Страница 90 из 94
Я посмотрел на Аду и понял, что мне хочется, чтобы она осталась здесь и побыла со мной, пока я заканчиваю сбор энергии снов младенца.
— Отлично! — сказала ассистентка. — Я могу сходить и сказать ей об этом... а могу побыть здесь, с тобой. Так сказать, могу скрасить твое одиночество своей компанией, если ты не против этого.
Ада вновь покраснела, но в этот раз не одна, потому что я почувствовал как уши и щеки загорелись. Вместе с этим в голове появилась мысль: «Неужели таким образом она хочет сказать, что я... я... нравлюсь ей? Да ну... не может этого быть! Чтобы такой юной и красивой понравился такой старый и дряблый, как я?! Бред...»
— Ну, что скажешь? Мне остаться или уйти? — повторила она свой вопрос, сделав легкий акцент на слове «остаться», и мне ничего не оставалось, кроме как переступить через переполнившие голову мысли и сказать:
— Останься. Пожалуйста.
В ответ на это она смущенно улыбнулась, после чего подошла поближе.
Я сидел на небольшом стульчике и собирал энергию в колбу, расположенную в аппарате, который принадлежал Аде. Она же села рядом со мной, только на пол. Спустя несколько секунд я спустился к ней. По какой-то странной причине, руководствуясь зовом какого-то не до конца понятного мне желания, я сел таким образом, чтобы рукой касаться её руки, и, кажется, Ада была не против. Это подтвердило её действие, которое заключалось в том, что она положила голову на мое плечо. В следующий миг я ощутил такой жар, такое воодушевление, что захотел вскочить с места и начать бегать кругами, подпрыгивая и поворачиваясь в разные стороны.
Как только колба заполнилась, как только аквариум был полон до краев, в комнату Тихони вошла Тень. Таким образом, необходимость идти в мастерскую отпала сама собой. Артемида посмотрела на нас, на своего возлюбленного, который находился в состоянии растения, после чего зависла на несколько секунд, выслушивая указания Варсэлэ. Затем моя бывшая супруга сказала:
— Нам необходимо принести сюда ребёнка. Артур, будь добр, а я пока что поговорю с Адой о том, что ей предстоит сделать. Далеко не факт, что получится, но мы должны попробовать.
-То есть ты хочешь поговорить с ней наедине и не хочешь, чтобы я знал, что здесь будет происходить? — поинтересовался я, почувствовав какое-то неприятное жжение внутри. — В связи с чем такая политика?
Мне внезапно захотелось добиться кристально чистого понимания. Я даже сам не понял, по какой причине. Хотя… одно предположение все же было. Оно заключалось в том, что таким образом моя бывшая супруга хочет меня от чего-то оградить. От страшного? Непонятного? Быть может, от чего-то такого, что может ранить? А может быть, и просто не хочет впутывать лишний раз, хотя я и без того впутан в это дело, как мушка в паутину.
— Нет, ничего такого, — спокойно ответила Тень, вновь показывая то, насколько сильно её изменили последние дни и недели, пока она была на пороге вхождения на территорию великого фатума, откуда нет пути назад. — Просто, к сожалению, ты ничем не сможешь помочь в данном случае, — она тяжело вздохнула. — Вряд ли вообще у нас что-то получится, а если и получится, не факт, что мы останемся теми, кто мы есть, и должен быть хотя бы один человек, который сможет если не присмотреть за нами, то точно избавить от мучений, — сказала она, и тяжелый ком застрял в моем горле. Настолько объёмный, что я не смог ни проглотить его, ни выдавать из себя ни единого слова.
Вместо этого я молча кивнул и с тяжёлым сердцем отправился за младенцем. Я шёл по коридорам, где мог ориентироваться с закрытыми глазами и в любом состоянии, и понимал лишь одно: совершенную пустоту в своих мыслях. То есть в голове не было ничего, кроме плохого предчувствия. Я даже не пытался сказать себе: «Не переживай ты так! Все будет нормально! Не сомневайся в Аде! Она — большая умничка, которая сможет сломить судьбу!»
