Страница 7 из 20
– Тебе понравилось? – с улыбкой спросил его Адольф, – что это за произведение, Женя и кому оно посвящено?
– Это Лунная соната Бетховена, – проговорил Женя, наморщив лоб, и машинально продолжил – оно посвящено… мне…
Вадим переглянулся с Адольфом и оглушительно расхохотался:
– А я думал, что ты скромный мальчик, – наконец выговорил он, немного отдышавшись, – почему ты так думаешь?
Адольф смотрел на него с легкой улыбкой, и Женя залился мучительным румянцем:
– Мы случайно столкнулись с ней в зале, – запинаясь проговорил он, – и потом перед выступлением она взглянула на меня, и я….
– И ты подумал, что она посвящает эту сонату тебе, – улыбнулся Адольф, его улыбка была такой теплой и мягкой, что Женя ничего не смог ответить и лишь кивнул.
Девушка исполнила еще несколько сонат, Женя не сводил с нее взгляд, она показалась ему такой нежной и хрупкой, что ему хотелось защищать ее, только он не понимал, от кого. В груди в унисон музыки разливалось щемящее чувство нежности и чистоты, он вдруг ощутил, как одиночество, мучавшее его на протяжении двух месяцев, растворилось в волнах этой мягкой волнующей мелодии. Концерт был окончен, девушка поклонилась гостям и исчезла за сценой.
– Адольф, кто она? – спросил Женя, глядя ей вслед, и вдруг, ужасно смутившись, залился румянцем.
Адольф проводил девушку взглядом и с улыбкой перевел взгляд на Женю:
– Вот как, тебе нравятся брюнетки. Что ж, она хорошенькая…
– Но ты знаешь ее? – с мольбой произнес Женя.
– Я не знаю ее, Женя, – с улыбкой ответил ему Адольф, – я видел ее несколько раз, то тут, то там. Она часто играет на фортепиано, я помню…
Вадим посмотрел на Женю с усмешкой:
– Твой дядя слишком редко бывает на таких пафосных мероприятиях, Женя, предпочитая иные, скажем так… забавы, – при этих словах Адольф приложил палец к губам, Вадим понимающе усмехнулся, – я знаю ее. Ее зовут Жанна. Она эскортница. Трахается за деньги с богатыми дяденьками. А конкретно тут она находится с целью подцепить себе богатого лоха. Забудь про нее, у тебя для нее недостаточно денег, приятель…
Адольф выслушал его с улыбкой:
– Фу, как грубо, – фыркнул он, – я наблюдал за Женей во время ее выступления, у него на глазах от восторга выступили слезы. Он был просто очарован музыкой и этой девушкой. И после ты говоришь такие слова. Это, по крайней мере, жестоко. Ты забыл, что наш малыш чертовски хорош собой, это тоже ценится…
– Она эскортница. И точка, – вновь жестко повторил Вадим, – а чертовски хорошему мальчику стоит больше думать об учебе, а не о грязных шлюшках…
Женя с яростью смотрел на Вадима, тот лишь усмехался, легко поигрывая бокалом, Адольф поманил Женю к себе.
– Я уже говорил тебе, чтобы ты не обращал внимания на слова Вадика, – негромко проговорил он и улыбнулся своим мыслям: – эта девочка еще не так испорчена. Знаешь, все девочки на самом деле верят в большую любовь, надеются и ждут ее… И ты понравился ей, – он лукаво взглянул на Женю, – я редко ошибаюсь в таких вещах. Так что вперед, только не влюбляйся, слышишь, не влюбляйся! Тебе еще рано…
Вернулись блондинки, одна из них прошептала что-то на ушко Адольфу, он поднялся и мягко улыбнулся Жене, Женя неловко махнул ему рукой и проводил его взглядом. Он машинально водил пальцами по гладкой ножке бокала и мучительно раздумывал, что ему делать дальше. Вадим пересел к нему на место Адольфа и заказал себе еще виски.
– Женя, спроси как-нибудь своего любимого дядю о его особых увлечениях, хотя, естественно, нифига он тебе не скажет, улыбнется и ответит, чтобы ты не забивал себе голову… – рассмеялся он каким-то своим мыслям и перевел на Женю, мечтательно задумавшегося о чем-то. – Эй, ты не заснул? Ты меня слышишь? Ты о чем думаешь? – и он весьма бесцеремонно потряс его за плечи.
– Она ушла, – невпопад ответил ему Женя и помимо воли почувствовал, как его щеки заалели румянцем. Вадим дымил сигаретой и смотрел ему в глаза так язвительно, что Женя инстинктивно отшатнулся от него.
