Чучела

Александра Маркова

Чучела

Пролог

Привет! Меня зовут Настя…

Вернее, нет! Никто меня так не зовет! По крайней мере, в школе. Уже несколько лет я ношу обидную кличку Чуча. Это сокращение от чучела, если вы не поняли. Иногда меня называют Чучелла, иногда Чучундра или Чукча, но чаще всего, я просто Чуча. Потому что так проще, короче и быстрее…

Вы скажите, что мои одноклассники злые, а я безвольная и бесхарактерная, и виновата во всем сама, раз не могу дать отпор… И будете правы! Я не могу… Потому что боюсь их, а еще потому что верю им!

Я страшная! Ясно? Самое настоящее огородное пугало! Вечно лохматая, как бы долго и тщательно не причесывалась, под маленькими невыразительными глазками у меня темнеют круги, кожа на лице бугристая и неоднородная, и, время от времени, она покрывается огромными вулканическими прыщами.

По утрам я лишь мельком смотрю на свое отражение в зеркале, чтобы лишний раз не расстраиваться, собираю непослушные волосы в тугой хвост на затылке, стараюсь, безрезультатно, избавиться от «петухов», одеваюсь и иду в школу. Туда, где меня каждый божий день ждет настоящий ад!

Я захожу в кабинет, сажусь за последнюю парту и делаю все, чтобы меня не заметили. Но они замечают! Каждый раз! И я краснею от их злобных взглядов, от их болезненных словесных ударов по остаткам моего самолюбия, и изо всех сил стараюсь не плакать. По крайней мере, при них…

Чем старше мы становимся, тем злее и обиднее становятся их шутки… И каждый новый год встречает меня новой порцией боли и страданий!

Но самое ужасное в этом то, что я не могу никому об этом рассказать! Ни мама, ни папа – не станут слушать, они слишком заняты, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Брат скорее всего встанет на сторону моих обидчиков, а бабушка расстроится, ведь у нее больное сердце!

И потому я стойко храню свою тайну глубоко внутри под семью печатями, улыбаясь своим родным и, стискивая зубы, терплю эти бесконечные издевательства в школе.

Слава богу, осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Всего один учебный год! И я буду свободна от этого бесконечного кошмара, именуемого средней школой.

На самом деле, я всегда была страшной, просто в детстве на этом как-то не заострялось внимание. Пару раз, может больше, не помню, я слышала, как мама говорила папе, что я лицом не вышла и, возможно поэтому, буду очень умная.

Но нет… Я не стала умной! Как-то не сложилось у меня с учебой… С тройки на двойку – вот мой потолок, и прыгнуть выше я не в состоянии. И этот факт очень расстраивал маму, прямо до слез, и ужасно злил папу. Я сосчитать не смогу сколько раз меня наказывали за плохие оценки. Пожалуй, проще назвать дни без наказания, когда меня отпускали гулять…

И я сидела одиноко на качелях и слушала музыку, пока меня не прогоняли с площадки местные хулиганы во главе с моим братом. Его, кстати, Даня зовут. Он младше меня на год, но при этом красивый и умный. Просто гордость семьи! Не то, что я…

Все остальное время я сидела в своей комнате, пыхтя над учебниками, и бабушка заглядывала ко мне время от времени, чтобы проверить, чем я занимаюсь или позвать к столу.

Маму я видела редко, только поздним вечером, когда она уставшая и вымотанная приползала домой с работы и падала бесформенным мешком на диван. А свои редкие выходные она посвящала себе любимой, уходя на весь день в какой-нибудь салон красоты.

Дежурные пару вопросов за ужином едва ли можно назвать нормальным общением матери и дочери.

– Как в школе дела?

– Нормально…

– Как оценки?

– Не очень…

– Ты должна стараться!

– Хорошо…

Вот и все общение.

А Папа….

Мой папа военный! Полковник он, не-скажу-в-какой части. Это, вроде как, большой секрет! Мне иногда кажется, что он родился полковником! Выправка, командный голос… Ну, вы понимаете…. Его манера себя вести не меняется даже дома. Если бы он потребовал от нас отдавать ему честь, я бы вообще не удивилась.

