Нежность ее губ

-Здравствуйте, здравствуйте, моя Вы прелестная малютка.-улыбнулся своим хищным оскалом Генрих.-неожиданно, но Вы все же пришли. Я был уверен, что такая строптивая натура, как Вы, просто проигнорирует мой этакий первый приказ.-он скрестил руки за спиной и подтянул живот.-считать ли это победой?

-Скорее моей оплошностью.-ухмыльнулась я.-зачем же Вы меня позвали? По какому-то делу, ил просто почесать языком? Если для второго, то для этого есть Ваши придворные, а я как-то стараюсь держаться подальше от этого бездарного театра со скверными актерами.

-Хм,-он наполнил чашу из высокого графина темно-вишневой жидкостью.-а моя жена считается хорошим актером Вашего театра?

-Не пытайтесь опошлить ее.-ответила я с нескрываемым недовольством.-она женщина, что покорилась миру ради Вас, а Вы просто предпочли вытереть ноги о добродетель ее, да и чем черт не шутит, да и королевы-матери. Если бы…-сжала руки в кулаки я.-если бы не решение Екатерины Медичи женить Вас, бедного гасконца на единственной дочери, то чтобы Вы вообще сейчас имели?

-Вопрос из той же серии вопросов, как что было бы с Вами, милая, если бы Генрих III не испытывал к Вам столь сильной симпатии, как и его мать? Что было бы с Вами? Разве стала бы такая девушка, как Вы, фрейлиной королевы? Сколько лет она жила под вашу дудку?-улыбнулся Генрих.-наше с Вами положения равны, и к Вашему «увы», чаша весов не склонится в Вашу сторону, какие бы аргументы и доводы Вы сейчас не приводили.

-Есть один, что заставит их склонится.-я облизнулась.-я верная фрейлина своей королевы, а Вы просто возомнили себе жеребцом, что желает каждую хозную кобылу.

-Виктория, Виктория, Виктория…-произнес Генрих IV своим спокойным, чуть с хрипотцой голосом.-должен признаться, что если бы не Ваша столь преданная позиция служить моей жене, то я решил бы, что Вы претендуете на мое место.-он улыбнулся.

-Прошу прощения?-я скривилась в недоумении.-в каком смысле «претендую на Ваше место»?

-С первых минут, с первых, моя дорогая, минут,-его ладонь коснулась моего плеча.-именно Вы отстаивали грязную честь королевы Маргариты. Именно Вы всегда появлялись словно призрак из-за спины Екатерины Медичи, чтобы вцепиться в горло тому, кто нелестно отозвался о малышке Марго. Из всего нашего высшего общества, из всего нашего славного общества,-его ладонь скользнула ниже по спине ближе к пояснице.-именно Вы готовы были плюнуть в лицо светским дамочкам, что называли королеву «шлюхой», и даже королева-мать была для Вас не авторитет.

-В этом моем поведение нет ничего необычного.-я облизнулась, и увернулась от полного объятья этого мерзкого мужчины.-по правде говоря, Вы должны были отстаивать честь своей жены, а не я.

-Но только карты всегда были на Вашей стороне, а играть с той у кого на руках все козыри – глупое решение, правда?-Генрих вплотную прижался к моему телу пытаясь склонить меня над столом, но я резко пихнула его назад.-а с Вашей стороны,-он вытер слюну, что так по хищному выступила у уголков его рта.-Вам двадцать четыре года. Зрелая девушка, что еще не знала на вкус мужчины, что так яро утверждает о своей невинности и еще ни разу не была застукана в мужских объятиях, но…-он склонился над моим ухом.-но зато так преданно, словно верная собака, всегда следует за своей хозяйкой королевой, и готова вцепиться в глотку, и рвать ее до смертного хрипа тому, кто посмел осуждающе посмотреть на Марго. Разве это не объясняет Вашу позицию…-Генрих вынул из-за пазухи свернутые листы моей поэмы, а после бросил в камин заставив меня наблюдать, как огонь сжирает бумагу.

-Я не стану оправдываться перед Вами, король Наваррский.-спокойно ответила я.-это ниже моего достоинства, как и ниже Вашего достоинства шоркаться в закромах моего творчества, что было написано явно не в Вашу честь.

