Страница 94 из 113
— Да, — сдался тот. — Пару раз. Раньше темные эльфы, люди и орки на севере враждовали, но отец герцога постепенно объединил сильнейшие войска королевства в Альянс, и вскоре его сын был избран его лидером.
— Какой он? — спросила Аделаида, замедляя ход и пытливо вглядываясь в темные глаза паладина.
Ирас задумался и голосом, полным уверенности, ответил:
— Честно говоря, миледи, не встречал в жизни более амбициозного существа. Он жесткий и требовательный, беспощадный к врагам и суровый с союзниками. Он точно знает, чего хочет, и сделает все для достижения своих целей.
Так Аделаида и предполагала, и желала теперь лишь узнать, какую роль в достижении его цели играет она сама.
На темных пастбищах спали стоя огромные быки — точно такие, как тот, что был у Дорфа. Они мирно посапывали, переступая с ноги на ногу. Их охраняли ручные волки — крупные, с серебристой шкурой. Сначала они пытались броситься на путников, посчитав угрозой. Но Алойвия, схватив одного из них зубами и с силой откинув в сторонку, лишил остальных всякого желания атаковать незнакомцев, и так как стадо они не трогали, мохнатые пастухи лишь плелись поодаль и больше не нападали.
Путники уже были почти у самой дороги, ведущей к воротам, как вдруг Аделаида заметила гуляющее по холму красивое животное с мощными спиральными рогами. Оно было похоже на лошадь или единорога. Аделаида направилась в сторону зверя, сказав Ирасу, что хочет лишь посмотреть.
— А что, на юге нет антилоп? — удивился тот.
— Нет, — покачала она головой, поглаживая животное по мускулистой спине.
Но тут зверь издал такой звук, что она не смогла не рассмеяться: это прекрасное с виду животное блеяло, как самый обычный козел. Испугавшись внезапного смеха, антилопа оттолкнулась мощными задними ногами от каменистого уступа и в два прыжка скрылась за холмом.
Они направились в сторону укрепленных ворот. Лестница, ведущая к входу в замок, представляла собой грубо обтесанную часть скалы, и подниматься по ней было весьма затруднительно. Но вскоре они оказались перед огромной железной дверью. Ирас постучал и сказал что-то появившемуся в окошке дозорному. Заработал механизм, и ворота поднялись наполовину. Пригнувшись, чтобы пройти под ними, путники попали в Годдард.
— Город еще спит, — заметил Ирас, — это хорошо — обычно тут не протолкнуться.
Барон велел женщине идти за ним. Они поднялись по еще одной внутренней лестнице. Аделаида огляделась и ахнула — город был точь-в-точь похож изнутри на Шуттгарт, разве что был более плотно заставлен домами и не был завален по колено снегом. Она хотела поделиться своими наблюдениями с провожатым, но тот суматошно искал какое-то здание. Они прошли строение храма, глубоко врезанное в гору, что полностью закрывала южную часть города, и вышли к последнему особняку на верхнем уровне. На висящих под крышей гербах был изображен ядовитый плющ, обвивающий щит. Ирас постучал. Дверь открыл усатый паж в коротких штанишках, опрятной блузе и зеленом бархатном жилете.
— Да, господин. Миледи? Чем обязаны в столь ранний час? — жеманно заулыбался юноша.
Ирас представился и велел доложить герцогу Хаэлу или кому-то из его заместителей о том, что он доставил его дочь по приказу магистра Самаэла, как тот ему и велел. Усатый лакей засуетился, попросил минутку подождать, а через две уже вернулся, доложил, что его светлость отбыли на ночную охоту в Лагерь Варка, и предложил гостям пройти и отдохнуть с дороги, с тем чтобы встретить герцога за завтраком, который было велено подавать не ранее полудня.
— Но мы же только что пришли со стороны лагеря силенов и никого не встретили… — Аделаида подняла вопрошающий взгляд на Ираса.
Барон объяснил, что они были вовсе не в лагере, а лишь прошли по его границе, а сам Лагерь Варка располагался южнее от пройденного ими пути. Затем он велел Аделаиде идти с лакеем, а сам заверил ее, что переночует в гильдии воинов. Аделаида согласилась и молча пошла за дворецким. И только в холле она вдруг сообразила, что, возможно, никогда больше не увидит Ираса, и пожалела, что не смогла поблагодарить его. Алойвия шел рядом. Никто не просил оставить его за дверью. Наоборот, когда лакей привел гостью в небольшую чистую комнату и спросил, желает ли миледи чего-нибудь, и она попросила принести ей чаю, он также любезно поинтересовался, не желает ли что-либо ее волк. Но Алойвия был сыт и довольно устроился подальше от камина в темном углу, и уснул, свернувшись на каменном полу.
