Страница 311 из 329
Мы прошли в комнату, где уже была включена технология, позволяющая воссоздать точную копию песчаного пляжа. Прекрасного, желтого, бескрайнего, покрытого тонким слоем слегка колышущейся воды, чуть голубоватой и прозрачной. Там уже стоял небольшой столик на двоих, поверх которого расположились бокалы, бутылка белого сухого вина в ведерке со льдом и легкие закуски. Основные блюда должны были вынести позже, и таких было не очень много. Я понимал не только причины возможной не продолжительности разговора, но и последующие сложности, которые возникнут на работе. И как бы велика не была надежда, связанная с тем, что все обойдётся, было понятно, что не обойдётся. Совсем. И что придется столкнуться с последствиями.
— Неон, — напряжённо начала Вивьен. — У меня три варианта развития событий, — сказала она. — Один мне очень нравится и… ну, не важно, во всяком случае, пока что не важно. Второй вариант мне совсем не нравится! Он кажется мне ужасным. Он вселяет в меня страх! И я не хочу сталкиваться с этим… — она кашлянула в кулак. — Третий вариант мне непонятен. Он есть, чтобы быть, но мне непонятен, и в нем подразумевается полное непонимание происходящего, — она пожала плечами. — В любом случае. Прошу, не затягивай и давай как можно скорее со всем разберёмся.
С этими словами мы подошли к столику, я отодвинул подобие высокого кресла и пригласил Вивьен присесть. Она благодарно улыбнулась и приняла мое ухаживание в виде проявленных хороших манер. Спустя несколько секунд я достал из ведерка со льдом вино, извлёк пробку, которая при выходе из горлышка издала приятный короткий звук, налил немного ей, себе и после этого присел. Все эти действия я совершал в полной тишине. Эти небольшие, заполненные некоторым магическим церемониалом действия, позволяли мне немного оттянуть начало. Они даровали как подобие призрачной свободы, так и все сильнее и сильнее сдавливали горло.
Когда со всеми небольшими делами-условностями было покончено, и я все же сел напротив Вивьен, мне ничего не оставалось, кроме как начать разговор. Я тяжело выдохнул, от чего та заметно напряглась, после чего сказал:
— Знаешь, нам необходимо серьезно поговорить. И я ни в коем случае не стану отрицать тот факт, что само наличие этого разговора мне никак не нравится, но деваться некуда. Тянуть не стану, хотя немного все же оттяну. Выпей немного вина, и после этого начнем, — попросил я и сам приобщился к процессу, сделав несколько небольших глотков, которые, однако, незаметно для меня, осушили емкость.
Это заставило меня удивленно дернуть головой, внимательно посмотрев на пустоту внутри тонкого стекла, после чего через него же посмотреть на Вивтен, сидящую напротив и вернуться на прежние, раздолбанные в хлам рельсы.
— Короче… мне начали поступать возмущенные комментарии касаемо твоей работы, и все они исходят от женской составляющей нашего немаленького коллектива. В связи с этим мне не остается ничего, кроме как задать тебе всего один вопрос, а именно: что происходит? — выдал я и сам удивился тому, что сказал.
Вивьен посмотрела на меня как на законченного идиота, что перешёл на тарабарщину и молол её с настолько умным выражением лица, словно в таковой был смысл. Такое молчание продолжалось достаточно продолжительный временной интервал, от чего мне хотелось смеяться, но смехом не простым, а скорее хихиканьем на почве нервозности. При этом я не сводил глаз с Вивьен. Она же, в свою очередь, просто застыла. Её глаза и лоб были напряжены. Губы растянулись, а уголки направились вниз. В конце концов, она взяла свой бокал и осушила его. Аккуратно поставила на стол. Посидела несколько секунд. Потянулась за бутылкой вина. Молча наполнила мой бокал до середины. Перенесла руку с бутылкой на край рядом с ней стоящего. Наклонила. Вновь недолго посмотрела, не успев начать наполнять. Опустила донышко. Поднесла горлышко к по-прежнему растянутым губам с уголками, направленными вниз. Подержала несколько секунд, прислонив край к нижней губе, после чего начала пить. Капельки скатывались с уголков вниз, на подбородок, шею и ниже, а достигнув плотной ткани, впитывались в волокна.