Однако, дома он бывает редко. Еще реже, чем мама… А когда появляется, сразу требует дневники на проверку, листает их внимательно, а потом, поджав губы и сдвинув недовольно брови, раздает наказания на неделю вперед. В основном мне.

На этом его участие в наших с Даней жизнях заканчивается.

Вот так и получается, что мы, как бы, сироты при живых родителях. Мы с братом находимся под присмотром бабушки – папиной мамы. Она хорошая, добрая, но не смеет перчить отцу, выполняя все его поручения в точности. Если он сказал: «Домашний арест!», значит домашний арест, от звонка, до звонка! И никаких гвоздей!

И так было всегда, по крайней мере, сколько я себя помню! Время ничего не меняло. И все шло своим чередом…

Шло…

Пока однажды я не влюбилась…

Это случилось в шестом классе и странным образом совпало с появлением в нашем классе новенького мальчика. Он появился в середине года и снес крыши всем девочкам в школе. Высокий, голубоглазый блондин с глубокими ямочками на щеках и совершенно обворожительной улыбкой.

Он никого не знал, но ни секунды не стеснялся и вскоре стал самым популярным мальчиком в школе, к тому же еще и одним из самых умных! Его фото даже на стену почета повесили. Круглый отличник! И такой красивый!

Понятно, что у меня не было никаких шансов. И я смотрела на него из-под тишка со своей задней парты, вздыхала, мечтая о нем, и исписывала все тетради его именем. Его звали Семен. И не было в мире имени красивее…

Однажды он сел со мной рядом, взглянул на меня своими большими голубыми глазами и улыбнувшись, сказал:

– Привет!

Его голос пробил дыру в моей груди, и я не смогла сказать ни слова ему в ответ. Открыла рот, чтобы ответить, но смогла издать лишь невнятный утробный хрип. Не знала потом куда мне провалиться, чтобы он не видел моего фиаско. Думала, он будет смеяться или обзовет меня каким-нибудь обидным словом. Но нет… Он лишь поднял удивленно брови и тихо спросил:

– Ты разговаривать умеешь?

Я уже не пыталась ему ответить используя речевой аппарат, лишь кивнула головой и отвернулась, пытаясь скрыть свое смущение. Мое лицо пылало. Мое сердце рвалось из груди. А я сидела к нему спиной, стараясь не дышать и надеясь тихонечко, что он отстанет от меня и уйдет.

– У меня днюха завтра, – сказал он, приблизив свое лицо к моему уху, – Будет вечеринка. Приходи!

И после этих слов он встал и ушел. А я сорвалась со своего места, как сумасшедшая и, прихватив свой рюкзак, впервые сбежала с уроков.

Ох, и влетело мне тогда от бабушки… Но это ерунда! Папа еще не знал об этом моем побеге, а значит до наказания у меня были еще целые сутки. И это означало, что я иду к Семену на день рождения.

Я очень хотела пойти! А еще я впервые захотела стать красивой. И это была огромная ошибка, обернувшаяся для меня многолетним кошмаром без права на реабилитацию!

В тот день я впервые украла мамину косметику, и как умела, а умела никак, применила ее на себе. Навела марафет, блин… Как вспомню, так вздрогну…

Я только сейчас понимаю, что выглядела, как клоун… А тогда мне казалось, что чем больше я накрашусь, тем красивее стану. На белой коже, словно две жирные гусеницы, красовались черные лохматые брови и яркие желтые тени размазанные максимально высоко. Они слегка осыпались потом, создав под глазами страшные гепатитные круги, но этого я уже не видела…

Ресницы все склеились от большого количества туши, а яркая красная помада никак не желала ложиться ровно. А когда я поняла, что она еще и влагостойкая, и я не могу ее смыть, я решила оставить так. Чем больше, тем лучше – помните?

Ну, и вишенкой на торте стали алые румяна с лихвой намазанные на выбеленные щеки большими кругами…

Стоит ли описывать мой наряд? Пожалуй, нет… Ведь в такой боевой раскраске, я могла бы завернуться в простыню или занавеску, никто бы и не заметил… Думаю, даже супер-пупер прическа не смогла бы скрыть весь тот ужас, что я намалевала на своем лице.