Страница 7 из 10
– Поплыли назад. Тут надо крепко подумать.
Одиннадцать беглецов разбили лагерь у края пропасти. Они несколько раз заплывали с гонгом – всё дальше. Никто не слышал плоского дна, но улзени упорно реагировали на десятом стуке, когда раскаты эха от отрогов обрыва уже заканчивались, – опускали головы и резко расправляли уши. Слышали ли они дно бездны? Как жаль, что они не умеют говорить! И еще у всех появилось ощущение, что снизу едва заметно веет теплом.
– Что ж, братья, нам остается единственный путь – вниз, – держал речь Старший. – Иначе мы скоро окажемся без телунд, а значит, и без всего снаряжения, без оружия, инструментов и утвари.
Поплавень понемногу утекает, мы уже выкинули весь балласт, а смотрите, как тяжело посудины отрываются от дна. Скоро они станут не под силу кобулакам. Там внизу наверняка есть ключи с поплавенью, иначе бы оттуда не тянуло теплом. Там наверняка полно еды. Не может быть, чтобы среди обрывов и отрогов не было медной руды и прочих руд. Другого пути – назад, на пустынную равнину, – у нас нет.
– Может быть, ты и прав. Но кобулаки не пойдут вниз с отвесного обрыва. Хоть ты что с ними делай. А если мы туда спустимся и не найдем вонючих ключей? Тогда мы точно не сможем поднять телунды назад из пропасти. У нас не будет обратного пути.
– Да, это риск. Но плутая по равнине, мы тоже скоро сядем на дно. Без всяких надежд. А там, внизу, есть хотя бы надежда. Там хотя бы неизвестность, а здесь – безнадега.
– Может быть, вышлем разведчиков вниз налегке? Станет ясней насчет надежды.
– Я против. Там в отрогах жмор заплутает. Слишком легко потеряться в этой бездне.
– У нас же есть гонг. Оставшиеся будут бить в него время от времени. Гонг будет слышен от самих ялдабродовых углов.
Старший задумался. Ему было боязно отпускать товарищей в эту бездну. Десять сроков назад всё решилось бы просто – он сам нырнул бы в пропасть во разведки – самому совсем не страшно, наоборот, заманчиво. Но сейчас он будет обузой. А впрочем, чем он лучше их. Почему, доверяя себе, не доверяешь другим и трясешься за них, как за маленьких. Пусть идут…
– Хорошо. Кто готов? Все?! Ну, это слишком. Достаточно троих.
Давай ты будешь ным, ты у нас потверже рассудком. Еще ты и ты.
Теперь слушайте мои условия. Мы будем бить в гонг каждые две пóгоди[11]. Через каждый передых будем бить троекратно. По прошествии смены – восемь ударов. Если где-то в ущелье перестанете слышать гонг, немедленно поднимайтесь выше окружающих холмов. Ни в коем случае не удаляйтесь друг от друга. Вы должны не только слышать друг друга, но еще и видеть. Светитесь как следует!
Времени вам – две смены. Возьмите хоть один арбалет на всякий случай.
Трое с двумя улзенями исчезли в пропасти. Зазвучал первый удар гонга – смысла в этом ударе еще не было, но договор есть договор. Скоро стихли посвисты разведчиков и щелчки улзеней.
Две смены тянулись долго и тяжело. Особенно долго и тяжело потянулись передыхи по истечении двух смен. Разведчики опаздывали. Как часто опаздывают с возвращением те, кто ушел в неизвестность, пропав из виду! Им-то хорошо – тем, кто ушел. Им так хочется посмотреть, что за тем поворотом, за тем холмом, а потом быстренько вернуться и успеть к сроку. Ну, или опоздать, но совсем немного. А товарищи почему-то нервничают, вслушиваются в пустое пространство, места себе не находят.
Старший внимательно глядел на улзеней, зная, что они первыми услышат разведчиков на подходе. И вот на пятом передыхе после двух смен улзени один за другим встрепенулись. Скоро и сами путешественники услышали нечто. Но это не были локационные сигналы. Какие-то протяжные звуки… Ритмичные и раскатистые.
– Да это же они песню поют!
Вскоре стали различаться ритм и слова. Это была простоватая, но хорошая песня. В данном контексте – очень хорошая:
Вся команда и все улзени рванули навстречу. Только Старший опомнился – кто-то ведь должен смотреть за кобулаками – и вернулся. Вскоре возбужденная компания прибыла в лагерь.