Опустошив бутылку, она погрузила её в ведро со льдом. Откинулась на спинку кресла. Примерно минуту сидела молча. Вновь потянулась вперёд. Достала мой бокал. Осушила его. Опять расслабилась в кресле и теперь закинула ногу на ногу, а руки положила одну на другую на коленке. Я понял, противоположная сторона готова к разговору. К тяжелому и неприятному, в котором ей все же придётся начать говорить, а мой вопрос задан не на тарабарском, а на нормальном, и мне необходим ответ, без которого я никуда не уйду и от которого ей не удастся уйти. В связи с этим она тяжело выдохнула и сказала:
— Ничего не происходит. А вот узнать о том, кто несёт подобную чушь, мне было бы очень интересно! Но я так понимаю, ты об этом не скажешь ни единого слова. Жаль… очень-очень жаль! А я б с интересом послушала.
— Стоп, — быстро сказал я. — Не надо вставать в позу и пытаться защититься, — я упёрся предплечьями в край стола. — Ты понимаешь, мнения многих, связанных только работой людей, что вынуждены пересекаться по тем или иным вопросам, совпадает только в том случае, если имеют под собой причину, — я смотрел на Вивьен, улавливая любые сокращения мимических мышц. — В связи с этим я решил задать тебе вопрос: что происходит?! И собственно, я его задал, а ответа так и не получил. Поэтому, прошу, хорошо подумай и скажи мне. Расскажи. Поделись. И мы постараемся придумать, что с этим можно сделать, — сказал я и тут увидел, как все её лицо сократилось.
Стало понятно, что самый приятный из вариантов, который она себе придумала, перестал существовать. Он не разбился, не взорвался, не утонул. Просто перестал существовать.
— Помнишь я говорила о трёх вариантах, которые я могла предположить касаемо этого ужина? — спросила она, и я согласно кивнул. — Пусть принесут бутылку вина, и мы продолжим.
Впервые за все время нашего знакомства она вела себя таким образом. Я не узнавал ту Вивьен, которую видел в университете и с которой уже проработал практически десяток лет. Сейчас она говорила, действовала и словно выглядела совершенно иначе. Будто бы сбросила с себя шкуру прилежной девушки, которая столько лет исправно выполняла свою работу, и наконец показала тот ад, который на самом деле творился у неё внутри. До этого я даже не задумывался о подобном, а тут словно прошибло, и в голове появилась мысль: «Интересно, а чем она занималась после работы? Когда все и каждый расходился по своим норам? Была ли у нее личная жизнь или попытки таковой? Или, быть может, она возвращалась домой, выпивала бутылку красного и засыпала с бокалом в руке, что иногда выскальзывал из пальцев, разбивался о пол и до самого утра поджидал огромным количеством острых осколков, направленных своими кровожадными головками строго вверх… поджидая утра, чтобы вдоволь напиться теплой крови Вивьен? Или зачастую она проводила свои ночи где угодно, лишь бы не дома, потому что там слишком тесно, слишком душно от одиночества?.. Или, быть может, каждый вечер она погружала свое сознание даже не в «Глобал», а в Синтети, чтобы бродить по Общему узлу или изучать темные закоулки сетевого пространства, что как и наша Вселенная, постоянно увеличивалась в стремлении стать поистине бесконечной? Или, и это самый страшный вариант, быть может, она вовсе не покидала здание администрации? Что, если она все время проводила на рабочем месте в ожидании нового рабочего дня?.. Последнее — бред, конечно же».
Я заказал еще вина. Сразу три бутылки. Я понимал, что это, возможно, не самое адекватное или правильное решение, но я его принял, и спустя несколько минут нам принесли новое ведерко, побольше, из которого торчало три бутылочных горлышка с приподнятыми пробками, а старое забрали с середины стола. Когда официант вышел, Вивьен протянула руку, взяла бутылку, но не чтобы наполнить бокалы, а чтобы достать пробку и прислонить горлышко к губам. Мне это не нравилось, но я не хотел перебивать. Мне казалось, что это её способ слегка заглушить собственные не только мысли, но и боль. Что-то вроде универсального препарата на этот вечер. Повторюсь, мне это не очень нравилось, но я понимал, что пока что лучше не лезть и просто наблюдать… наблюдать и слушать. Смотреть и ждать того, когда Вивьен начнёт говорить… и она начала со слов: