Госэкзамен

Затрубив от боли и ярости, слон неуклюже развернулся и попытался дать отпор своим обидчикам. Но будучи раненым, опасности он почти не представляет. Сильно припадая на задние ноги и размахивая хоботом, самец вертится на месте, в то время как охотники, уклоняясь от хобота, наносят ему по задним ногам всё новые и новые удары.

Внезапно закричали наблюдатели, и из-за поворота, трубя, вернулся один из самцов, придя на помощь собрату. Кто-то из воинов выметнулся ему навстречу, кинув тяжёлый ассегай и очевидно целя в хобот, но тщетно. Стоптав незадачливого храбреца, слон схватил хоботом другого, и сдавив с силой, поднял в воздух, после чего бросил себе под ноги.

Зрелище кровавое и завораживающее, но неандерталец, живущий где-то в мохнатых глубинах моей души, уже удовлетворён убийством буйвола.

… только вот неандерталец в душе Косты не счёл охоту оконченной! Выхватив у одного из воинов топор, грек протиснулся в узкий проход и накинулся на слона сзади с каким-то воинственным кличем, пытаясь подрубить тому ногу. Неудачно… но на счастье одессита, удача не улыбнулась и слону.

Раненый товарищ его, припадая на задние ноги, всё продолжает вертеться на месте, мешая пока ещё здоровому самцу. Впрочем… я бы поставил на слона!

— … ах ты ж… — себя я осознал, уже подбегая к слону с топором в руке. Как, когда… убей Бог, не вспомню…

Увернувшись от хобота, длинным кувырком пролетаю меж ногами-тумбами и выдёргиваю Косту, уже почти прижатого слоновьим задом к колючей изгороди. В руке топор, рядом нога слона, и я, вот ей-ей, рубанул едва ли не наудачу!

… и оказалось — попал. Далеко не идеально, но сумел подранить огромного самца, а потом и Коста, блестя шалыми глазами, рубанул слона по другой ноге.

Слон, припадая на задние ноги, затрубил уже без прежней ярости, а будто прощаясь. А мы, опьянённые кровью и опасностью, всё бегали вокруг, и рубили, рубили, рубили…

Истекая кровью, слон повалился на землю, и только тогда мы отошли, вернувшись за не такое уж надёжное ограждение.

— Ну и зачем?! — сердито поинтересовался я у друга.

— Ну… — Коста пожал широченными плечами, и улыбнулся совершенно по-мальчишески, — скучно стало!

Комментировать "скучно" от командующего морской пехотой Кантонов, я не стал, только сейчас осознав всю глубину, ширину и вонючесть проблемы. Мы же все, все без исключения…

" — Адреналиновые наркоманы" — подытожило подсознание. В частной жизни это обернётся глупыми смертями, алкоголизмом и депрессией для многих из нас. А вот в жизни страны… вот не знаю даже, даже приблизительно не могу оценить, насколько это скверно…

… или всё-таки нет?

… а слониха, как оказалось позже — ушла, уведя с собой почти всё стадо. Прорвав оцепление, они ушли, и ни зулусы, ни пилоты преследовать их не стали.

Охота определённо удалась! Впечатлений гости хапнули столько, что иному до конца жизни хватит. Даже Старая Гвардия, на что уж битые-перебитые, и казалось бы, повидавшие всё и вся на свете, ходят как шальные, не в силах подобрать слова, которыми можно выразить впечатления в полном объёме.

Одних впечатлил сам факт охоты с воздуха, её масштаб и небывалое, невероятное количество трофеев, которые Корнейчуков пообещался обработать и отправить при оказии адресатам.

Другие сумели провести правильные аналогии и живо обсуждают возможности воздушной атаки на маршевые колонны противника. Идеи подчас всплывают вовсе уж завиральные, но народ здесь как один повоевавший, не страдающий чинопочитанием, да ещё и связанный если не дружественными, то как минимум, приязненными узами.

Обсуждение получается живым, и насколько я понимаю, применение авиации всерьёз зацепило Старую Гвардию. Так что обсуждать это будут и по прилёту домой, а наша единственная задача — сделать так, чтобы обсуждение это не вышло за пределы не слишком широкого круга. Ну и поскольку вовсе уж рты не заткнёшь, для вражин нужно сместить акценты в нужную сторону.

Самое главное, что верхушка Кантонов стала думать в нужном направлении, поняв перспективы и важность авиации. Здесь тот самый случай, когда адреналиновая зависимость скорее в плюс, нежели в минус! По крайней мере, в краткосрочной перспективе.

Мы все привыкли думать и действовать быстро, не рассусоливая, не впадая в философскую заумь, не откладывая дела в долгий ящик. Не до раскачки было.

Война, потом приток иммигрантов, которых требовалось (и требуется!) срочно накормить, дать работу, расселить. Строительство новых предприятий, закладка плантаций, создание нового государства, и всё — срочно! Галопом!

Барственная вальяжность здесь не то чтобы неуместна, невозможна. Любое промедление в наших условиях означало, что кто-то останется без крыши над головой, без еды, без лекарств… А это — судьбы, притом конкретные. Вот они, завшивленные "десантники", выгружающиеся с кораблей на пристани.

Ну… взгляни в глаза их детям и скажи, что тебе нужно отдохнуть, подумать… А они пусть сдохнут, пока думать будешь… так?

Быстро привыкли дела решать, не откладывая. По крайней мере самые важные, и те, которые уж точно отложить нельзя! На нашем фоне даже янки с их деловитой суетливостью, вошедшей в поговорки, кажутся черепахами.

Потом да… потом, через несколько лет после не случившейся ещё войны к власти естественным образом начнут приходить люди более сдержанные, консервативно настроенные. Невозможно всё время подстёгивать ни людей, ни экономику. А пока так.

— … нет, ну ты видел?! — азартно наседает на меня Давид Абидор, не замечая, как выплёскивается бренди из бокала на рукав пиджака. Он всё ещё там, на охоте, не отошёл от кровавого угара, — По земле практически чиркал, на брюхе…

Давид рукой показывает нечто, похожее на ползущую змею, окончательно выплёскивает бренди себе на рукав, и заметив это, хохочет оглушительно.

— Притормозить пора, — философски замечает он, — а не то засну в кустах!