Страница 296 из 329
— Вот! Вот можешь ведь, когда захочешь, нормально все рассказать, с пояснениями и детализацией! Но нет, иногда у тебя срывает башку, и ты начинаешь пороть горячку! Так же было, когда у тебя не получалось быстро освоить инструмент! А что я тебе говорил?! Вот что я тебе всегда говорил?! Сначала надо освоить технику, отточить её, а уже после наращивать обороты. Но ведь так неинтересно, верно, Неон?
Виро решил проехаться мне по мозгам в назидание и нравоучение. Что ж, имел полное право, поэтому я не сопротивлялся, хотя никакого удовольствия от подобного не испытывал. Скажу более, мне хотелось отослать его в дальние края, но я понимал: первое, что так нельзя; второе, что таким образом я могу лишиться хорошего друга и союзника, и если на союзничество можно положить тяжелый прибор или часть механизма, или же, в вариации, орган, то вот на дружбу — нет, нельзя. Единственным правильным решением было отмолчаться, выслушав все душевные извержения, связанные с негодованием, после чего вернуться к основной теме обсуждения. Кстати, согласно моим личным наблюдениям, подобный подход к началу диалога мог неплохо включить мозги в работу, вместе с чем подтолкнуть к более продуктивному диалогу и ускоренному поиску хорошего решения.
— Хорошо, Виро, я понял, что ты имеешь в виду. Я работаю над собой. Не всегда получается так, как должно быть, но в этом и смысл развития и саморазвития: в постепенном, ступенчатом перестраивании себя, — сказал я. — А теперь давай все же вернемся к обсуждению основного вопроса, связанного с одним моим старым знакомым, что выскочил на политическую арену, как прыщ на заднице! — сказал я. — Скажи, ты сможешь подготовить музыку, речь, несколько песен для наших фаворитов в области мультимедийного воздействия… сможешь ли ты спродюсировать несколько хороших видео, которые вгрызутся в сознания и… ну, что я размусоливаю, когда ты и сам все обо всем прекрасно знаешь, а? Вопрос простой, ответ я ожидаю тоже максимально простой, — сказал я, оставляя ему выбор: согласиться или нет.
На самом деле, сейчас у меня было осознание того, что он может отказаться и, будучи нормальным, адекватным человеком, не хотел давить или заставлять. Я понимал, что в случае чего придется выкручиваться самостоятельно, но я не имел права давить… собственно, я этого и не делал.
— Слушай, Неон, ну мы же оба понимаем, что я не могу, — ответил Виро. — Мы же оба прекрасно знаем мою ситуацию, и мне непонятно, зачем ты набрал меня, — сказал он. — Но также ты прекрасно понимаешь, что я не могу тебе отказать, — он вздохнул, и в этот момент я вставил несколько слов следующего содержания:
— Стоп! Брат! Ты можешь отказаться! Это просто просьба, и она не обязательная! Просто ты — лучший в этом деле, и поэтому я решил сначала обратиться к тебе, вот и все! Никакого давление с моей стороны нет и не подразумевается, честно!
— Вот поэтому ты обратился ко мне, потому что ты знаешь, что при всем моем искреннем «не могу помочь» я не смогу тебе отказать и отодвину все в сторону, чтобы впрячься в работу. Пум… только, смотри, мне необходимо время, чтобы немного раскидать проекты и перенастроиться. Так что дай мне пару дней, потом свяжемся. А до этого времени разбирайся сам, тем более, что основные знания у тебя, слава богу, есть.
Сказав это все, Виро замолчал. Он ждал моей реакции. Таковая была очень простой. Я сказал: «Спасибо, брат! Еще раз прости, что так резко накинулся на тебя», — и этого было достаточно для моего хорошего друга. Также очередное осознание повышенной нервозности стало поводом, чтобы выпить несколько таблеток успокоительного, и оно отлично действовало, даруя моему сознанию спокойствие, но так было только до того момента, пока со мной не связалась Клейн Батлер. Голос её слегка подрагивал от волнения, но также содержал в себе радость. Она тараторила настолько быстро, что мне было сложно уловить суть проговариваемого ей. Слышал я примерно следующее:
— Неон… сегодня случилось… хорошие новости… завтра в пять вечера… ты… встреча… было сложно, но… на удивление… так что теперь все хорошо.
