Страница 5 из 109
А поведал он про то, как четверо с маузерами и в кожанках сначала стояли отдельной группой возле нашей теплушки. В это время солдаты оцепления выборочно проверяли документы у приехавших. Потом кожаным надоело ждать, и они стали стучать в двери вагона требуя их открыть. Что случилось позже мурзилка не знает, так как их компанию солдаты попытались поймать (точнее просто шуганули) и беспризорникам пришлось ретироваться с вокзала.
Понятливо кивнув и отдав информатору честно заработанные продукты сам прошел в здание. После яркого солнца, внутри было сумеречно и прохладно. Пахло довольно своеобразно — словно в метро в восьмидесятые. То есть откуда-то тянуло креозотом с легкой примесью машинной смазки. Правда в эти технические запахи неуловимо вплеталась вонь мочи. Но на других виденных вокзалах еще и говнецом вовсю тянуло, так что тут можно сказать — цивилизация. Общая архитектура самого здания осталась почти без изменений. Те же здоровенные окна с витражами, те же арочные перекрытия в переходах. Разве что убранство победнее. Часов над переходами не было. Люстры совсем другие. Стены какие-то темные. Везде гнутые деревянные лавки. С другой стороны, чего еще ожидать? Пластиковых кресел и информационных панелей? Зато лично мне понравилось множество самых разнообразных латунных деталей интерьера. Но особо долго головой вертеть времени не было, поэтому пройдя в сторону выхода на перрон, хмыкнул, оглядев увиденное и спросил у стоящего тут же мужичка с винтовкой:
— А чё тут за суета? Приключилось чего?
Посмотреть было на что. Все пассажиры рассосались, но шевеление не прекратилось. Кожаные, видно отчаявшись забодать двери безмолвного вагона, решили включить мозг. И сейчас двое из них, с дальнего края перрона, тащили длинную лестницу. Один продолжал вяло постукивать по двери теплушки требуя, чтобы упрямая избушка повернулась к нему передом. Еще один (видно старший) ругался с толстеньким обладателем железнодорожного мундира. Тот громко голосил, требуя прекратить незапланированные развлечение на перроне, так как надо убирать состав. Общего оживления добавляли проводники, которые лузгая семечки с интересом наблюдали за представлением, и бойцы, пытающиеся загнать любопытствующих пассажиров в здание вокзала.
Мужик же, лениво глянул на меня и поправив винтовку ответил:
— Не-е… Грят там какие-то мазурики прикатили, один из которых себя аж за самого Чура выдаеть. Вот их и пытаются из вагона ковырнуть. Токмо сдаетси, тама никого нетути а энти дурни зазря копошатся… — Тут он, не выдержав громко прокомментировал действия кожаных — Ты еще башкой туды стукани! Дверка-то и отвориться!
Я, коротко хохотнув поинтересовался:
— А лестница им на кой?
Боец предположил:
— Дык, наверное, на крышу хотят забраться и оттель уже окошко попробовать выбить. Там и доска потоньше и запор должён быть похлипче…
Я уважительно протянул:
— Офигеть страсти какие…
И кивнув на прощанье, двинул к выходу, попутно обдумывая что противник все-таки хорошо подготовился. Не зря же этот мужик сказал насчет мазуриков, один из которых будет выдавать себя за Чура. То есть скорее всего было так — кожаные приехали на вокзал. Показали свои документы. Представились начальству да переговорили с личным составом, по поводу помощи во взятии наглого самозванца. И даже если бы я начал размахивать бумагами вопя что «аз есмь», мне бы никто не поверил. Спеленали бы толпой, как миленького. Так что мы очень правильно сделали, вовремя смывшись с поезда.
Выйдя из здания, прищурился от яркого солнца и пошел к своим ребятам. Коротко переговорив в ними, направился к «Гарфорду». Развалившийся в кабине шофер, по привычке всех водителей мирно кемарил, надвинув на глаза фуражку и подпрыгнул, когда я тронул его за плечо:
— Эй, товарищ, подъем.
Тот, поправив головной убор и окончательно просыпаясь недовольно спросил:
— Чего надо?
На что я спокойно ответил:
— Да ничего особенного. Просто я с вокзала. Там твои товарищи каких-то хмырей прищучили, но те в вагоне закрылись. А пути освобождать надо. Поэтому паровоз состав потянет туда, где теплушку отцепят. Это во-он там. За пакгаузами. Ну и тебя попросили сразу на место подъехать.
В принципе, в этом обращении риска не было никакого. Если бы он сейчас на меня вытаращился и сказал, что не понимает, о чем речь, я бы ответил, что ошибся и на этом всё. Но парень повел себя правильно. Встряхнув головой, прогоняя сонную одурь, удивляться не стал лишь спросил:
— Куда?
Я ткнул пальцем и водила вытянул шею пытаясь разглядеть указанное, а потом просяще глянув на меня, выдал коронную фразу всех бомбил моего времени:
— Слушай браток дорогу покажешь?
Хрюкнув от неожиданности, но быстро взяв себя в руки, солидно кивнул:
— Отож! Только у меня бойцы с собой, так что ты не сильно газуй чтобы они не потерялись. Нам тоже в ту сторону надо…
Парень, невзирая на важную профессию, оказался вполне компанейский, поэтому сразу предложил:
— Так пускай в будку лезут. У меня там удобно. Даже скамейки есть.
Морпехи, стоящие рядом, кивнули и быстро загрузились куда указано. Остался лишь Димка Потоцкий. Кто-то ведь должен будет показать кожаным куда их «мотор» делся. На мгновение у меня мелькнуло было сомнение насчет его «афганки», которая могла вызвать подозрения у противников, но потом я махнул рукой. Здесь такие кителя еще не видели, а на газетных фото наши куртки почти неотличимы от английских мундиров, в которых сейчас толпы народа ходят. Так что лишних вопросов не должно возникнуть.
А мы поехали в ту сторону, откуда совсем недавно появились. Просто, когда еще шли на вокзал, совсем недалеко отсюда я видел шикарный тупичок, представляющий из себя идущее вдоль глухих высоких заборов ответвление от основной дороги, которое упиралась в рельсы. А еще дальше виднелись кусты, за которыми скрывались какие-то хозпостройки. И вот гляди ж ты, не прошло и пятнадцати минут как нам эти данные пригодилась.