Я забрал ребёнка из колыбельки. Он до сих пор крепко спал. Внезапно мне показалось это хорошим знаком, и тот ком слегка провалился вниз, но потом внезапно застрял где-то в районе середины рёбер… то есть скользнул ниже по пищеводу, а после резко расширился и застрял странной, ноющей болью, способной разорвать нутро давлением изнутри наружу.
Я забрал ребёнка и принес его в комнату Тихони. Девушки уже все подготовили. Емкость была передвинута, а энергия преобразована в эссенцию. Также здесь появился второй стул. Один, по всей видимости, предназначался для Ады, а второй для Тени, что было очень логично и мысль о чем вызвала у меня улыбку.
Как только я зашел, меня попросили положить ребенка рядом с Тихоней. Я молча выполнил то, о чем меня попросили, и отошел в сторону. Пока девушки заканчивали последние приготовления, я просто наблюдал, а потом случилось то, чего я не ожидал. Меня попросили выйти из комнаты. Подобное заставило меня возмутиться, но любые препирательства были не в мою пользу, в связи с чем пришлось подчиниться. Мне это не нравилось. Это принудило меня вспомнить о той бутылке, которую мне подарил Ладимир.
«Вот теперь я готов почувствовать и оценить всю горечь его бормотухи. Вот теперь я смогу во всей прелести перенести тот ужасный коктейль, который он бухает, сидя в галерее и наслаждаясь скульптурой неизвестной никому, возможно, кроме него, девушки», — подумал я и спустился в погреб.
Взял оттуда недавно помещенную на полку бутылку, горлышко которой было запечатано сургучом, и поднялся на кухню. Сначала я хотел взять стакан, но потом понял, что подобное нельзя пить из стакана. Что это необходимо вливать в себя из горла. Вместе с этим осознанием я направился в кабинет. Дверь я оставил открытой, потому что боялся пропустить важное... потому что просто боялся за девушек и ребенка... На Тихоню, как и прежде, мне было наплевать, потому что единственное, что я чувствовал по отношению к нему, это ревность. Да, уже не такую сильную, не столь сильно выжигающую нутро, но... она была и на данный момент никуда не намеревалась деться. Плюс, я хоть и обещал Варсэлэ спасти и его, но я этого не хотел. Искренне... даже несмотря на то, что желал счастья Артемиде.
Так я сидел в своем кабинете, потихоньку отпивал из бутылки, погружаясь на её донышко, и ощущал, насколько сильно жидкость бьет по сознанию.
«Вот это да! Вот это силища! — думал я. — М-да... при следующей встрече я должен выкупить у палача целый ящик этого яда, чтобы, в случае чего, всегда можно было переместиться в другой мир, наполненный горечью», — думал я, продолжая ждать вестей от девушек, которые заперлись в комнате и уже продолжительное время не выходили оттуда, выбросив меня на самый край фатума, где было одиноко, холодно и страшно... куда из всех щелей, подобно паразитам, лезли скверные мысли, наполненные отчаянием.
Я не знал, сколько времени прошло с того момента, когда я осел в кабинете с бутылкой дряни. Не знал о том, на сколько времени потухло мое сознание от выпитого. Я даже не брался утверждать, что остался в живых от того яда, что влил в себя, но когда я очнулся, все оказалось не так плохо, как я сам себе придумывал все то время, пока был в неведении.
Оказалось, что преобразование прошло успешно. Оно страшно вымотало девочек, но они смогли добиться возвращения Тихони, его личности, его способности мыслить в тело, которое достаточно продолжительное время пролежало без какой бы то ни было подпитки. Таким образом, я смог выполнить контракт, подписанный с Хозяйкой снов чужими руками.
И да, Ада сказала мне:
— Нам придется сделать еще один полномасштабный заход на восстановление памяти и личности Тихони, чтобы зафиксировать все на своих местах, но теперь будет проще, а все потому, что Хозяин снов, который переродился в теле ребенка, заинтересован в том, чтобы больше не оказываться по ту сторону от фатума… оттуда, откуда он самостоятельно не может выбраться.