– ладно, слушай бесплатный совет, – резко выдохнул он сигаретный дым. – Твой единственный козырь – это то, что ты племянник известного в городе человека. Ты носишь его фамилию. Если ты успеешь залезть к ней в трусы до того, как она выяснит твою платежеспособность, значит, повезло. Но и в противном случае можно попытаться позадвигать ей про собственный бизнес, самостоятельность и все такое… Но я бы на твоем месте просто забил на нее и попросил дядю купить тебе шлюху… реально, зачем напрягаться, тем более под одеялом и в темноте они все одинаковые…
– Замолчи немедленно, – перебил его Женя, – я не хочу слушать эти отвратительные гадости… То, что ты говоришь – просто мерзко…
Вадим расхохотался:
– Ей-богу, ты такой забавный! – проговорил он с усмешкой и окинул Женю острым колючим взглядом. – И совсем не разбираешься в людях, такой глупенький и милый. Нет, Адольф правильно сделал, что завел тебя…
Женя окинул его гневным взглядом:
– Я не хомячок, чтобы меня заводить, – резко бросил он, – я больше не хочу с тобой общаться. Никогда…
Последние слова он выкрикнул, когда уже бежал к выходу. Захлопнувшаяся дверь отделила его от тех ужасных мерзких слов, которые резали ему слух. Только на улице, под упругими струями осеннего дождя он почувствовал себя в безопасности. Он забыл зонт. Дома, Роман все время напоминал ему об этом, когда начинал накрапывать дождь, сейчас же делать это было некому. Он уже подумал о том, чтобы вернуться – но там все еще был этот мерзкий человек, сейчас Женя чувствовал к нему такую злобу, почти ненавидел его. Чтобы не ждать такси Женя побрел вдоль улицы, зябко ежась под бешеными ударами ветра и промок насквозь. Он медленно брел мимо мутных пятен фонарей в сторону чужого ему дома. Всю ночь его мучила бессонница, он ворочался в постели и ни на минуту не мог сомкнуть глаз, на душе почему-то было так непередаваемо тоскливо, что он не знал куда себя деть. Тоска по дому душила его, он вновь и вновь задавал себе вопрос правильно ли он поступил, приехав сюда. Наутро голова мучительно болела после долгой бессонной ночи, Женя работал как автомат, машинально набирая отчеты и думая о своем. Во время обеда он заснул прямо на рабочем столе, провалившись в короткий тяжелый сон без сновидений. Он проснулся оттого, что кто-то мягко поглаживал его по щеке. Он открыл глаза и увидел, что Адольф склонился над ним, от него шло такое тепло и нежность, что Женя ощутил, как сердце замирает в груди. Адольф так осторожно поглаживал его кончиками пальцев, словно бы боясь к нему прикоснуться. Женя вдруг вспомнил, как Адольф однажды говорил ему, что любовь живет на кончиках пальцев…
Просыпайся, мой малыш, – совсем тихо проговорил Адольф, глядя ему в глаза и Женя не понимал значения его взгляда, – неужели я так жестоко эксплуатирую тебя, что ты выключился прямо на рабочем месте?
Женя смотрел на него, ощущая его тепло, от избытка чувств к горлу подкатил ком, он не сразу ответил.
– Нет, просто я плохо спал этой ночью… – сдавленным голосом пробормотал он.
– Это заметно, – улыбнулся Адольф. – Я сейчас долго смотрел как ты спишь. И не решался к тебе прикоснуться. Мне показалось…, впрочем, это все глупости. Пойдем ко мне.
Он поманил Женю за собой, Женя послушно последовал за ним в кабинет, Адольф опустился на свое кресло, кивнув на стул перед собой; внезапно Женя вновь ощутил себя скованно.
– Ты долго гулял вчера? – поинтересовался Адольф. Его тон уже был обычным, отстраненно-деловым, в нем проскальзывал неуловимый холодок, который словно окатил Женю ведром холодной воды.
– Нет, – стараясь ответить равнодушно, произнес Женя. – Я ушел сразу же после тебя, мне не хотелось там оставаться.
Он замолчал, Адольф с интересом поглядывал на него.
– Тебе принести кофе чтобы немного взбодрился? Или ты хочешь что-нибудь поесть?
Он вновь ободряюще улыбнулся, и Женя не удержался от улыбки в ответ. Он хотел подойти к Адольфу и крепко обнять его, но вместо этого робко опустил вниз глаза.