Когда Герои Восстают

Но он рассмеялся и показал мне три монитора, установленные Фрэнки в самолете. У них так много брандмауэров и запасных планов, перенаправлений и подставных компаний, что самому талантливому хакеру потребовались бы годы, чтобы взломать хотя бы один из их кодов или схем.

Я посмотрела на свое тонкое золотое обручальное кольцо, сверкающее на солнце, и чуть сильнее сжала его руку в своей.

Мы договорились, что навестим Марко в Нью-Йоркской пресвитерианской больнице до того, как Данте позвонит в полицию и сдастся властям. По словам Чена, маленький итальянец очнулся два дня назад и не разговаривал ни с кем, кроме Данте.

— Ты молчишь, — заметил Данте. — Я тебя утомил?

Я слегка улыбнулась, на щеках появился румянец.

После нашего спора мы сели и наметили план действий с Торе и Фрэнки, а затем удалились в спальню.

Если у нас остался всего один день, мы должны использовать его с пользой.

Я потеряла счет тому, сколько раз он заставлял меня кончать. От пальцев, языка, члена, один раз даже когда я сидела верхом на его бедре, а он играл с моими сосками.

Он трахал меня до тех пор, пока в его яйцах не осталось спермы, пока мы оба не насытились настолько, что бескостной массой погрузились глубоко в матрас.

Это было потрясающе.

— Обещаю, когда я выйду, у нас будет настоящий медовый месяц, — продолжал он. — Куда ты хочешь поехать?

— Мне все равно, — честно ответила я. — Того, что ты вернешься, более чем достаточно.

Его лицо смягчилось, эти сильные, темные черты наполнились теплом.

— Иногда, Елена, ты тоже знаешь, что сказать.

— Учусь у лучших, — проворчала я.

— Во всех отношениях, — возразил он, взмахнув бровями.

Я рассмеялась, а потом покачала головой, потому что было удивительно, как он мог заставить меня смеяться, даже когда у меня болело сердце.

— С тобой все будет хорошо, — сказал он мне. — Фрэнки, Чен, Адди и Яко останутся с тобой в квартире. Один из них последует за тобой, куда бы ты ни пошла, поняла? Не пытайся уйти без них, иначе я сойду с ума в тюрьме, а ты этого не хочешь.

— Нет, — согласилась я я. — Не хочу. Моя жизнь все равно не будет очень интересной. Я собираюсь посвятить все время тому, чтобы придумать, как закончить это абсурдное дело.

— Если кто и может это сделать, так это lottatrice mia, — сказал он, когда мы остановились. (пер. с итал. «мой боец»)

Я выглянула в окно и нахмурилась.

— Это не больница.

— Нет, — Данте ухмыльнулся широкой мальчишеской улыбкой, которая привязала его ко мне, несмотря на меня саму, несколько месяцев назад. — Это не больница.

Он вышел из машины, прежде чем я успела сказать что-то еще, открыв свою, чтобы помочь мне выйти из машины. Это был непримечательный магазин, название Gatti (пер. с итал. «коты») было нацарапано на выцветшей красной вывеске с изображением кошки, завивающей хвост вокруг буквы «Ы».

Я без вопросов последовала за ним внутрь.

— Ciao, — позвал Данте, когда над дверью зазвенели колокольчики. (пер. с итал. «здравствуйте»)

В помещение за рядом стеклянных прилавков вошел грузный мужчина со щеками, как у быка, и громко хлопнул в ладоши.

— Данте! Я думал, когда же увижу тебя снова, и вот ты здесь.

— Я привел особенную женщину в единственное место, куда я когда-либо пойду, чтобы купить ей что-то столь же ценное, какой она является для меня, — объяснил Данте, прижимая меня к себе и ведя нас вперед к задней части магазина.

Магазин представлял собой небольшой прямоугольник с U-образным расположением стеклянных витрин, в которых хранились сверкающие драгоценности и украшения. Я уставилась на сапфир размером с фисташку и моргнула.

— Конечно, прекрасная драгоценность для прекрасной леди. — человек радостно потер руки, а затем взял пару очков из футляра на стойке. — Итак, что нравится даме? Вам нравятся рубины, жемчуг, бриллианты?

