Темная материя

– Чему этих дур родители только учили? Ведь говорят же у нас: «С рыжим торг не веди – с черным в лес не ходи», а они не то что в лес, вон аж в джунгли на экватор поперлись. Ну, и как вам тут теперь, кумушки, живется-можется?

Степан Николаевич разнервничался вконец и отпихнул от себя картотеку.

Тем временем Антоша Выхухолев пошел к дежурному по посольству с тем, чтобы выбить себе транспорт для поездки в аэропорт. А выбить транспорт было делом нелегким, ибо транспорт этот, как правило, либо был сломан, либо отсутствовал. Антоша подошел к дежурной и небрежно бросил:

– Мне машина нужна в аэропорт съездить.

– Что?! – аж подскочила дежурная. – Ты что вчера родился? Ты не знаешь, что записываться надо с утра, да и то никакой гарантии, что тебе дадут машину, нет. Какой аэропорт?! Сегодня вечером у посла в резиденции прием, все машины в разгоне. Где я тебе возьму машину? Да и что тебе там в этом аэропорту делать? Самолет консул должен встречать. У него своя машина. При чем тут посольский автопарк?

– Степан Николаевич занят, просил меня съездить вместо него.

– Знаем мы, чем он занят. Руки, небось, трясутся, вот и боится за руль садиться. А утром он не знал, что днем будет занят? Вот пусть сам машину и достает, где хочет, а у меня машины, нет.

– Но встречать самолет надо. Там практикант новый едет. Куда ему с вещами деваться? Еще в историю какую-нибудь попадет. Скандал будет.

– Ну, почему я всегда крайняя? Машин в посольстве нормальных, в принципе, нет, а всем надо куда-то ехать, и всем срочно, и всем каждый день. Ну, поставьте вы этот вопрос перед руководством. Ну, почему я-то должна каждый день свои нервы тратить и объяснять каждому то, что и так всем давно известно. В ПОСОЛЬСТВЕ МАШИН НЕТ!

– А посмотри-ка! Там у ворот какое-то движение, женщины собираются, и машина стоит. Может быть, они подождут? Ведь самолет-то уже на подходе. Тянуть с этим нельзя.

– Женщины собираются ехать в резиденцию, чтобы там резать бутерброды к приему. Если я их не доставлю или задержу, меня уничтожат.

– Но резиденция же рядом с аэропортом. Я с ними поеду, высажу их там, а сам в аэропорт, это пять минут разницы.

– В «Волгу» четыре пассажира помещается, а их пятеро. Куда тебя девать? В багажник? Так там овощи уже лежат, ты им хочешь составить компанию в качестве заморского фрукта?

– Ничего. В тесноте, да не в обиде. Я с ними договорюсь. Так даже интереснее, – сказал Антоша Выхухолев и решительно двинулся в сторону бутербродной команды.

– Господи! Неужели он их уболтает? Мне бы только до конца смены полчаса досидеть, а там делайте, что хотите со своими приемами, встречами, проводами и поездками на базар.

Антоша изобразил на лице лучезарную улыбку, приближаясь к группе свирепых женщин. Свирепыми они были по той простой причине, что резание бутербродов для приемов было бесплатным приложением к их обязанностям уборщиц. Попросту говоря, они все работали в посольстве уборщицами, за что и получали не больно-то щедрую зарплату. Но хитрый посол включил в перечень их обязанностей еще и эту своеобразную барщину. Подписывая договор, девушки думали, что дело обойдется двумя-тремя приемами в год: 7-го ноября, 9-го мая, и еще каким-нибудь незапланированным приемом в честь какого-нибудь важного гостя, как нынче. Вот приехал в гости композитор органной музыки, а в его честь прием и устроили. Ан, нет. Посол, как приехал в страну, так и начал устраивать приемы раз в месяц, не реже. И каждый раз им приходилось куда-то пристраивать своих детей и ехать на эту трудовую повинность. Но самым обидным в этой истории было то, что все понимали истинную причину столь частых застолий. Раз в месяц устраивался грандиозный прием, продукты для которого привозились автобусом из соседнего государства. Учесть, кто сколько съел на приеме невозможно, поэтому на оставшиеся от приема продукты целый месяц питался посол с женой и чета поваров, не тратя ни копейки из своей зарплаты. Все это знали и понимали, но не слишком возмущались, потому как себе дороже, а вот девушкам было обидно, что их ежемесячно имеют на кухне при чем за бесплатно.

