Сокол

– Ты общаешься с сестрой? – спросила я после небольшой паузы. Дала ему время, включить мозги.

– Нет. Бабушка запретила.

– Почему? Она не любит внучку?

– Юлька не согласилась на ее предложение.

– Она и ей предлагала?

– Сначала ей, а потом мне. Я ушел из дома, а Юля осталась.

– Ты полностью разорвал связь с родителями?

– Полностью. Я их не вижу, не звоню по телефону, и они со мной не общаются. – Повернувшись ко мне спиной, он продолжил говорить: – Я мечтаю работать в компании деда. Однажды, он оставит ее мне. Ты знаешь, сколько ему лет? Семьдесят пять, а бабушке семьдесят. Старики. В таком возрасте уже не управляют огромным бизнесом. Еще чуть-чуть и я окончу университет, сразу же приступлю к работе, а потом сяду в кресло директора. Вот тогда, отец узнает, кто его сын. А мама будет мною гордиться.

Ему не все равно, что подумают родители.

Садисты. Старые моральные уроды. Купили внука за большие деньги и превратили в чудовище. Виолетта Филипповна прекрасно осознает, кто такой Александр. Она сама говорила, что воспитала монстра.

Закутавшись в тонкую простынь, я встала с дивана и вышла на балкон. Не хочу больше с ним разговаривать и видеть тоже не хочу. Он даже не повернулся.

Сказочно. Город сверкает разноцветными огнями. Здесь особый воздух: тяжелый и сладкий, как персиковый нектар. На небе огромная луна. Чувство, что ты находишься в другом измерение, где жизнь течет медленно, а люди не ходят по земле, а парят в горячем воздухе.

Невероятная красота! Притягивает, словно магнит, заставляет мыслить по-другому. Что если бы мне предложили здесь остаться, забыть прошлое, жить в раю. Согласилась бы я? Возможно, будь мне пятнадцать лет. Это сейчас я ценю отношения близких людей, а раньше, по молодости, многого не понимала.

В такие минуты, я вспоминаю о Юре. Он никогда меня не променяет на деньги. Не продаст даже за миллион.

Снова голова пошла кругом. Прижавшись животом к холодной металлической решетке, я закрыла глаза. Ветер растрепал волосы. Прошло не больше десяти минут, как Алик снова заговорил со мной. Встал за спиной. Совершенной голый, босиком на мраморной плитке.

– Ты осуждаешь меня?

От неожиданности я вздрогнула, он подошел слишком тихо.

– Не знаю, – передернув плечами, ответила я.

– Повернись ко мне.

Не хочу его видеть.

Он развернул меня, я прикрыла глаза ладонями. Ветер окутал лицо длинными волосами.

Темно. Луна спряталась за серое облако. В комнате выключен свет.

– Мне уйти?

Он сделал шаг назад, но я его не отпустила. Крепко прижала к своему дрожащему телу. Руки скользнули по спине, поднялись вверх к сильной шее, задели волосы. Ногти оцарапали кожу на щеке.

– Люблю, – прошептал он.

– Детка, не уходи.

– Я не уйду.

Утром мне пришлось лечить царапины на его лице. Аня проснулась, а мы уже к этому времени, убрали следы преступления: разложили подушки на диване, спрятали простыни. Алику пришлось выйти из номера, постучать в дверь и изобразить радость на лице.

– Доброе утро! – бодро сказал он. – Как вы спали?

– Привет!

Девочка бросилась ему на шею.

– Аня, – одернула я ее, – ты раздавишь Александра.

Но, он только сильнее сжал ее в своих объятьях, приподнял и закружил в воздухе. Девочка звонко засмеялась.

Вскоре она убежала в ванную комнату, я достала мазь из косметички. Алик послушно сел на стул, подставил мне свою израненную щеку. Царапины еле заметны, но все еще воспалены. Тонкий слой мази успокоил кожу, еще я обработала прыщ у носа.

– Откуда он у тебя?

– Не знаю.

Синие глаза жалобно взглянули на меня снизу.

– Ты снова нервничал?

– Я не бываю спокоен.

– И часто они у тебя появляются?

– Дома никогда, а здесь на солнце часто бывают.

– Ты пользуешься защитным кремом?

Пока Аня чистила зубы, он позволил себе, поцеловать мою руку. Нежно прижался губами к запястью.

Для современного парня он очень хорошо воспитан. Романтик.

– Алик…

– Ты – волшебница. И твоя мазь волшебная.

– Хочешь, я тебе ее подарю?

