Чучела

– Но я не понимаю! Почему? Ты же была такая веселая в центре, мы так хорошо провели время… А потом…

Она не отвечает мне. Смотрит пристально на отца с немой просьбой во взгляде.

– Так дети, – тут же вклинивается он, – Маме нужно отдохнуть! Давайте, вернемся сюда завтра! На выход! – командует он, – Шагом марш!

И мы повинуемся. Я еще раз крепко прижимаюсь к маме, она аккуратно смахивает мне слезинку с щеки, и мы втроем, во главе с полковником Смирновым, покидаем палату.

– Пап, – говорю я, едва мы оказываемся в коридоре, – Ты только не волнуйся, ладно…

Он останавливается резко, поворачивается ко мне и сверлит меня своим самым жестким, самым тяжелым взглядом. По моей спине бегут мурашки, и я понимаю, что не могу ему сейчас это сказать. Да, и не время… Только слово не воробей. Я молчу, хлопая ресницами, а он терпеливо ждет…

– Тебя завтра в школу вызывают! – почти выкрикиваю я, преодолевая свой страх.

Даня мгновенно заливается хохотом и валиться на пол, держась за живот. Лицо отца удивленно вытягивается, но он быстро берет себя в руки и становится прежним, несгибаемым, невозмутимым.

– Дома поговорим! – отчеканивает он, резко разворачивается и шагает к выходу.

Дома… Эх, доживу ли я до дома? Что за фигня такая вокруг твориться? Каждый новый миг страшнее предыдущего. Я даже боюсь предположить, что будет со мной через полчаса.

Семейный совет – дело в нашем доме крайне редкое. Его собирают только по особым случаям. А таких «особых случаев» за последнюю неделю я могу насчитать с десяток! Мы садимся за стол, во главе которого, при полном параде восседает глава нашего семейства. Он откашливается и начинает собрание:

– Дети, – говорит он слегка наиграно, – И мама, – он обращается к бабушке, – Как вы уже заметили, в нашей семье произошло ЧП, которое требует он нас немедленного реагирования. Наша мама…, – она замолкает, сглотнув, – Ваша мама заболела… И, хотя, она против, я считаю, что вы должны об этом знать! Маму уволили с работы, повесив на нее большую недостачу! Сумма недостачи такова, что мы не сможем расплатиться в течении нескольких лет! Как я понял, к этому шло уже давно, но она никому об этом не говорила, дотянув ситуацию до беспрецедентного масштаба! Если бы она сказала об этом раньше…, – он вздыхает, – Но она не сказала!

– Это первое, что я хочу до вас донести: если у вас проблемы в школе, с друзьями, с деньгами и прочее! Я хочу, чтобы вы не боялись порицания и немедленно сообщали мне об этом! Семья – это единственное место, где все должны доверять друг другу! Я знаю, что бываю несколько груб, но это издержки моей профессии, и к вам лично, они не имеют никакого отношения! Это понятно?

Мы с Даней киваем. Бабушка фыркает.

– У тебя есть, что сказать, мама? – спрашивает он ее, командным голосом.

– Нет, – отвечает она, поджав губы.

– Так, с этим разобрались… Пункт два! – продолжает он, – В связи с тем, что с сегодняшнего дня в нашем доме будет царить атмосфера доверия, я делаю первый шаг и сообщаю, что наша мама серьезно и давно больна! Это психическое расстройство, которое долгое время не давало о себе знать. Но недавний стресс сильно пошатнул ее здоровье, и болезнь вернулась! Поэтому, маму не выпишут из больницы домой! Она какое-то время будет находится в стационаре. Примерно месяца три-четыре. До тех пор, пока не придет в норму! В связи с этим, я прошу вас, дети и мама, не беспокоить ее по пустякам и не задавать неудобных вопросов, – он пристально смотрит на меня, – Давайте, не будем усугублять ситуацию, и поможем ей поскорее прийти в себя. Согласны?

– Да, – отвечаю я.

– Шиза что ли? – не стесняясь спрашивает Даня.

– Биполярное расстройство личности, – отвечает отец.

– И что это? – не унимается брат, переходя все границы дозволенного.

