Одиночка

Бесконечно длинный, утомительный и странный. Но в декабре дни коротки, и этот темный, промозглый и сырой день превратился в вечер, который ничем не отличался от ночи. К вечеру подморозило, и перестала сеяться холодная мелкая морось, которая сыпалась с неба весь день. Все разговоры среди сотрудников сегодня велись вокруг начинающейся эпидемии гриппа. Павел слышал через дверь, как Цихоцкий возмущенно голосил на весь подвал, обращаясь к какому-то посетителю:

– Прекратите на меня кашлять! Не хватало еще, чтобы вы заразили меня своими глистами!

– А разве при кашле можно заразиться глистами? – поинтересовался любознательный кашлюн.

– Это… – запнулся и тут же нашелся Цихоцкий, ‒ Смотря куда кашлять. С вами тут можно с ума сдуреть!

Павел и сам индуцировался всеобщей гриппофобией. Почему? Видно, умаялся и потерял желание сопротивляться. Хоть он и не признавал Хэллоуин, но в этот раз решил приобрести медицинскую маску, со слишком многими кашляющими в лицо посетителями приходилось общаться. По дороге домой он зашел в аптеку, но масок не было, все разобрали и он не удержался от упрека себе, что столько раз заходил в эту аптеку за презервативами, но так и не воспользовался этим «удобным поводом», чтобы завести знакомство с аптекаршей.

Может, попробовать универсальное профилактическое средство от всех болезней под названием: «водка обыкновенная»? Но, в отличие от предотвращения гриппа, похмелье от этого снадобья обеспечено, а завтра утром на работу. Он изредка выпивал ради чистого удовольствия, вызываемого алкоголем, но гораздо чаще приходилось пить, чтобы снять напряжение и стресс, возникшие на работе. Вообще-то, можно применить и народный профилактический метод: по дольке чеснока в нос и головку лука – внутрь, единовременно. Эффект тоже сомнителен, зато изжога гарантирована.

Уходить из аптеки не хотелось, здесь было тепло. На улице разыгралась непогода. В одном окне падал снег, а в другом, шел дождь. На столе у продавщицы, устрашающих габаритов великанши в трещащем по швам белом халате, стоял небольшой телевизор. Передавали новости. Дети во дворе многоквартирного жилого дома нашли неразорвавшуюся минометную мину, которая прилетела туда из расположенного через дорогу полигона. Переполошенные жители кинулись в милицию. В милиции им посоветовали обратиться в военкомат, а из военкомата их отослали к минерам. Минеры ответили, что очень этим обеспокоены, но смогут приехать только через месяц, «бо нэма бэнзыну», а через месяц его должны подвести.

Доблестные саперы из дислоцированного через дорогу полигона тоже отказались прийти, потому что заняты на учениях. В это время дети обложили мину дровами и подожгли. Жители в отчаянии вызвали службу спасения. Те, сразу же приехали, но согласно их лицензии, они имеют право только доставать кошек из колодцев или снимать их с деревьев, если тем трудно оттуда слезть, разминировать взрывоопасные предметы им не разрешается. Однако, они пошли на должностное преступление и залили костер водой, завернули мину в газету и принесли ее в военкомат. Военкоматских орденоносцев, как ветром сдуло, причем разбежались они далеко и надолго, в результате был сорван план призыва в армию и подорвана обороноспособность «країни»[5].

Чтобы потянуть время, Павел достал и пересчитал имеющиеся в наличие деньги. Он никогда не имел бумажника и носил наличные перегнутой пачкой в кармане, толщина этой пачки впечатляла. К деньгам Павел относился легко, он зарабатывал их нелегким трудом, а тратил их так, как будто они сыпались с неба. Оттого и работу свою особо не ценил. Павел равнодушно относился к роскоши, но иметь известный комфорт считал необходимым. Деньги и комфорт он ценил в той мере, в какой они обеспечивают свободу и охраняют достоинство. Павел умел жить по средствам, доставляя себе скромные развлечения, и вообще считал себя человеком богатым, полагая, что ощущение богатства, ‒ это состояние ума. Поскольку богат не тот, у кто много, а тот, кому достаточно.

