что я мог получить те же три тысячи и даже больше. Правда для этого нужно пробиться в основу или хотя бы добиться права выхода на замену, а Пегас должен щелкать одну победу за другой. В целом, и то и другое не выглядело неосуществимым. По составу Пегас тянул на высшую лигу, а я и сам не так давно боролся за самые высокие места. Предложение отца Тихона казалось благоразумным, даже несмотря на то, что для получения должного заработка придется бесперебойно надрывать задницу. Внесенное предложение произвело впечатление и на президента. Алексей Сафонов сидел в кресле. С дымящей сигарой он прикидывал возможные расклады.

– Гениально! – Закричал он, не скрывая благоговения, испытуемого перед духовником. До треска сжав мою руку, президент подтвердил готовность подписания соглашения на озвученных условиях. Сложности меня не пугали. Ведь теперь, если не все, то многое зависело от меня и это не могло не радовать.

Готовый расписаться на каждом листе контракта, я жаждал ринуться в бой, чтобы за кратчайшие сроки погасить все имеющиеся долги. Однако, кроющийся в деталях дьявол, зацокал копытом. С наскока взявшись за формирование нового футбольного клуба, амбициозное руководство настолько раздуло ранее запланированную смету, что пришлось подключать внутренние резервы завода, являющегося генеральным спонсором и владельцем команды. В Пегасе все оформлялось криво. По контракту с клубом мне полагался оклад лишь в пятьсот долларов. Так же в нем прописали и бонусы, на которые я мог рассчитывать в случае успешных выходов на поле. Оставшуюся часть оклада возложили на завод, в котором я, благодаря компьютерному прошлому, получил должность системного администратора. Простая формальность не возлагала дополнительных обязанностей, и появления на заводе от меня никто не ждал, однако тонкий невидимый мост между командой и огромным предприятием был построен. Так или иначе, я чувствовал свою связь с многочисленными работниками завода.

Глава 3. Сочи

Не успели засохнуть чернила, на подписанных контрактах, как я вновь сквозь толстое стекло иллюминатора считал пробегающие мимо облака. Чартерный самолет держал курс на юг, где среди скалистых гор и пальм, у берегов черного моря Пегасу предстояли решающие предсезонные сборы.

Закрыв глаза и, откинувшись в кресло, я наслаждался полетом. В безумном темпе нового года наконец-то появилась возможность собраться с мыслями. Ведь я даже не ожидал, что все сложится так удачно. Проведенные в Челябинске дни стали слишком суматошными, чтобы познакомиться с партнерами по команде. Оставаясь белой вороной я надеялся наверстать упущенное, после приземления на сборах. А пока моим единственным другом оставался Суббота.

Он сидел рядом, развалившись в кресле в самой расслабленной позе. В состоянии полусна, он тупо уставился в потолок, источая из приоткрытого рта запах ядреного перегара. Аэрофобия, приобретенная им несколько лет назад вынуждала бороться со страхом. Раньше он спокойно летал часами, не испытывая никаких проблем. Но как-то сел в самолет и, будто попал в «Пункт назначения», после чего стал панически бояться полетов.

Играя в Москве или Ростове было несложно передвигаться наземными видами транспорта, ведь большинство городов находились относительно близко. Заменяя поездом самолет, он изрядно раздражал тренеров, которые хотели видеть его вместе с командой. Переезд на Урал стал потрясением, с которым мог справиться только человек с железным характером. Чтобы как-то перебороть страхи, Субботе приходилось идти на крайние меры.

Еще за день до вылета он расчехлил бутылку с изображенным на этикетке белым крылатым конем и вместо чтения книг глушил одну рюмку за другой, принципиально пренебрегая закуской. И лишь дым сигарет как-то разбавлял проникающую внутрь дрянь. Не ручаюсь, что от выпитого ему становилось легче, но так он хотя бы мог заставить погрузить себя в самолет. Совмещая приятное с полезным, Суббота входил в состояние глубокой летаргии. Осуществляя подобный ритуал перед каждым полетом, он демонстрировал бескрайние способности своего богатырского организма, что даже тренерский штаб не знал о его слабости. А может и знал, но закрывал глаза, делая правку на игру в воротах. Ведь на своей территории Суббота всегда отличался надежностью.

Козлов наверняка догадывался о пороках своего голкипера, а вот на счет Майера сказать сложно. Он вообще довольно странный мужик. Ему об этом лучше и не знать, ведь, что русскому хорошо, то немцу… С другой стороны, каждому с детства известно, что все тайное рано или поздно выплывет на поверхность. Тем не менее, прежде чем уйти в астрал, Суббота молил меня прикрыть его перед «фашистом». И все бы ничего, если бы не разносящееся по округе амбре. Пришлось истратить целый флакон, подаренных Танькой духов, чтобы замести следы. Чего только не сделаешь ради друга.