Страница 6 из 109
Пока ехали (что тут ехать — триста метров) сидящий за рулем парень, в процессе непринужденной болтовни, пару раз искоса глянув на меня, поинтересовался:
— Слушай, товарищ, что-то мне твоя физиономия кажется очень знакомой. Может встречались где?
Я покладисто кивнул:
— Может и встречались. Москва ведь городок махонький тут почти как в деревне — все друг друга видели или знают. — улыбнувшись показывая, что это была шутка, переключил внимание на знакомый съезд в тупичок и сразу порекомендовал — Ты лучше здесь развернись и сразу туда задом сдавай.
Пока водила корячился задом по узенькой дорожке мы молчали (для нынешних времен езда задним ходом — ответственейший процесс) а когда наконец мотор был заглушен, поинтересовался:
— Слушай, а ты этих парней в кожанках хорошо знаешь?
Парень за время пути, рассказавший что сам он работает водителем разъездного транспорта в гараже Моссовета, а на сегодня его придали людям из военной комиссии, пожал плечами недоуменно ответив:
— Ну… пару раз раньше видал. А чо?
Я пожал плечами:
— Ничего… Просто сдается мне что они очень странные. — водила удивленно вскинул брови желая пояснений, а я продолжил — Ты браток сам посуди… Знаешь кого они там арестовать хотят?
Тот кивнул:
— Говорили, что какого-то мошенника, который себя за красного командира Чура выдает. И что…
Но продолжить он не успел так как в начале тупика появились «кожаные» сопровождаемые Потоцким. Москвичи на ходу о чем-то спорили, размахивая руками, а увидав грузовик вообще неприлично разорались, матерно вопрошая: какого мол хрена их шоффер вместо того, чтобы ждать на площади, уперся куда-то в далекие ебеня?
Водила удивленно глянул на меня — мол «чего шумят?» но я развел руками:
— Вот! Объяснял же тебе, что они очень странные.
При этом четверка, увидав нас несколько замедлила ход, но судя по тому, что продолжила приближаться, ничего не заподозрила. Да и чего они могли заподозрить кроме внезапного слабоумия своего шофера, который вдруг решил переехать на другое место? Да и я, натянув фуражку на нос не опускал при этом от лица руку с папироской. Поэтому ловцы человеков меня сразу и не признали. А то, что у них мое фото есть даже не сомневался. Вон, для той же «Правды» меня столько раз фотали, что зайти в редакцию и отпечатать снимок с негатива не составит никакого труда. Что-то до них стало доходить, когда до машины осталось метров пять и я, глубоко затянувшись отбросил папиросу в сторону. Отбросил и шагнув навстречу, широко улыбнулся.
Главный из противников (я его еще на перроне приметил по громкости ора) сначала мазнул по мне безразличным взглядом, но секундой позже, вытаращив глаза, сбился с шага. И даже к оружию успел потянуться. Только вот зря. А вообще хочу сказать — как же я обожаю «маузеры» и их владельцев! Этот пистолет — брутальная статусная и дорогая вещь. Носят ее в деревянной кобуре, которая болтается у бедра на длинном ремешке. Выглядит все весьма солидно, но вот приведение его к бою занимает столько времени, что из того же «нагана» пол барабана успеешь выпустить. Поэтому я его владельца оставил напоследок, для начала двумя ударами уложив спутников. Потоцкий тоже клювом не щелкал, вырубая третьего. А владелец большой пушки только-только успел ее вытянуть из кобуры. Угу — теперь ему осталось лишь снять пистолет с предохранителя, взвести, ну а потом он конечно же всем ух как покажет! Только же ему даст Рэмбо из себя изображать? Без затей влепив «кожаному» под ложечку (он мне говорящий нужен, а не бессознательный) я без усилий выдернул оружие из ослабевшей руки и передал тело выскочившим из-за грузовика ребятам.
А сам вернулся к транспорту. Водила, при виде происходящей на его глазах экзекуции, попытался было выскочить из-за руля, но стоявший рядом автоматчик не дал этого сделать. И теперь он сидел, вцепившись в руль и открыв рот смотрел как ребята слаженно избавляют противников от оружия, уволакивая тела куда-то за машину. Я же, плюхнувшись на сиденье рядом, продолжил разговор:
— Вот так вот братишка… Пока мы на фронте немчуру с беляками гоняем здесь контра махровым цветом расцвела. Это же надо придумать — «За Чура себя выдает!» — с этими словами я снял красную повязку прикрывающую морпеховский шеврон и меняя фуражку на поданный одним из моих ребят берет, продолжил — Сначала Владимира Ильича стрельнули, сделав так чтобы на уголовников подумали, потом меня из Крыма выдернули. Думаешь зачем?
Шофер, ошарашенно наблюдая за моим преображением невпопад ответил:
— Не знаю… А вы кто? Не бандиты?
В этот момент появился Берг и протягивая какую-то бумагу сказал:
— Товарищ Чур посмотрите что у них было.
Тут водилу прорвало:
— Точно! Ты же Чур! Вот прямо как на портрете в «Правде»! Особенно в этом берете! Только почему такой обычный? Говорили, что он роста великанского и в плечах сажень косая! Хотя не… — собеседник сам в себе усомнился — На фотографиях остальные товарищи почти с тебя высотой. Значит и ты нормальный… Так ты что — настоящий?
Я хмыкнул:
— Нет, мля, игрушечный. Сам подумай, какой дурак станет себя выдавать за комбата? Тебе про это и толкуют — поддельной телеграммой вызвали меня в Москву. Хотели арестовать да приморить. Хорошо, верные люди подсказали что убить меня хотят. Но теперь я всех козлов на свет божий извлекать буду. Во — видал?
Показывая ордер на свой арест, подписанный Каменским, криво ухмыльнулся, обозначая шоферу свое возмущение по поводу беспредела московских контрреволюционеров:
— Сам замнаркома Госконтроля подписал! Так что прикинь браток, на какой верх эти сволочи пролезли? Пролезли, а потом целую военную оппозицию организовали. Вроде как для недопущения бывших генералов в войска, а на самом деле вишь как оно выходит? Лучших бойцов Красной Армии уничтожить хотят!