Я подняла глаза на Данте.

— Что происходит?

Он усмехнулся, поднял мою левую руку, целуя мое простое золотое кольцо.

— Ты же не думала, что я оставлю все как есть? Я горжусь своей женой, Елена. Я хочу, чтобы каждый, кто смотрит на тебя, видел, что ты безошибочно принадлежишь мне. Для этого нам нужна большая драгоценность, и вот мы здесь.

— У меня есть лучшее, — сказал хозяин магазина, нескромно пожав плечами.

Я улыбнулась ему, но не Данте.

— Мне больше ничего не нужно. Это кольцо идеально.

Когда-то я хотела обручальное кольцо размером с детский кулачок. Чем больше, тем лучше. Иногда по дороге на работу я проходила мимо магазина Тиффани и смотрела в витрину, фантазируя о том, какой великолепный бриллиант мог бы купить мне Дэниел.

Теперь все, на чем я могла сосредоточиться, это мое желание увидеть Данте свободным человеком, не обремененным делом по закону РИКО или освобождением под залог. По сравнению с этим все казалось мелочью.

— Побалуй меня, — предложил он с плутовской улыбкой, прежде чем повернуться к владельцу магазина. — Принеси нам несколько рубинов и жемчужин, может, несколько сероватых бриллиантов, если они у тебя есть.

Мужчина с энтузиазмом кивнул и помчался в подсобку.

— А что насчет тебя? Ты хочешь, чтобы все смотрели на меня и знали, что мой палец украшает блестящее кольцо. Разве у тебя не должно быть такого же? — спросила я, обожая идею поставить на него клеймо.

Его глаза сверкнули.

— Чувствуешь себя собственницей?

— Всегда.

— Хорошо. Ты можешь выбрать то, что тебе нравится, и я буду это носить.

— Осторожно, Данте, — поддразнила я, отодвигаясь, смотря на несколько мужских колец в витрине слева. — Что, если я захочу для тебя розовый или фиолетовый камень?

Он посмотрел на меня таким взглядом, что я осмелилась подшутить над ним.

— Тогда я надену его и проведу остаток нашей жизни, наказывая тебя за каждый случай, когда кто-то сделает грубый комментарий о моем кольце, va bene? (пер. с итал. «хорошо?»)

Я сглотнула, мои бедра покалывало, хотя я была сексуально истощена. Тем не менее, у меня было небольшое искушение сделать именно это.

— Елена... — предупредил он.

Я засмеялась, подняв руки в знак невинности.

— Обещаю, не буду.

Пока мы ждали мужчину, Данте спокойно разговаривал по телефону, а я сосредоточилась на кольцах в футляре. Мой взгляд остановился на большом золотом кольце, усыпанном единственным, безупречно чистым камнем обсидиана.

— Ах, да, оно прекрасное, — согласился хозяин, проходя мимо с подносом с драгоценностями. — Подойди и выбери свое, прежде чем что-то еще выбрать. Возможно, ты захочешь подобрать их в тон.

Я последовала за ним, в сердце защемило от вида этих прекрасных драгоценных камней.

Моя рука взлетела ко рту, когда я наклонилась над подносом.

Там лежало шесть рубинов и красных бриллиантов разных оттенков, от розового, фиолетового до насыщенного кроваво-красного, но каждый из них был огромным. Было четыре крупных жемчуга, черный, кремово-розовый и белый, а также крошечные жемчужины, которые, по мнению хозяина, можно было расположить в обрамлении основного выбора.

А еще были черные и серые бриллианты.

— Их можно огранить в любую форму, — сказал он, когда Данте присоединился ко мне.

Мой муж — я все еще не могла поверить, что могу называть его так, — перегнулся через стол рядом со мной и присвистнул.

— Отличный выбор, amico. (пер. с итал. «приятель»)

— Только лучшее для тебя.

— Какой тебе нравится, cuore mia? — спросил Данте, его дыхание щекотало мою шею так, что я задрожала. (пер. с итал. «мое сердце»)

— Все, — честно ответила я.

Оба мужчины усмехнулись.

— У тебя хороший вкус, — похвалил меня хозяин.

Я улыбнулась ему.

— Это ты их выбираешь, так что этот комплимент должен относиться к тебе.