Аделаида выпила свой чай и легла прямо в одежде на высокую кровать. Она не могла спать, перебирая в уме варианты того, как состоится ее первая встреча с отцом. Она долго ворочалась и уснула лишь под утро под шум телег и крики проснувшихся и вываливших на улицу горожан.
Годдард
— Который час? — силясь открыть глаза, спросила она усатого пажа, когда тот разбудил ее стуком в дверь и очередным вопросом, не нуждается ли ее милость в чем-либо.
Оказалось, что через полчаса Аделаиду уже ожидали к позднему завтраку.
— А герцог? — дрожащим голосом спросила она.
— Его Светлость прибыли с восходом и с тех пор не выходят из кабинета.
— Вы доложили обо мне?
— Разумеется, о прибытии Вашей Светлости было доложено, — спокойно отвечал лакей.
— И?
— Его Светлость сказали «Хорошо» и удалились в свой кабинет.
Юноша словно не понимал, какой ответ от него ждали, и Аделаида, поблагодарив слугу за заботу, отпустила того с заверениями, что вскоре спустится к столу.
Она долго стояла перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Ладони ее вспотели, в горле пересохло, и она пыталась глубоко дышать, чтобы избавиться от внезапно охватившей все ее тело паники. Алойвию решено было с собой не брать. Оставив с волком все свои вещи и оружие, она наконец нашла в себе силы выйти из комнаты.
— Сюда, Ваша Светлость, — подоспевший вовремя лакей указал путь в столовую.
Аделаида немного помялась перед входом, пока мальчик-лакей открывал высокую арочную дверь, и ступила в залу.
За длинным, покрытым белоснежной скатертью столом сидели, перекидываясь шуточками, два молодых, элегантно одетых человека. Рядом с ними молча расположилась, кидая на них презрительные взгляды, женщина-орк с черными, как уголь, волосами, собранными в высокий хвост. У камина фигуристая темная эльфийка в ярком зеленом костюме флиртовала с человеком, явно занимающим военную должность: молодым, мускулистым, с красивым лицом и широкой белоснежной улыбкой. На нем был светлый мундир, сшитый точно по его безупречной фигуре. Как только Аделаида вошла в зал, все разговоры и смех тут же утихли, и пять пар глаз уставились на незнакомку: одни смотрели изучающе, другие недовольно, третьи с изумлением — равнодушных не было. Один из молодых людей, опомнившись, вскочил, чтобы предложить даме стул. Когда она устроилась, он представился неким виконтом, вежливо добавив, что он всегда к услугам ее светлости. После этого снова воцарилось неловкое молчание.
Через пару минут двери снова раскрылись, и лакей объявил приход его светлости герцога Хаэла, герцогини Руэа и еще какого-то маркиза. В дверях сначала, к изумлению Аделаиды, появился светлый эльф, явно имевший человеческие корни. Вид у него был важный и самодовольный. За ним вошла невзрачная эльфийка и, не поднимая глаз на окружающих, тихо уселась с краю стола, а за ней в комнате появился темный эльф, ростом ненамного выше Аделаиды, в черном облегающем костюме. Его суровое лицо осмотрело комнату, на мгновение остановилось на гостье и тут же снова вернулось к разговору с его спутником-эльфом. Аделаида в изумлении смотрела на него, с трудом пытаясь держать себя в руках: это был тот самый эльф, что приходил к ней во снах, ее учитель, хозяин ее талисмана. Все это время это был он.
Она отчаянно пыталась собраться с мыслями. В одну секунду ей хотелось встать и уйти, в другую — наброситься на этого так называемого учителя с расспросами, но, стоило ей подумать о том, чтобы броситься прочь из столовой, объявили первое блюдо. Все расселись и неторопливо принялись за еду. Время от времени молодые люди подшучивали над орчихой, которая была далека от следования манерам, но, когда принесли второе, и зеленокожая дама, не обращая на них никакого внимания, так и не притронулась к вилкам, Аделаида, последовав ее примеру, схватила кусок дичи руками и начала отрывать от нее зубами кусок за куском, пристально и злорадно глядя прямо в глаза виконту и его соседу. Оба тут же перестали шутить, молча дожевывая положенное на их тарелки.