Открой глаза, Сэм

– Ага, как же. – он хмыкнул. – Если бы мне платили каждый раз, когда я это слышу…

– Так я, по-твоему, очередная фанатка? – густые зачесанные вверх брови вопросительно изогнулись.

– Ну, может и не очередная, в конце концов, ты внутри, а не снаружи. – он безразлично пожал плечами. – Сколько у тебя подписчиков?

– Три миллиона. Доказать? – она полезла в сумку, чтобы достать телефон, но он схватил ее за запястье и покачал головой. – Что? Недостаточно?

– Не суетись. – он закурил. – Я вчера перевалил за отметку в восемь.

– Восемь?! – вмешался в разговор Лео. – Ну, поздравляю! Надо отметить, как считаете?

Остальные «звезды» изобразили вялое воодушевление и подняли бокалы. Официантка-биомех получила заказ и поспешно скрылась в полумраке.

– Где остальные члены группы? Почему не пришли отметить? – настойчивое желание Мари поддерживать разговор начинает утомлять.

«Они меня ненавидят» – хотел ответить он, но вместо этого просто пожал плечами.

Если ему на концертах нужно только делать вид, что он надрывается, исполняя их песни, то музыканты играют «в живую», репетируют почти каждый день, но остаются безликой массовкой, на фоне которой он выглядит еще лучше.

Зак, Эва, Август и Жан несколько лет выкладывали видео со своих репетиций, но собирали по несколько сотен просмотров, большая часть из которых содержала хвалебные рецензии на грудь гитаристки. В таком плачевном состоянии их и нашел Айрик, предложил столько денег, что у группы глаза на лоб полезли, они просто не могли отказаться, ведь он буквально на блюдце преподнес им славу и стабильный доход. Условие было одно – к компании присоединяется бесталанный сынок богатенького папаши, который будет кривляться на сцене и срывать овации. Они согласились и вот уже полтора года работают с ним.

Они не друзья, даже не приятели, видятся только на концертах и в те дни, когда Рэйджи решает скормить подписчикам очередное фото на фоне барабанной установки, с подписью «репетируем». Да, они репетируют, а он сразу уходит, потому что у него есть дела поинтереснее. Четверка музыкантов его просто терпит, потому что им нужны деньги, а ему до них вообще никакого дела нет. На самом деле, будь у них хоть немного денег, они могли бы вложиться в рекламу, взять на место вокалиста того самого паренька, который записывает вокальные партии, и группа выстрелила бы, даже без поддержки ван дер Гоффа старшего.

– О чем задумался?

Мари сидит близко, слишком близко, ее колени почти касаются его ноги.

– Ты биомех? – спросил он.

– Нет. – она качает головой.

Плохо. В последнее время он спит только с биомехами, чтобы не подхватить какую-нибудь дрянь. Видно, что девчонка хочет уйти с ним, но с настоящими, живыми женщинами одни проблемы – перепады настроения, желания, собственное мнение и еще целый вагон вещей, заморачиваться с которыми ему совсем не хочется. К тому же, обиженный биомех никогда не напишет пост о том, насколько ты плох в постели.

– Пойдем. – он встал. – Потанцуем.

Лео сально осмотрел Мари с головы до ног и присвистнул. Его спутница ткнула его под ребра и надула губы. Вот, именно об этих проблемах он и говорит – женщины всегда найдут повод потрепать тебе нервы.

На Мари короткое платье из тонкой струящейся ткани, похожей на шелк. Его поверхность прохладная, гладкая, руки скользят по ней, то и дело соскальзывая на ее бедра. Очертания крошечной груди с торчащими сосками приятно возбуждают, он даже засмотрелся на них, увлекая ее в центр танцпола. Она видит это, но ничего не говорит, наслаждается произведенным эффектом.

В всполохах неона Мари выглядит потрясающе – гибкое тело, струящиеся волосы, она похожа на змею, или ему так кажется, потому что «кушка», наконец, начала действовать. Толпа вокруг превратилась в расплывчатый лилово-синий фон, на котором он видит только ее лицо с лисьими глазами и потрясающими черными стрелками.

Ее бедра двигаются в такт музыке, руки обвили его шею. Под воздействием наркотика весь мир растворился, исчезли «Врата», исчезли «коллеги по цеху». Остались только размеренный, гулкий бас, проходящий через него, и прохладная ткань ее платья.

