Миряне

В небольшой лесной ложбинке боевые кони уже от нетерпения били копытом. Животные всегда каким-то своим звериным чутьём раньше человека предчувствуют надвигающуюся рубку. Ветераны, без всяких приказов, заряжали свои колесцовые пистолеты, которых было минимум по две штуки на каждого бойца. Не на пикник с девочками приехали, разумно думали они.

— Слушай мою команду, — спокойным, но волевым голосом обратился Шёрнер к подчинённым, — в Житомире нас ждут, поэтому всем быть как можно осторожнее. Проклятые мирянцы приготовили нам какой-то сюрприз, но он сейчас там, одним колесом застрял на дороге, — полковник криво усмехнулся, — бронированную самодвижущуюся карету сейчас единым броском отсекаем от городских ворот и берём, как трофей. Коренастика в расход! Они для меня после Америки кровные враги. Вилхелм, с первой сотней зайдёшь справа. В город, пока не обследуем стены, не соваться!

— Ну что, сколько можно, выкапывать и закапывать колесо? — недовольно бурчал Ханарр, работая лопаткой, — уже четыре часа здесь на солнцепёке возимся.

— Столько, сколько нужно, — шикнул я, отбирая инструмент из рук коренастика, — как говорит наш дорогой шеф, в нашем деле главное это реализм. Голубя видел, который из кустов вылетел?

— Какой ещё шеф? — недоумённо посмотрел по сторонам Ханарр, — и что за голубь?

— Да не крутись ты, — я дёрнул коренастика за рукав, — за нами уже давно наблюдают. Что характерно не медведи с зайцами.

Вдруг по земле разнёсся тревожный гул от топота сотни тяжёлых боевых коней. И с левого края огибая нас по широкой дуге из дубовой рощи вылетели одетые в броню всадники.

— Отрезать хотят от города, падлы! — взревел за рулём Агафон и тут же надавил на педаль газа.

Коренастик от неожиданности, грохнулся лицом в дорожный песок, угодив ногой, в вырытую нами же яму. Я схватил его за шиворот и рывком поднял на ноги, после чего устремился за, улетающей от нас в город, бронированной каретой.

— Агафошка! — взревел Ханарр, — догоню, бороду отрежу!

Наконец, до стрельца дошло, что в кабине «Громозеки» кого-то не хватает, и он резко вдавил педаль тормоза. Я лишь чудом избежал встречи с бронированным корпусом нашего секретного оружия и с разбегу ловко запрыгнул в кабину. А вот коренастик, не успев сориентироваться в резко меняющейся обстановке, воткнулся головой прямо в задок кареты и, потеряв сознание, рухнул снова на землю. Агафон виновато посмотрел на меня и неожиданно громко пёрнул.

— Жди! — выкрикнул я и бросился наружу за Ханарром.

— Ёкарный бабай! — выругался я, когда увидел, что в метрах ста пятидесяти от нас несётся ещё одна конная лава, — Сволочи! Чего вам дома не сидится!

Я схватил квадратную тушу коренастика и легко, благодаря волшебным способностям, попёр его в кабину. Вот ведь заразы, прыгала в голове неспокойная мысль, одни панцирники отрезают путь к отступлению, другие накатывают сзади, и всё это в считанные секунды.

— Дави на газ Агафоша! — напрасно заорал я, так как перепуганный стрелец это сделал итак сразу, как только мы оказались внутри.

Броневик резко дёрнулся вперед, и я рухнул вместе с Ханарром на заднее сиденье. От повторного удара по голове коренастик пришёл в себя.

— Ещё пива, пожалуйста, — пробормотал он глядя осоловелыми глазами по сторонам.

— Будет тебе пиво, будет и коньяк с шампанским, — пробурчал я, глядя в прорезь каретной брони.

— Слева обрезают, атаман! — проревел Агафон, обращаясь ко мне.

И в правду, два самых быстрых наездника в блестящих доспехах, оказались в двадцати метрах от «Громозеки». Наверное, хотят броситься нам под колёса, подумалось вдруг. Поэтому я резко выхватил из сумки один заряженный пистолет и грохнул на удачу по самым шустрым панцирникам.

— Буф-ф! — громкий выстрел и выхлоп пороховых газов больше принёс вреда нам, чем всадникам на улице, хоть и вспугнул тяжёлых боевых коней.

— Люк же надо было открыть, — закашлялся стрелец, и броневик опять сильно качнуло в сторону.

Лишь, каким то чудом «Громозека» не завалился на бок, помогла вовремя проведённая реконструкция, и мы наконец-то благополучно вкатились в открытые ворота Житомира. Я тут же бросился смотреть в узкую бойницу задней стены. А между тем сатуровская конница не спешила преследовать нас по городской улице. Неужели, раскусили?

— Агафоша, тормози! — заорал я, и чтобы мои слова были более убедительны, долбанул стрельцу кулаком по спине.

Тот уже не раздумывая надавил на тормоз.

— Хан за мной наружу, толкаем карету, как будто она сломалась! — ещё одну оплеуху я отвесил коренастику, который вообще плохо соображал, что вокруг происходит.

Однако чисто автоматически Ханарр выскочил следом, и мы упёрлись в бронированный корпус кареты.

— Чё это? Куда едем-то? — пробормотал коренастик.

— В кабак к девочкам, — я приналёг на карету, тужась изо всех сил.

— И Ири возьмём с собой? — Ханарр посмотрел по сторонам.

— Обязательно! — немного психанул я, — и раз! Налегли!

Полковник Шёрнер от досады, что такая дорогая штуковина, как самодвижущаяся повозка ускользнула из-под самого носа, дважды со всей силы стеганул короткой кожаной плетью своего скакуна. Однако что-то у нелепых житомирцев снова не задалось, потому что карета остановилась буквально в ста метрах от них, как вкопанная. И её выскочили толкать те же самые недотёпы в гражданской одежде.

— Бруно, возьми трёх человек и осмотри надвратную башню! — скомандовал полковник немецких наёмников, — быстро!

— Чёрт! Чёрт! — ругался про себя Шёрнер, — рискнуть или не рискнуть? Нас хоть и больше, но боеприпасов мало. С другой стороны в городе должны быть наши люди, никак не могли эти мирянские олухи за два дня всех перебить!

— Господин полковник, всё чисто! — адъютант лихо вскочил в седло.

— За мной! — полковник пришпорил коня и бросился за бронированной каретой, которая тут же тронулась с места.