Страница 9 из 20
– Привет, сладкий, – рассмеялся он, – собирайся. Я за тобой…
Женя выразительно на него посмотрел и сбросил его руку с плеча, Вадим только рассмеялся.
– Не трогай меня… – тихо произнес Женя и отвернулся, Вадим преувеличенно удивленно воскликнул:
– Ты недотрога? – и усмехнувшись про себя пояснил, – ты, наверно, удивлен, что я постоянно пытаюсь дотронуться до тебя, взять тебя за руку. Это вовсе не оттого, что я педик. Просто по типу мировосприятия ты почти стопроцентный кинестетик. Это значит, что твой основной канал познания мира – через прикосновения. И к человеку, которого ты впускаешь в свое личное пространство и позволяешь себя трогать, ты подсознательно начинаешь испытывать симпатию… – Он лукаво улыбнулся и скосил взгляд на Адольфа, – я думаю, в начале вашего знакомства дядя тоже постоянно прикасался к тебе, он тоже сразу определил твой тип, не так ли? Хотел приручить малыша… Грязно играешь, Адольф…
Адольф только улыбнулся и сел рядом с Вадимом:
– Я бы на твоем месте был осторожнее, – негромко заметил он, – Женя говорил мне, что хочет дать тебе по морде…
Вадим рассмеялся, пристально оглядывая Женю с головы до ног:
– Неужели Женя мог такое сказать? – преувеличенно удивленно воскликнул он, – он же такой правильный, такой хороший мальчик. Что за воспитание ты привил своему единственному племяннику, Адольф?
Адольф выразительно посмотрел на Женю:
– Это не мое воспитание, Вадим…
– Ах, да, ты же рассказывал, что его папа просто маньяк, так ведь, Женя?
Женя вспыхнул:
– Я запрещаю говорить о нем плохо, ты ведь его не знаешь… – выкрикнул он.
– А ты его знаешь? – усмехнулся Вадим – насколько я знаю, он воспитывал тебя только пятнадцать лет, откуда ты знаешь, что он делал в молодости? Может, валил людей направо и налево, ведь с пистолетом он обращаться умеет, откуда? В армии этому не научат, пистолеты разрешены только офицерам… Значит, он научился обращаться с ним после… Девяностые годы, беспорядки и прочий беспредел. Знаешь, иногда бывает полезно немного подумать, всегда можно прийти к определенным выводам…
– Замолчи, я запрещаю тебе так говорить, – выкрикнул Женя.
– Или что? Я получу по морде, малыш?
– Да, ты получишь по морде…
Вадим расхохотался:
– Как многообещающе… Но мне кажется, что ты не совсем прав. Отвечать физическим насилием правильно лишь на физическое насилие, я же пока тебе ничего не сделал. И разве я не могу высказать свое мнение, у нас же гласность в стране, разве нет? Просто у тебя зашорены глаза и ты не понимаешь, что его поведение… скажем так, не совсем нормально. Ты правда считаешь нормальным стрелять из боевого пистолета боевым патроном?
– Пистолет не был боевой, – выкрикнул Женя, он начинал нервничать и его речь стала сбивчивой и щеки покраснели.
– Нет, ты не прав, Женя, – продолжил Вадим, – этот пистолет доставал мой отец, он прокурор и поэтому смог подделать документы. Твой дядя, уж не буду ничего говорить об его умственных способностях, сказал, что твой Рома настоящий мужчина, поэтому и пистолет ему нужен тоже настоящий. Твой отец это понял сразу. Поэтому и устроил такое шоу. Адольф рассказывал, что он чуть не обосрался, когда твой папа целился ему в лоб. Да, он что-то сделал с патроном, но что было бы, если бы патрон все же выстрелил? Как думаешь, нормальные люди так поступают?
Женя обернулся к Адольфу:
– Вы с ума сошли? – выкрикнул он, – зачем ты это сделал?
Адольф медленно встал с дивана и отошел к окну:
– Я просто очень хотел, чтобы ты поехал со мной, – тихо проговорил он.
Женя потрясенно переводил взгляд с одного на другого, Вадим лишь посмеивался чему-то про себя и выразительно посматривал Жене в глаза. Женя покачал головой и вышел, он не хотел находится в одной комнате с этим человеком, он закрылся в своей комнате и теперь напряженно припоминал, что пистолет был действительно каким-то странным, он был совершенно не таким, как в приложенной инструкции, тогда Женя не обратил на это внимания. Он взял телефон, чтобы немедленно позвонить Роме, но его остановил вошедший Вадим:
– Не надо, Женя, не звони ему – проговорил он, – что ты ему скажешь? Что ствол боевой? Он знает это лучше нас с тобой. Просто знай, что теперь у твоего папы есть нелегальный боевой ствол. Хотя я не думаю, что ему было бы проблемно достать что-то подобное при должном желании…
– Я скажу, чтобы он немедленно выбросил его, хранить его дома противозаконно!
