Страница 8 из 20
– Я совершенно не хочу сейчас есть, – тихо пробормотал он.
– Не хочешь есть? Это плохо… – проговорил Адольф, внимательно рассматривая его. – Ты, случайно, не болен?
Женя неопределенно пожал плечами.
– Я вижу, что ты плохо спал ночью. У тебя круги под глазами и уставший вид, это плохо. Это из-за той девушки? – вскользь спросил его Адольф.
По лицу Жени проскользнула улыбка, но он снова стал серьезным.
– Почти, – ответил он. – Точнее можно сказать, что первую половину ночи я не мог заснуть из-за нее, а вторую из-за твоего дорогого… приятеля…
Адольф удивленно поднял бровь.
– Из-за Вадима? Что же он такого сделал? Опять подшучивал над тобой?
– Нет, – покачал головой Женя, – это сложно назвать подшучиванием, он откровенно издевался надо мной, говорил мне гадости прямо в лицо… Честное слово, мне хотелось дать ему по морде….
Адольф постучал карандашом по столу.
– Женя, я не хочу, чтобы подобные гадости вылетали из твоих уст, – строго сказал он. – Ты мягкий и добрый мальчик, это тебе совершенно не к лицу. Более того, хочу тебе напомнить, что ты находишься в цивилизованном обществе, где принято решать конфликты словом, а не грубой физической силой, поверь, это очень некрасиво со стороны…
Женя ужасно смутился:
– Я понимаю, – ответил он, его щеки заалели румянцем, – но он первый начал. Разве красиво говорить мне в лицо такие отвратительные слова?
Адольф не выдержал и улыбнулся:
– Честное слово, ты ведешь себя как ребенок в песочнице – поругался, подрался. И эта фраза – «он первый начал» … Взрослый человек в первую очередь обращает внимание на свое поведение. Хотя я понимаю, – неожиданно резко добавил он, – тебя воспитывал человек грубый и неотесанный, привыкший все решать с помощью кулаков, где же тебе было набраться хороших манер…
Женька поднял на него глаза, его лицо слегка побледнело, Адольф с любопытством взглянул на него, пробный камень достиг цели:
– Я не хочу, чтобы ты дурно отзывался о нем, – срывающимся голосом произнес он. – Да, он немного резковат, но это не дает тебе права оскорблять его, оскорблять в моем присутствии, пожалуйста… Я слишком многим ему обязан, можно сказать всем…
Адольф обезоруживающе поднял ладони вверх:
– Хорошо, больше не будем говорить об этом, – сразу же согласился он. – Ты прав, я выразился слишком резко в адрес этого благородного человека, – в его голосе засквозила неудержимая ирония, и он опустил глаза. – Прости меня…
Женя молчал.
– Ну что же ты хотел рассказать мне о Вадиме? – полюбопытствовал Адольф чтобы прервать молчание. – Неужели я никогда не вымолю у тебя прощенья, я же извинился…
Женя помолчал, но потом кивнул:
– Да, я больше не злюсь. Но просто мне было обидно слышать такие несправедливые слова в адрес человека, который ничем их не заслужил и которого я люблю, пусть он кажется слегка черствым. Он любит меня, хотя и не показывает этого, не все могут раскрыть себя перед другими… он же вырастил меня… – Адольф тактично молчал. – А слова «грубый» и «неотесанный» скорее больше подходят для твоего друга, – продолжал Женя все еще взволнованным голосом. – Вчера, когда ты ушел, он начал говорить мне такие гадости, что я больше не мог его слушать. С ним просто неприятно находится рядом… Он говорил просто ужасные вещи… и про ту девушку тоже…
Адольф кивал головой в такт его словам:
– Расскажи мне он ней… – тихо попросил он и Женя окончательно смутился:
– Я не успел с ней познакомится, – неуверенно проговорил он и задумался, – мне кажется, что она очень-очень хорошая, такая нежная и хрупкая, как фея… Я думаю о ней постоянно…
Он совсем смешался и умолк, Адольф ободряюще ему улыбнулся:
– Иди на свое место, Женя, – негромко проговорил он, – я заеду к тебе… мы поговорим об этом…
Женя кивнул и послушно пошел к дверям, у самого выхода он обернулся:
– Скажи, а где ты был? Вадим рассказывал о твоих особых увлечениях… – неуверенно спросил он и пояснил: – я хочу узнать тебя больше, ты почти ничего о себе не рассказываешь, я подумал, что возможно ты захочешь поговорить с кем-то об этом. Я выслушаю и поддержу тебя в любом случае…
Адольф улыбнулся ему привычной легкой улыбкой:
– Женечка, мы поговорим об этом позже, – проговорил он. – И не забивай свою хорошенькую голову всякими посторонними мыслями, от этого появятся морщинки.