– Не хочу. Лучше ты меня лечи.

Только я отошла к комоду, чтобы взять крем для загара, как он снова притянул меня к себе. Из ванной вышла Аня. Как обычно, не обратила на нас внимания и сразу же схватила пульт от телевизора.

– Вы пойдете завтракать? – выпустив мою руку, спросил Алик.

Я встрепенулась.

– Мне надо одеться.

И забегала по номеру. Сначала душ, потом прочесала волосы, надела купальник, сверху сарафан. В это время Аня с Аликом включили мультфильм. Оба с открытыми ртами, оба ничего не видят и не слышат кроме телевизора. Зомби. Он сложил босые ноги на журнальный стол, она ковыряет пальцем в носу.

– Я готова.

Они не оторвались от экрана, только оба махнули головами и ничего не ответили.

– Люди! – взорвалась я. – Что происходит?

Никакой реакции. Глаза стеклянные.

Я взяла со стола пульт и выключила телевизор. Очнулись, удивились, дружно встали с дивана и направились к двери. Все получилось синхронно, будто долго тренировались.

После завтрака Александр уехал по своим делам, а мы отправились на пляж.

Так пролетела неделя. День за днем, ночь за ночь. Каждый визит Алика в мой номер, заканчивался одним и тем же. Сначала безумный секс, а потом разочарование.

Ни разу он не спросил у меня номер телефона или домашний адрес. Ни разу не узнал, в какой школе работаю. Мы не говорили про дом, про Питер. Такое ощущение, что он живет только сегодняшним днем, в этой стране, в этом месте. В любви клянется каждую минуту, но планы на будущее не строит.

– Я стану миллиардером, – сказал он мне в последнюю ночь перед отъездом. – Вот увидишь. Самый молодой директор компании.

– А что, если дед не оставит тебе свое дело?

– Оставит. Ему больше не на кого надеяться. Мой дядя ничего не понимает в управлении бизнесом. Его сын – полный дебил. Закончил военную академию и не черта не смыслит в строительстве. Дочь демонстрирует свое тощее тело на подиуме. Дед с ней даже не разговаривает. А моя сестра, – он махнул рукой, – пропащая. Про нее и говорить нечего.

– Но еще есть твой отец и тетя.

– Тетка? Она здесь причем?

– Она жена твоего дяди.

– Она нам не кровная родственница.

Про маму я не стала спрашивать. И так все понятно – у них особая кровь, голубая.

– Твой отец когда-нибудь выйдет из тюрьмы.

– И что? Дед его на порог не пустит.

– А ты?

– Я тем более. Ненавижу его.

При свете ночника, его юное лицо почернело от злости. Ноги запутались в одеяле. Я отодвинулась в сторону.

– Почему тебя называют Аликом? Что это за имя?

– Раньше я был Сашкой, а потом, когда переехал жить к деду, стал Аликом. Потому, что мы оба с ним Александра. Он – Саша, а меня бабушка назвала Аликом. Первое время я терпеть не мог это имя, а потом привык.

– Тебя даже переименовали.

Грустно. Ничего не осталось от прежнего Сашки.

Он придвинулся ко мне ближе.

– Ты убегаешь от меня?

– Иногда я тебя не узнаю.

– Я всегда один и тот же.

– Но, я вижу тебя разным.

– Как это?

– В душе ты добрый, но говоришь страшные вещи. Я боюсь тебя.

– Нет, Вера. – Он прижался ко мне всем телом. – Я люблю тебя больше жизни. Не думай обо мне так. Если человек совершил плохой поступок – это не значит, что он плохой. Просто… Мне представился шанс. Прекрасный шанс! Не всем дано, жить так, как живу я. Ты не видела наш дом, машины, компанию. Они роскошные! Величественные, дорогие. Я больше не хочу вернуться в нищету, считать копейки, выпрашивать у матери деньги на сигареты. Как вспомню нашу двухкомнатную хрущевку… – Он сморщил нос от отвращения. – А сейчас у меня комната больше, чем вся та квартира. Брендовая одежда, крутые гаджеты. Каждый год отдыхаю в Европе, зависаю по выходным в лучших клубах города, знакомлюсь с известными людьми. Мое будущее прописано золотыми буквами. А что я получил бы, если остался дома с родителями? Пьяницу – отца, и измотанную работай мать? Нет. Спасибо. Я хочу большего, того, что принадлежит нашей семье по праву. Раз отец – слабак, значит, я выбью все деньги из бабки. Научусь, наступлю на горло, поцелую зад, но добьюсь своего.