Вадим усмехнулся:
– Его уже давно нет у вас дома, твой папа ведь не дурак. Он его выбросил. Или спрятал. Не знаю. Ладно, речь не об этом, – примирительно проговорил он. – Я пришел за тобой, чтобы отвести на одну вечеринку. Там вновь будут играть Бетховена. Тебе это интересно? Тогда собирайся…
Женя в смятении поднял на него глаза, он не знал, что ответить, поэтому просто кивнул. Адольф отказался идти с ними, он лишь отрицательно покачал головой, проводив Женю долгим взглядом. Когда Вадим с Женей ушли он остался и долго размышлял над сложившейся ситуацией. Познакомить Женю с этой девушкой было его идеей, он долго обдумывал это и пришел к выводу, что в данных обстоятельствах это будет скорее полезно, чем вредно. Женю нужно было всеми силами накрепко привязать здесь, заставить его реже ездить в Москву, реже общаться с Романом, и новая любовь как раз подходила под эти цели. Именно поэтому он попросил Вадима взять Женю с собой. Он еще долго сидел в полутемной гостиной, просчитывая варианты развития событий.
Вадим посадил Женю в машину и лихо рванул с места, Женя инстинктивно взялся за ручку сверху, манера вождения у Вадима была весьма своеобразной, сам Женя никогда так не ездил. Вадим нажимал педаль газа почти до предела, игнорировал красный свет светофора и беззастенчиво подрезал всех подряд.
– Слушай, ты можешь ехать аккуратнее? – наконец не выдержал Женя.
– Зачем? – равнодушно пожал плечами Вадим.
– Затем, что ты можешь покалечить окружающих. И нас.
– Мне давно уже плевать на окружающих, Женя. И на себя. Но хорошо, если ты со мной, я буду ехать аккуратнее, – послушно согласился он и чуть сбавил скорость.
Они приехали к загородному коттеджу, Вадим припарковал машину заняв сразу два места, частично закрыв своей машиной выезд и негромко рассмеялся, но Женя ничего ему не сказал, сам он никогда так не парковался, он всегда старался поставить машину так, чтобы это не доставляло неудобств другим. Вадим прошел в дом, повелительно махнув Жене рукой, Женя, робея, последовал за ним:
– Тут живет один большой любитель классической музыки, – рассказывал Вадим, поднимаясь по лестнице, – нет, не забивай голову, как его зовут. Какая разница. Нас с ним связывает страстная любовь к классической музыке и общий дилер. У него лучший кокс в городе, если хочешь попробовать, я угощу. Надеюсь, твою пассию с ним связывает не это…
Войдя в просторный зал, Вадим плюхнулся на диван, Женя нерешительно присел рядом. В зале было темно и накурено, тяжелые шторы опущены, из маленьких торшеров лился скупой свет. Из мощных колонок ревела музыка и почти ничего не было слышно. Здесь собралось достаточно много людей, Женя мельком смотрел по сторонам:
– Не буду тебя ни с кем знакомить, это никому не интересно, – прокричал ему в ухо Вадим, – тут собираются для того, чтобы понюхать, потрахаться, ну и послушать музыку, выбирай, что для тебя ближе…
К ним подошли люди и Вадим что-то говорил им, стараясь перекричать музыку при этом отчаянно жестикулируя, Женя нерешительно оглядывался по сторонам. Ему начинало казаться, что это очередная глупая шутка Вадима и этой девушки здесь нет и не может быть, практически все присутствующие находились под кайфом или были пьяны, он почувствовал злость на Вадима и хотел все ему высказать, но того уже не было рядом. Вдруг он увидел ее. Она стояла в компании подруг. Сегодня она была одета совершенно иначе, на ней было красное неприлично короткое платье без бретелек и туфли в тон на умопомрачительном каблуке. Ее густые каштановые кудри водопадом спускались ниже спины, она повернулась к нему и узнав, еле заметно кивнула. В ее тонких пальцах дымилась сигарета. Женя подошел к ней и вдруг ужасно растерялся, он представлял их встречу совершенно не так. Вадим заметил его смущение и насмешливо улыбался. Обычно Женя вел себя с девушками легко и непринужденно, но сейчас почему-то ужасно смутился, она искоса разглядывала его и молчала, улыбаясь чему-то своему.