По воле короля

— Есть тут пекари или торговцы, разбирающиеся в качестве зерна? — громогласно спросил Эрик, обшаривая взглядом вновь притихшую толпу. Народ, собравшийся на площади, с интересом следил за всем, что происходило на его глазах. — Подойти ко мне.

Вперёд вышли двое. Один мужчина средних лет робко оглядывался по сторонам. Второй мужчина постарше держался свободно.

Герцог достал платок из кармана и, встряхнув его, положил на ладонь. Туда же сыпанул зёрен из мешочка и выставил ладонь вперёд. Оба вызвавшихся мужчины склонились над рукой герцога, внимательно рассматривая жменьку пшеничных зёрен. Эрик и сам в оба глаза смотрел на зерно и не видел в нём ничего особенного. Обычное, но кто ж его знает, как выглядит некачественное.

Лорд Рочер тоже подался вперёд. Его глаза удивлённо округлились, и он вскинул обеспокоенный взгляд на миледи. Девушка в этот момент что-то шепнула своему помощнику, и парень бочком быстро протиснулся между рядами людей, шустро куда-то убегая.

— Отборное зерно, — крякнул тот, что постарше. — Добрый хлеб из него получится.

— На сдобу такое хорошо подойдёт, — подтвердил второй и низко поклонился герцогу, отступая спиной назад на пару шагов.

— Как это понимать, лорд Рочер? — хмурясь, Эрик прожёг взглядом рыцаря. — Какие у вас ещё есть доказательства. Может, принесёте зерна из амбара?

— Зерно полностью сожжено по приказу герцогини Гренстон, — играя желваками, ответил лорд. Подобного унижения он не испытывал никогда. И корил себя нещадно, что позволил обвести себя вокруг пальца какому-то баронишке. Он готов был тут же кулаком засветить в наглую морду Бейли за подлый обман.

— Герцогини… — повторил Эрик, разворачиваясь к стоящей возле его кресла супруге. Та не выглядела испуганной. Стояла, гордо подняв подбородок, и прямо смотрела на лорда Рочера.

Герцог от досады на самого себя скрипнул зубами. Он не выносил подлости, не понимал всех этих придворных игр, когда в глаза одно, а за глаза другое. Неужели он так обманулся в своём отношении к герцогине? А ведь она сумела проникнуть в его сердце и зацепиться там так, что в последнее время он думал о ней чаще, чем о своей бывшей любовнице. О той в походах он вспоминал раз от разу, а о супруге, находясь вдали от неё, думал почти постоянно, стоило выпасть спокойной минуте.

— Миледи, я вас предупреждал, что перед законом все едины?

Лиссандра качнулась на месте и, придерживая юбку, вышла вперёд, останавливаясь перед герцогом на одной линии, что и барон. Эрик обвёл герцогиню взглядом. Ожерелье, которое он сам надел на супругу наутро после брачной ночи, зловеще светилось красными огнями под мягкими осенними лучами светила. Лиссандра выглядела, как и должно герцогине, — гордая и непреклонная, уверенная в своём праве.

— Я готова понести наказание, милорд, если моя вина будет доказана. Если окажется иначе, то я расцениваю все обвинения в мою сторону, как клевету. Кто понесёт за это наказание? И какое?

Герцог мысленно взвесил тяжесть проступка барона и спокойно назвал причитающееся наказание. А вот то, что барон, оправдываясь, косвенно обвинял Лиссандру, ему не нравилось. Да и зачем она вызвалась? Если бы стояла молча, то разбирательство её бы не коснулось. Теперь же внимание толпы было приковано к герцогине.

«Перед законом все равны» — мысленно напомнил себе герцог. И сейчас предстояло это продемонстрировать публично.

— Понесёт наказание лорд Бейли. Я сошлю его на каторгу в рудники. Но если виноваты вы, миледи, то десять плетей ваши.

Тёмно-медные ресницы на мгновение прикрыли изумрудные очи супруги, а после герцогиня вскинула взгляд и с вызовом посмотрела на Эрика. Усмехнулась безрадостно.

«Перед законом все равны» — непреложное правило. Лиссандра это помнила. Но угроза быть выпоротой напомнила ей слова короля Вульфрика при первом их знакомстве. Он обещал, что супруг будет её пороть, чтобы вбить покорность. Неужели настал тот самый день?

— Если я невиновна, то вы выполните моё желание.

