Страница 49 из 117
И всё ради того, чтобы в одних руках была сосредоточена великая сила.
— Да, этот мир, — Гвоздарь повёл заготовкой, показывая нам вокруг, — Этот мир устроен так, что здесь сила может принадлежать одному.
— Очень знакомо, — кивнул я, — Так говорил Оркос. Ему нужна сила…
— Всем нужна сила. И даже «властелину той стороны»… Вы же знаете, что он отсюда родом? Вы знаете, что это один из древних человеческих королей, который достиг небывалого могущества?
— Нет, — вздохнула Фонза, — Выходит, мы ничего не знаем.
— Он — павший человек, — вдруг вспомнил я, — Проклятие нашей, человеческой расы.
Гвоздарь вдруг выронил заготовку, и удивлённо уставился на меня.
— Повтори, гребешок…
— Оркос Менэтиль, один из предателей, сказал, что «властелин той стороны» — единственный павший человек. Что он является проклятием людей.
— ХА-ХА-ХА!
Мы вздрогнули, когда хохот Гвоздаря разнёсся под навесом. Эхо его смеха полетело по всей пещере, и кажется, даже магма пошла рябью от островка с кузницей.
Мне стало интересно, какого же уровня этот гном, если у него такая мощь? Наверняка, не слабее нашего Гармаша Дворфича.
— Не знаю никакого Оркоса, — утирая слёзы от смеха, сказал гном, — Но такой эльфовой чуши… ох, да что же случилось с тобой, Вселенная? Гномьи Звёзды, остановите вагонетку, я сойду.
Мы с группой только переглядывались. Фонза пожимала плечами, не понимая, чем я так рассмешил гнома.
А Гвоздарь отсмеялся, потом наклонился, поднял остывшую заготовку и бросил в горн. Взял другую, положил на наковальню, примерился.
Взглянул на меня и медленно проговорил:
— Нет, гребешок. Это вы — павшие.
Я думал, что сегодня меня уже ничто больше не удивит…
— Ядрён батон, — у Бобра отвисла челюсть, а потом он толкнул локтем Кента, — Ну что, братуха, одним комплексом больше?
— Чувак, и не говори, — алхим тоже был поражён, — Это не комплекс, а прям… ну прям…
— Совокупность, — могильным голосом произнёс Боря, — Больше это никак не назовёшь.
Фонза вздохнула:
— Что-то подобное я и ожидала…
— «Властелин той стороны» — это единственный Высший человек, — Гвоздарь произнёс это и с удовольствием смотрел за нашей реакцией.
Осознание этой правды заставило нас замереть на несколько секунд, будто на нас наложили адское заклинание.
Я смотрел на Фонзу, на Бобра, на других тиммейтов, не веря своим ушам. Словно нас полили холодной водой и объявили отбросами общества.
А Гвоздарь продолжил рассказывать.
Давным-давно высшая раса людей, которых он называл то титанами, то предтечами… в общем, они вторглись в мир, где беззаботно себе жили шесть уже известных нам рас. Ну, как беззаботно…
Любой гном всегда с удовольствием мог отодрать за уши эльфа. Гоблины частенько нападали на подземелья гномов. Дриады не могли поделить леса с эльфами, а кентавры вообще считали, что лес принадлежит только им.
Оркам было проще всего — они вообще ни с кем не дружили. Кого встретят, с тем и не дружили.
— Я и сам-то был рождён уже в этом мире, — горько вздохнул Эол Брок, — И знаю историю только из уст предков.
Он продолжил рассказывать, что, когда в «том мире» появился новый враг, всем расам пришлось сплотиться. Даже орки резко со всеми подружились.
— И гномы с этими древожопками, — поморщился Гвоздарь, — Да, с дриадами. Они стояли плечом к плечу, но сила людей была невообразима.
— И лишь только магия шести гимнов… — вдруг сказала Фонза.
— А ты шаришь, надземная, — одобрительно кивнул гном, — Да, наша сила порознь была невелика, но мы могли взывать к природе, чтобы она помогла.
— И вы выгнали людей… ну, то есть, предтеч? — спросил я.
— Ха, не смеши, — совсем без улыбки ответил Гвоздарь, — Они не хотели уходить.
— Уничтожили? — прошептала Фонза.
Биби с ужасом ойкнула.
— И да, и нет, — вздохнул Гвоздарь, — Мы не знали, что магия шести гимнов уже изменилась, и случилась беда.
— Седьмой гимн? — тихо спросил я, — С появлением людей баланс нарушился.
— Вроде как, — гном пожал плечами, — В общем, вся магия в обоих мирах шарахнула так, что мало никому не показалось.
— А люди? — с тревогой спросила Фонза.
— Крошки, ну вы же здесь? Значит, выжили, и дали потомство.
— Не особо магическое.
— Ой, можно подумать, нам мало досталось? — нахмурился Гвоздарь.
— Так проклятие же других рас после раскола Кольца настало? — удивился я.
Я искренне пытался разобраться, но у меня уже голова кругом шла от всего этого.
— Погоди ты, до Кольца ещё доберёмся, — отмахнулся Гвоздарь и принялся опять охаживать кулаком заготовку.
Я попытался навести порядок в мыслях. Тот мир, наш мир. Высшие, павшие.
Да пипец, а где наше-то место? Чекан, Гончая, и я… За что мы вообще боремся?
— А чего ты паришься-то, крошка щебневая? — усмехнулся Гвоздарь.
— Ты читаешь мысли?
— Раньше в той кузне, где я ковал, можно было только оглохнуть. Ты думаешь, кузнецы кричали друг другу?! Не хватало ещё глотки сорвать, поэтому только мыслями и общались.
— Но ледниковый период — опять повторила Фонза, — Он же был!
— Остатки того катаклизма, который шарахнул на оба мира, — кивнул Гвоздарь, — Бам, и всё! И вся магия наперекосяк. Вот так-то.
Я поднял руки:
— Погоди, погоди, дядька Гвоздарь.
— Да чего годить-то? — гном меня уже не слушал, — Ну шарахнуло, ну ладно. Сюда выкинуло кучу народу, туда выкинуло. Стали потихоньку жить, новую магию осваивать.
— А потом появился «властелин»?
— Да он никуда и не девался. Это древний король, был обычным человеком, как вы, а потом как-то смог вернуть себе облик и силу предтеч. Может, зелье какое нашёл, кто его знает?
— Зелье? — с интересом прислушался Кент.
— Братан, если ты его попробуешь сварить, будет новый катаклизм, — хохотнул Боря.
Я обрадовался, что разговор наконец-то пошёл в ту сторону, в которую нам надо.