Сам не заметил, как положил руку на ее ногу и повел ладонь вверх, наслаждаясь ощущением разгоряченной кожи под пальцами. Платье поднялось чуть выше, чем следует, но Мари не останавливает его, прижимается крепче, продолжая выписывать бедрами соблазнительные круги, вызывающие в его джинсах ощутимое оживление. Ее волосы гладкие, густые, он перебирает их левой рукой, прижавшись щекой к виску девушки.

Она повернулась к нему спиной и перед глазами заплясали неоновые разводы. Возбуждение и q60 сделали свое дело – он полностью расслаблен, в голове только музыка и никаких посторонних мыслей. Во всем мире остались только они – Мари, он и наркотик, обостривший ощущения до предела.

Большим пальцем он провел по ее позвоночнику – от первого выступающего позвонка на шее до самого низа, остановившись на пикантном углублении над ягодицами, положил ладонь на плавный изгиб ее бедра и, как завороженный, смотрит, как в неоновом свете переливается ткань под его рукой.

Он не танцует, просто покачивается в такт музыке, невидимый в людском море, окруженный толпой, как броней. Вокруг такие же люди, как он – известные, богатые, те, кому и в голову не придет срывать с него одежду и слезно умолять об автографе. Мари – самая красивая в этом зале, наверняка, разве может быть иначе? Разве он может уйти отсюда не с королевой вечера? Под крошечным платьем скрывается потрясающее тело – мысленно он уже несколько раз раздел ее. Одежды на девушке так мало, что простора для фантазии почти не осталось.

Затащить ее в туалет, наверное, слишком грубо. Это биомех согласен на все, что ты предложишь, настоящие девушки хотят романтики и ласки, а не быстрого секса в тесной кабинке. Придется снова делать вид, что ему не все равно, проявлять участие и утром, краснея, потактичнее выставить ее за дверь.

– Поехали к тебе? – Мари опередила его, прижалась губами к уху, ее дыхание щекочет кожу.

Вообще-то он планировал задержаться здесь до закрытия, перекинуться парой фраз с такими же «богатыми и знаменитыми», но, в принципе, сделать это можно в любой другой день – современная богема отдыхает каждый вечер так, будто завтра суббота и им никуда не нужно идти.

Взял Мари за руку и повел к выходу. Рубашка прилипла к груди и спине, он даже не понял, когда ему стало настолько жарко.

Увидев через окно толпу, которая никак не желала расходиться, Рэйджи подошел к охраннику и попросил его проводить их до машины. Конечно, перед тем, как услышать ответ, он приказал Орси перевести на его счет пару сотен кредитов.

На этот раз фанаты не бесновались – вяло выкрикивали его имя, фотографировали, но попыток приблизиться не предпринимали. Люди устали и не сойти ему с места, если он понимает, зачем они здесь дежурят. Неужели их собственные жизни настолько никчемные, что каждый вечер одиночество гонит их сюда, к входу «Врат», чтобы поглазеть на тех, кому не приходится горбатиться на двух работах, чтобы оплатить счета?

Идет дождь, но Мари отказалась от зонта, предложенного охранником. Игнорируя людей, бредущих за ними, она раскинула руки и подставила лицо прохладным струям. Платье намокло и прилипло к телу, как вторая кожа. Рэйджи невольно залюбовался ее непосредственностью и грудью, отчетливо проступившей под тканью. Стрелки немного размазались, что сделало Мари похожей на рок-звезду тех лет, когда его прапрадед еще под стол пешком ходил.

«Потрясающе, – подумал он, – она выглядит потрясающе».

Мокрые, они залезли в салон, мотор заурчал, из кондиционера потянуло теплом.

– Тебе обязательно вести машину? – Мари забралась на сидение с ногами, предварительно скинув босоножки.

– Есть предложение получше? – он усмехнулся.

– Есть. – в тон ему ответила девушка.

– Потерпи до дома.

Он обещал себе, что не сядет за руль под кайфом, но почему-то захотелось произвести впечатление на промокшую спутницу. Автопилот никогда не разгонится выше разрешенной скорости, поэтому переключаться на него бессмысленно – сегодня он планирует домчаться до дома за рекордные двенадцать минут.