– Пункт три, – продолжает отец, вместо ответа, – В связи с тем, что мы внезапно стали должны банку очень большую сумму денег, я принимаю решение, продать нашу квартиру, расплатиться по долгу и переехать в более дешевое жилье. Это очень сложное и серьезное решение, потому я обязан спросить у вас, дети, как вы относитесь к этому?

– Мне пох, – сказал Даня и тут же получит звонкую оплеуху от бабушки, – Ай!

– Выбирай выражения, пострел, а то рот зашью!

Даня надул губы и отвернулся.

– Я тоже за! – сказала я, – Мне тут, вообще, не нравится…

– Пункт четыре, – перебил меня папа, – Ты сказала, что меня вызывают завтра в школу!

Я побледнела.

– Я, конечно, схожу… Но, чтобы мне быть на твоей стороне и не выглядеть глупо перед директором, я должен знать все детали произошедшего! Так что… Все могут быть свободны! А нам с Настей предстоит серьёзный и довольно длинный разговор.

Наверное, ходить в школу с родителями очень унизительно для старшеклассника, но не для меня! Я была очень горда, что мой папа в полном параде, вышагивал по школьному двору почти строевым шагом и притягивал взгляды всех детей во дворе. Она смотрели на него с нескрываемым восхищением и открывали удивленно рты. А я семенила рядом, и чувствовала себя под его защитой.

Мы вчера два часа сидели с ним в гостиной и разговаривали, разговаривали… Он даже всплакнул, когда рассказывал мне, как переживал за маму. И тогда я поняла, что он тоже живой человек, что он любит нас, любит маму, не смотря на все наши недостатки, и желает нам только добра. Я увидела в нем отца, впервые! И поверила ему! И из меня бесконечным потоком полилось все то, что я так тщательно скрывала.

Я рассказала ему все! Вообще все! И даже про свою глупую щенячью любовь к Семёну и про крысу Ирку… И он не ругал меня за слабость. Он обнял меня и сказал:

– Разберемся!

И мне сразу стало легче! Настолько легче, что я не могу передать это словами. Я словно поднялась над землей, стала выше на целую голову, открыла в себе новое сильное желание жить!

И сейчас мы шли с папой по школьному двору и была уверена, что чтобы ему не наплели у директора, он все равно будет на моей стороне! Потому что я – часть его жизни! Его семьи! Я заслуживаю больше доверия, чем вся школа вместе взятая. Я даже если они все вместе хором будут убеждать его в обратном, он все равно поверит мне!

Знаете, как у нас принято входить в кабинет директора? Очень осторожно! Это целый ритуал! Нужно осторожно, не слишком громко, но и не слишком тихо, постучаться. Лучше, если будет не больше трех ударов. Потом, приоткрыть слегка дверь и очень лебезящим, заискивающим голоском произнести «волшебную фразу»:

– Здравствуйте, можно?

И только после того, как он соизволит поднять на визитера свои глаза и небрежно кивнуть, разрешая войти, только после этого, можно переступить порог.

Вы знаете, как вошел в кабинет директора мой папа?

Он открыл ее с ноги! Без лишних слов переступил порог и, не дожидаясь разрешения говорить, выпалил:

– Что тут у вас происходит?

Директор вскочил со своего места и обескураженно посмотрел на нарушителя своего спокойствия, открыл рот, чтобы поставить на место наглеца, но не успел.

– Почему моя дочь говорит мне, что ее гнобят в школе с шестого класса?! – кричит он на директора, – Какого черта, вы не следите за своими учениками и не принимаете мер?

– Что вы себе позволяете? – верещит директор, но папа резко обрывает его нелепую попытку взять ситуацию в свои руки.

– Я немедленно забираю своих детей из вашей школы! – чеканит он, – И готовьтесь к иску! Такая халатность по отношению к детям не должна оставаться безнаказанной!

От слова «иск» директор заходится кашлем.

– Это неприемлемо! Вы абсолютно, совершенно некомпетентны и не должны более занимать место директора! И будьте уверены, я позабочусь об этом!

На лбу у Георгия Палыча выступают капли пота. Мне даже жаль беднягу, ведь, по большому счету, он ни в чем не виноват! Но папа считает иначе. Кто сейчас сможет ему перечить? Вокруг кабинета собралась целая толпа зевак.