Соглашаться вслепую было глупо, но герцог не хотел выносить личное на люди. Пока всё, что происходило, не слишком выбивалось из этих рамок. Всего лишь демонстрация, что перед законом все равны.

— Согласен.

Лиссандра жестом подозвала Колина, держащего в руках корзинку. Тот в спину подпихивал какого-то парня. Юноша опасливо поглядывал на герцога и, с трудом переставляя заплетающиеся от волнения ноги, подошёл к герцогине.

— Лорд Бейли, кем работает этот юноша? — обратилась Лисса к управляющему.

Подвоха тот не чувствовал, ответил прямо:

— Смотритель амбаров. Он отгружает зерно для кухни.

— Расскажите, мастер, сколько мешочков с порченым зерном я завязала, когда мы с вами поднялись по лестницам на верхний ярус амбара.

— Два, миледи.

Лиссандра достала из своей сумочки на поясе второй мешочек — брата-близнеца первого — и передала через Колина супругу.

Герцог повторил действие с мешочком и высыпал на руку горсть зёрен. С пшеницы облачком поднялся чёрный порох. Пекари отпрянули от герцога и тут же прикрыли локтями нос и рот.

— Чёрная хворь! — сообщили в два голоса. — Это зерно даже скоту нельзя давать. От него у животных шерсть выпадает и копыта отваливаются, — дополнил старший пекарь. — От хвори сложно избавиться. Некоторые даже амбары сжигают и строят новые в другом месте. Иначе болезнь, как огонь, всё поглотит: и хорошее, и плохое.

Эрик вздохнул свободно — Лиссандра невиновна. А барон… оставалось выяснить, кто совершил подлог. И судя по зверскому выражению лица лорда Рочера, он найдёт глупца в ближайшее время и расправится с ним.

— Что теперь скажете, барон?

Мужчина упал на колени и стукнулся лбом о дощатый помост, раз, другой, сопровождая действия завываниями.

— Помилуйте! — возопил. — Не ведал! Без злого умысла!

Колин к этому времени успел откинуть тряпицу в корзинке, и оттуда выглянула мордочка коричневого вертуна с круглыми ушками. Ленивец принюхался, недовольно фыркнул и ловко выпрыгнул из корзинки. Его забег остановился вблизи храмовника. Тот отпрянул от зверька, как от твари Потумирья. По коричневой с белыми пятнами шёрстке вертуна пробегали голубые магические искры. Усы его воинственно встопорщились, хвост вытянулся палкой вверх, и, пронзительно заверещав, Ленивец бросился на мужчину.

Благодаря вертуну Лиссандра поняла, кто смог совершить подлог. Так вот настоящая причина присутствия магистра в замке, когда он встретился на пути. Но что связывает барона и храмовника? Неужели смерть предыдущего служителя Единого?

— Что там у вас, магистр Джед? — герцог жестом приказал тому приблизиться. — Обыскать! — коротко отдал он приказ, и двое воинов шагнули к служителю.

— Уберите руки! — нервно взвизгнул храмовник и попятился. Запутавшись в балахоне, он наступил на подол и полетел на спину, барахтаясь в перекрутившейся одежде, как навозный жук. Балахон задрался до груди. Ленивец воспользовался положением, вскочил на тощую грудь храмовника и потянул с пояса украденный мешочек. В пару гигантских ловких прыжков вертун вернулся к хозяйке и выплюнул добычу у ног Лиссандры.

Подобная развязка стала неожиданностью для всех. Поднялся невообразимый шум. Все живо обсуждали происшествие. Кто-то несдержанно выкрикнул о наказании барона и храмовника.

Герцог был солидарен с подобными воззваниями. Всё это дело напоминало постановку уличных актёров. И сам он чувствовал себя втянутым в плохую игру. Тот, кто хотел отдалить герцога от супруги, преуспел. Эрик посмотрел туда, где недавно стояла Клотильда, но девушки и след простыл.

— Барон Бейли — виновен. Довести до конца наказание по первому обвинению. Двадцать плетей за ложь. Двадцать за клевету на герцогиню Гренстон. После завершения наказания отправить на рудники.

— С удовольствием, — буркнул себе под нос лорд Рочер. За себя он не переживал, а вот если бы из-за подлости этих двоих пострадала герцогиня, этого он бы себе никогда не простил.

— Магистр Джед — виновен за подлог доказательств, — продолжил герцог. — Двадцать плетей, допросить с пристрастием и выгнать взашей из крепости, оставив клеймо на правой руке. Единому такой служитель не нужен.