– Мы обязательно поговорим, я буду тебя ждать- ответил Женя и вышел.
Рабочий день тянулся и тянулся, наконец, наступил долгожданный конец рабочего дня, и Женя механически побрел домой; только придя и устало опустившись на диван он понял, как он сильно устал, голова болела неимоверно, во всем теле ощущалась тяжесть, все валилось из рук. Он включил во всем доме свет, так на душе стало немного повеселее. Он ждал Адольфа и поминутно поглядывал в окно, ожидая увидеть его машину, пока вдруг не понял, что сегодня он не придет. И вновь Женя ничего не понимал, когда они общались днем, Женя готов был дать голову на отсечение, что Адольф был рад его и видеть и скучал, Женя помнил, какой теплотой светились его глаза, как осторожно он дотрагивался до его плеча словно бы боясь к нему прикоснуться. Все это просто невозможно было сыграть. Или же возможно? Теперь же Адольф просто не приехал, просто потому что не захотел, Женя уже понимал, что Адольф делает только то, что хочет и даже ураган не помешал бы ему приехать, если бы он этого только захотел… Все это было так странно, и Женя искренне не понимал их отношений, Адольф словно бы тянулся к нему и тут же отталкивал, обжигая сердце ледяным равнодушием. Женя не мог понять, играет ли он или же чего-то боится, Женя помнил, как он говорил, когда они были в Сочи, что он боится подпускать его к себе ближе и Женя не понимал почему. Он слонялся по квартире в лихорадочном возбуждении, был уже час ночи, он позвонил Адольфу, тот на удивление почти сразу взял трубку, словно ждал его звонка.
– Я тебе нужен? Я не понимаю, что я делаю здесь – выпалил Женя, он так боялся, что не сможет произнести этот мучивший его вопрос услышав на другом конце провода холодный равнодушный голос.
– Да, Женя, я это тебе уже говорил, – ровно ответил ему Адольф, Женя услышал, как он негромко рассмеялся, – ты думаешь, что я солгал тебе? Это не так. Вчера я сказал тебе правду…
– А в остальные дни ты говоришь мне неправду? – глухо спросил Женя и помолчав, добавил, – ты меня избегаешь, словно я стал неинтересен тебе, хотя я уже сомневаюсь, что когда-нибудь был тебе интересен, я вообще не понимаю, что здесь делаю…, может быть, тебе неловко сказать мне об этом, но если я наскучил тебе, я могу уехать домой…
В трубке молчали, и потом Женя услышал его тихий смех:
– Ты приехал учиться в университете, это главное, Женя. Об остальном не забивай голову. И ложись спать… доброй тебе ночи…
Он повесил трубку, Женя несколько секунд слушал короткие губки отбоя, он устало отложил телефон в сторону. Всю эту ночь он ворочался без сна, вновь и вновь спрашивая себя о правильности принятого решения.
– Я приехал учиться, это главное… – глухо повторял он про себя пока его не свалил короткий предрассветный сон.
Адольф заехал к нему только неделю спустя, когда Женя уже не надеялся его увидеть. У Жени до сих пор не укладывалась в голове, как можно было работать в одном банке и не видеть друг друга долгие недели. Адольф тепло улыбнулся Жене.
– Ты даже не представляешь, у меня для тебя сюрприз, – лукаво улыбнулся он, Женя подсел к нему ближе и взял за руку.
– Я ждал тебя всю прошлую неделю, – тихо проговорил он, – мы хотели поговорить с тобой о тебе…
Адольф поднял на него смеющиеся глаза, Женя почувствовал, что сегодня он просто в отличном расположении духа, словно какая-то проблема, мучившая его на протяжении долгого времени вдруг сама собой решилась.
– Говорить обо мне слишком неинтересно, – негромко рассмеялся он и услышав звонок в дверь жестом указал Жене открыть ее. Женя удивленно выполнил его просьбу, к ним пришел Вадим и Женя в замешательстве смотрел на него, он не понимал зачем он здесь, ведь в последний раз они расстались не слишком красиво. Вадим, казалось, совсем ничего не замечал, он поздоровался с Адольфом и приобнял Женю за плечо.