— Стоп! Постой, паровоз! — сказал я, когда терпение закончилось и когда мне уже просто надоело чувствовать себя идиотом, который что-то там слышит, но из всего мыслепотока улавливает всего процентов десять, а может быть и меньше, примерно пять… — Клейн! Рад тебя слышать, и, судя по всему, у тебя хорошие новости. Поэтому давай повествуй заново, только плавно, потихоньку, ибо из только что тобой рассказанного я ничего не понял… слишком быстро, слишком много, слишком взволнованно и, как следствие волнения, слишком сбивчиво. И ты не подумай, я ни в коем случае не хочу тебя этим задеть. Просто, пожалуйста, поубавь обороты и начни с самого начала, — сказал я и приготовился слушать.
То, что сказала далее Клейн Батлер, сначала оглушило меня, а потом заставило рассмеяться. Все дело в том, что руководитель отдела СМИ сказала «В начале была Тьма, и Тьма была всюду, и всё было Тьмою», и этими словами сильно рассмешила меня, но не потому, что содержание было каким-то не таким, а из-за отсылки и того, как ловко она выкрутила мою просьбу к ней начать рассказывать с самого начала.
— А ты молодец, Клейн! Спасибо, разбавила! И у тебя действительно круто получилось исказить смысл сказанного мной в своих целях! Здорово! — похвалил я и почувствовал легкость. — Но как бы то ни было, пожалуйста, расскажи мне еще раз все, что хотела сказать. Только прошу, медленнее! В противном случае я опять ничего не услышу, и как следствие не пойму, и буду вынужден еще раз просить тебя рассказать обо всем… только не прямо с самого начала, а с того момента, когда ты решила связаться со мной. Так что давай ты не будешь тратить ни свое время, ни мое и… короче… переходи к повествованию.
Внезапно мне стало как-то очень неловко. Я почувствовал себя маленьким ребенком или дурачком, который не понимает родного языка, когда на нем кто-то разговаривает на повышенной скорости… а ведь руководитель отдела рекламы, пропаганды и информационного потока мог еще быстрее. Я это слышал, я это помню, и тогда я не понял ни единого слова.
— Неон… завтра, в пять часов вечера, у тебя встреча. Мы много времени потратили, чтобы договориться о таковой, приложили все возможные и местами невозможные усилия, чтобы достучаться, чтобы связаться, и вот завтра у тебя встреча с твоим главным оппонентом, — сказала она. — Причем, договориться с ним оказалось куда проще, нежели вообще добраться до этого дядьки. Вообще, мне показалось, что он очень хорошо тебя знает, потому что его радости практически не было предела, когда я сказала ему, что ты хочешь с ним поговорить. Как только это было озвучено, этот мужчина мгновенно согласился и сам назвал место и время. Кстати, говорить он предпочел в приватной обстановке, так что не будет ни камер, ни представителей телевидения, а такое — редкость. В связи с этим, Неон, у меня к тебе есть всего один вопрос, причем таковой можно считать самым простым любопытством. Заключается он в следующем: как давно вы знакомы, и почему я об этом ничего не знаю? — спросила Клейн Батлер и замолчала.
Я понял, что просто так отвязаться не получится и придется внести некоторую ясность. Также подобное решение с моей стороны было связано с тем, что она как один из моих официальных представителей должна была знать как можно больше для дальнейшей работы. Конечно, посвящать в детали я не стал, а просто уточнил, что мы действительно много лет как знакомы и что мы всегда были за противоположными ограждениями, иногда пересекаясь в центре поля боя, вынося друг другу мозги теми или иными способами. Клейн Батлер не очень обрадовалась этому. Она очень тонко чувствовала политический накал и этот случай, эта ситуация, не были исключением из правил. Клейн сразу высказалась: «Понятно. Дерьмо», — и мне не очень понравилось такое её настроение.