– Ну, что, барышни! Решили проветриться и сменить обстановку? Мудрое решение. А то здесь закиснешь в одночасье.

– Какое там проветриться! А куда детей девать прикажете? Мужья на работе, а дети тут что-нибудь набедокурят, а спросят потом с нас же.

– Хорошо, если просто набедокурят, а если залезут куда и убьются?

– А, не дай бог, змея? Никто ж не застрахован!

– Да ничего не будет! Тут же полно народу! Не дадут им безобразия творить! А змей вы хоть раз на территории посольства видели? Да они наш гадючник за сто миль обползают, им своя жизнь дороже. Настраивайте себя на позитив, девушки. Я с вами поеду, если не возражаете. Буду вас по дороге развлекать анекдотами.

– Куда ж ты сядешь? Нас и так пятеро.

– Да ладно вам! Первый раз что ли? Двое спереди, четверо сзади.

Ну, кто со мной на переднее сиденье?

– Почему это ты на переднем сиденье?

– Потому что так у меня неприятности будут только с одним мужем, а если я сяду сзади, то мне уже трое предъявят претензии. Чувствуете разницу?

– Ладно! Люсь! Садись к нему ты, ты самая тоненькая.

Так с горем пополам, под ворчанье и под смех, женщины погрузились в авто и тронулись в путь. По дороге, правда, они раза три останавливались рядом с торговками овощами. То искали укроп для украшения бутербродов, то кому-то надо было для личных целей купить папайю и что-то там еще. Короче говоря, ехали они до резиденции вместо положенных двадцати минут почти час. Когда Антоша высадил пассажирок в пункте назначения и устремил бег железного коня в аэропорт, рейс Аэрофлота не только совершил посадку в аэропорту Котока, но и высадил всех пассажиров и даже выгрузил их багаж.

Сколько в Африке гадов ползучих!

Ох, не знать бы подробностей лучше.

Но зеленый наш змей

Этих гадов страшней,

Те убьют, ну, а он долго мучит.

Глава 2. Черный день – это когда приходится черную икру есть с черным хлебом.

Если дама идет в бигуди,

Мыло с губкой прижавши к груди,

Вариантов тут мало:

Либо душ принимала,

Либо душ предстоит впереди.

Студент-дипломник, Ваня Божков, вышел из самолета на трап и глянул вокруг. Это был его первый контакт с Африкой. Он ждал увидеть пальмы, баобабы и фикусы с кактусами, на которых бы висели обезьяны и распевали бы пестрые экзотические птицы. Но ничего из вышеперечисленного в поле его зрения не попало. Он набрал полную грудь африканского воздуха и стал анализировать связанные с этим ощущения. Но ощущения не поддавались дешифровке, а в спину его уже толкали другие пассажиры, которым не терпелось выйти из самолета, пройти все формальности, получить поскорей свой багаж и уехать домой. Ваня покорно спустился по трапу на африканскую землю и с общим потоком пассажиров прошел в здание аэропорта.

Иван послушно вместе со всеми пассажирами прошел паспортный контроль, потом терпеливо дождался своего багажа в зале прилета, поставил в рядок свои коробки и чемоданы и начал думать, а что же ему делать дальше. Стоя в очереди на паспортный контроль и у ленты, доставляющей багаж, он все время озирался по сторонам, потому что ждал, что появится хоть кто-то из встречающих. Но никто не появлялся. Что-то надо было делать. Свой багаж он получил, дальше надо было проходить таможенный контроль, но как перенести туда багаж, он себе плохо представлял. Во-первых, не привык он сам таскать чемоданы. Не нужно ему это было. Всегда рядом были специально обученные люди, которые это делали легко и непринужденно. Во-вторых, он бы мог сам этот багаж подвезти к таможенникам, если бы в аэропорту были специальные тележки, но про тележки тут, похоже, и слыхом не слыхивали никогда. «Ты не в Чикаго, моя дорогая!» – вдруг вспомнил Иван строчку из Маршака. Можно было перетаскать чемоданы по одному, но что делать после таможенного контроля? Куда-то надо было этот багаж перенести. Не стоять же там по среди зала у всех на виду в окружении чемоданов? В этом зале народу уже поубавилось, и Иван даже смог сесть на диван, а за линией таможенного контроля народ ходил толпами. «Да у меня там в два счета половину багажа упрут,»– подумал Иван, – «Посижу-ка я пока здесь.»