На миг задумавшись, он надолго ушел в свои мысли. Какая-то смутная тоска точила его сегодня, но он не мог определить ее причину. Прогуливаясь за прилавком, как тигрица за решеткой клетки, великанша бросала на Павла плотоядные взгляды. Было заметно, как она страдает от томления лона. Увидев у Павла в руках внушительную пачку денег, где преобладали купюры достоинством в 500 гривен, она посмотрела на него, как на аппетитный ужин с такой откровенной улыбкой, что у него не осталось сомнения в том, что она сейчас на него набросится. «Так проголодалась?..» ‒ подумал Павел, но уточнять, насколько сильно, не стал. Пора было уносить ноги.

Перспектива коротать зимний вечер в пустой квартире представилась Павлу слишком невеселой, и по дороге домой он решил зайти в сберкассу на проспекте Правды в доме № 92, чтобы оплатить счет за квартиру. Тоска, рука об руку со скукой брели с ним рядом. Над канализационным люком клубился пар, на нем лежала и грелась бездомная собака. Впереди Павла шла стройная девушка, и набирала SMS-сообщение на мобильном телефоне. Поскользнувшись на обледенелом тротуаре, она упала и, лежа на спине, продолжила писать. «Очевидно, пишет что-то важное, ‒ подумал Павел, проходя мимо. ‒ Наподобие: «Привет, Вова!»

В небольшом полутемном помещении сберкассы было полно народу. Видно сегодня не ему одному пришло в голову заплатить за коммунальные услуги. Павел оглядывал собравшуюся публику в надежде увидеть хотя бы одно, радующее глаз человеческое лицо. Но тщетно. Лица, окружающих его людей, не выражали ничего, кроме необъятно вселенской тупости. Здесь собрались пенсионеры, люди, живущие исключительно для удовлетворения плотских нужд: принимать пищу и испражняться, человеческие чувства и душа у них мертвы. Что пригнало их сюда в такую непогоду, оставалось загадкой. Не иначе, как сам черт их здесь мордовал.

У окна в деревянной кадушке пылилась пальма. Под пальмой, вместо эфиопов, сидели в каком-то угрожающем оцепенении несколько насупленных пенсионеров, похожих на обгадившихся обезьян. Выстроившиеся в очереди пенсионеры всю свою сознательную жизнь провели в очередях и теперь без очередей не представляли себе свое существование. Эти ветхие оболочки бывших людей просто разлагались от ненависти друг к другу. То и дело в череде этих ходячих мертвецов раздавались въедливые замечания.

‒ Вас тут не стояло! ‒ фальцетом взвизгнул пенсионер с заплывшей жиром шеей.

‒ Ну и шо́?! ‒ веско ответил ему пенсионер со сморщенным желтым лицом.

‒ Как это, «ну и шо»?..

‒ А так, «ну и шо́»! У меня весь нерв дрожит, шо, не видишь?!

‒ Нет, вы только посмотрите! Я тут стою уже целый час, у меня в жилах крови уже не осталось, а оно лезет без очереди!

‒ Ну и шо́?! А у меня психики вообще нету! Как дам палкой по голове! ‒ последний аргумент возымел действие. На то он и последний…

‒ Теперь все лезут без очереди! Приходют и лезут! ‒ сварливо закудахтал неряшливый пенсионер в замусоленной детской бейсболке с ромашками. ‒ Теперь таких до черта, девать их теперь некуда! Теперь таких, как собак нерезаных!

Он подозрительно посмотрел на Павла, будто опасался, не относится ли Павел к этому непотребному множеству. С минуту они пристально смотрели друг на друга, пока их не отвлекли крики возле окошка кассы, куда пытался влезть без очереди какой-то выживший из ума ветеран, выкрикивающий проклятия в сталинской горячке. Комичное, наиболее выразительно отражает жизненный хаос, подумал Павел.

‒ По радио передали, кто до двадцатого не заплатит, будет выселен из квартиры, ‒ басом поделился новостью похожий на квадратный шкаф пенсионер с растрепанными седыми лохмами. Лишь спустя некоторое время Павел догадался, что это женщина.

‒ От этих песиголовцев дождешься, выселят! А наши квартиры продадут или вселят в них бандюг, которые их охраняют и будут брехать, что решили квартирный вопрос, ‒ язвительно прошамкал беззубым ртом ее сосед.

‒ А еще говорят, скоро выпустят юбилейную монету в ознаменование наших достижений. На ней будет профиль украинца, в вышиванке и с бараньей головой, и надпись: «Здобутки України за роки самостійності»[6], ‒ продолжил сообщать последние новости шкаф, который был женщиной.

5

Государства (укр.).

6

«Достижения Украины за годы самостийности» (укр.).