– Там такая страхида на нас напала! Похожа на саурену, только втрое больше!
– Вроде на вас ни одной царапины.
– Да, первым его Банг встретил, увернулся и шарахнул, около хвоста. Эта тварь изогнулась, пытаясь достать улзеня, тут я подоспел и шарахнул ее прямо в морду, а заряд-то у меня побольше, чем у Банга. Она забилась в конвульсиях, тут мы еще добавили. Похоже, готовенькая.
– У вас есть, что сообщить, кроме охотничьих рассказов?
– Да, конечно. Отвесный обрыв на глубине полтора-два свиста переходит в круто спускающиеся отроги. Между ними – ущелья. По верху отрога – кораллы, в ущельях всё покрыто лапчатым кустарником. Ниже из ущелий тянутся осыпи – чем глубже, тем положе.
На осыпи – заросли черного стланика. Идя над такой осыпью, добрались до дна пропасти. Глубина там по ощущению семь-восемь свистов, точнее не скажешь. Противоположный склон пропасти не высвистывается, может быть, его и нет вовсе. Дно холмистое, много плоских камней, длинноленточника, ураминии и рощ длинноствольной араминарии – стройматериала в избытке. Моллюсков и прочих тварей тоже в избытке. Многие крупнее, чем у нас, – например, та тварь, что на нас напала, похоже, и вправду саурена.
Еды – изобилие. Ключей с поплавенью мы не нашли, для этого нужно больше времени. Зато заглянули в одну из расщелин – оттуда тянуло теплом, и чувствовалась едкая вонь, которая часто идет вместе с поплавенью. И еще мы нашли вот что.
Командир разведки вынул из наплечной сумки длинный острый камень.
– Ого, это же наконечник копья! Древний – плохо обтесан.
– Ты уверен, что древний? Мы нашли его на поверхности ила между камней. Был бы древний – затянуло бы давно.
– Похоже, пропасть уже заселена. Скорее всего, дикарями. Это может быть либо плохо, либо вовсе хорошо. Жизнь становится всё интересней. По-моему, надо отбросить все сомнения и нырять вниз всем караваном.
– Но кобулаки не пойдут в пропасть. Тут отвесный обрыв в полтора свиста, а дальше – крутой склон. Они твари солидные и обстоятельные. Зачем им такие приключения?
– Давайте поищем, где ниже и положе. Пройдем налегке вдоль обрыва – двое направо, двое налево. Может быть, найдем не столь отвесный край – ущелье или отрог, вдоль которого не побоятся плыть кобулаки. Справа – ущелье, впадающее в пропасть. Может быть, там не так высоко.
От дна ущелья до выполаживания отвесной стены действительно оказалось не так высоко – полсвиста. Но кобулаки всё равно уперлись. Подплыли к самому краю и уперлись.
– А ну, жморовы отродья, что застыли, как ухумры даргобнутые?! Вперед, трусы! Щас я вам по хвостам шарахну! – кобулаки не пошевелились.
– Стой, – сказал Старший. – Они после такого обращения скорей тебя сами шарахнут, но с места не сдвинутся. Дай-ка я по-другому попробую.
Старший подплыл к Бумбарду, вожаку кобулаков, обнял его сверху и начал ласково гладить по затылку.
– Ты мой хороший, могучий и умный кобулак! Там внизу много вкусной ураминии, там мы остановимся насовсем и никогда не будем больше тащиться среди чахлых кустов. Смотри: Банг и Донг вьются впереди. Бумбард, ты же любишь Банга и Донга, своих лучших друзей. Они уже там побывали, смотри, как они хотят оказаться там снова! Но они не могут пойти, пока ты стоишь, они не могут бросить тебя. Пойдем, мой хороший, пойдем…
Невозможно сказать, понял ли Бумбард смысл этой речи или просто подействовала интонация, но вожак заработал мощными ластами, телунда стронулась с места, напарник Бумбарда тоже натянул стропы, телунда поднялась, миновала край обрыва и плавно пошла вниз, а за ней последовал и весь караван.
11
Единицы времени европиан в пересчете на земные единицы
1 стук = 1,052 секунды
1 пóгодь = 64 стука = 67,3 секунды
1 передых = 64 погоди = 1,197 часа
1 смена = 16 передыхов = 0,798 земных суток
1 вахта = 32 смены = 25,5 суток
1 срок = 16 вахт = 1,119 года
1 колено = 32 срока = 35,82 года