-Французский. Король Французский, пташка.-Генрих облизнулся.-Вы можете вернуть мое благосклонное расположение к Вам, и цена нашего примирения будет самой минимальной.

-Мне не нужна Ваша благосклонность, для этого есть священники, и в расположении тоже я не испытываю недостатка, ибо на то есть оставленный эскадрон Медичи.

-Да что с Вами не так?-он резко сжал мою кисть.-я обещаю Вам все…-одним движением мужичина прижал меня к своему телу.-деньги, расположение в обществе, любой каприз, но только станьте моей любимой фавориткой. Вы же знаете, что я закрывал все это время глаза на Ваши выходки, только потому что желаю видеть именно Ваше тело в своей постели. Ну же…-стонет король пытаясь выпрямить мои ладони, чтобы они коснулись его тела, но я резко вырываюсь за что и получаю хлесткую пощечину.

И если бы я знала, что доживу до того момента, когда королем Франции объявят мальчишку беднягу из бедной Наварры, известный простым людям вроде меня, как беарнец, то я поспорила бы на тысячу дублонов в местной таверне, что французские люди предпочтут пасть Испании, чем смирится с таким правителем, и как мы видим, я проиграла бы дьяволу душу, потроха, а деревенскому Версалю свою селезенку на закуску к хмельным напиткам. С момента восхождения Генриха на Французский престол прошло уже больше недели, и он не стесняясь приводит в свои покои по три, а то и четыре фаворитки. Страшно подумать, это при живой жене, этакий Вы мерзавец. Королеве Марго была выделена спальня в конце коридора между прислугой и мной. Отчего я начала ненавидеть его всей своей душой за то, что он так позволяет себя вести. С каждым днем, моя королева Марго потухает. В ней становится меньше розового румянца, меньше задора, коим она была наделена в те дни, когда мы только с ней познакомились. И я хотела бы помочь ей, но я бессильна, как религиозный священник перед вульгарной женщиной, а тем временем в стране возникает настоящая катастрофа. Люди готовы резать глотки гугенотам за их веру, а католики, совершенно позабыв о своем Боге ведут войну с такими же, как и они, а попутно высмеивают нового короля.

Генрих IV не собирался даже смотреть в сторону оставшейся кучки своих религиозных собратьев, когда в эту ситуацию вмешалась я. Эти люди, Боже, они опустили руки, и готовы смирится со смертью, чем позволить себе дать отпор наглым католикам. Это, черт возьми, неправильно. Застав в одной из таверн небольшую группу гугенотов, я встала на стул, и привлекла их внимание к себе. Моя речь была наполнена тем негодованием, которое я испытываю уже, который день.

-Вы все, вы так и будете позволять католикам вырезать вас один за другим? Или же дадите отпор?-мой голос становился от волнения выше.-вы должны бороться с врагом, как обычные крестьяне в дикие бунты свергали власть. Вы должны быть сильными, и если король не поведет вас в эту судьбоносную битву, то это сделаю я. Я помогу вам показать этим католическим выскочкам, что они во Франции не одни, и что французская земля с этой минуты принадлежит вам!

-Но что можем сделать мы? Вы, милая, видели чем предпочитает заниматься король?-с легким хныканьем произнес юноша из толпы.-мы не нужны королю.

-Почему же не нужны?-засмеялся второй мужчина.-как пушечное мясо для испанцев мы будем кстати, а вот Вы, малышка бунтарка, можете заполучить неплохое расположение «короля-дурака».

-Это почему же?-с откровенной брезгливостью спросила я.

-Да потому что королю нравится, когда вместо ствола у человека между ног дупло.-засмеялся молодой юноша, что секунду назад готов был разрыдаться.

-Оставьте эту участь шлюхам, господа, и я сейчас не про летучий эскадрон, что остался без хозяйки.-облизнув пересохшие губы ответила я.

-Хах, фрейлина королевы-шлюхи будет доказывать нам обратно?-поникшие мужчины рассмеялись.-убирайся, девочка, обратно под королевское крыло.

-Я уйду, а вы оставайтесь ждать своей свиной участи. Еще парочка дней, и католики вырежут вас всех, как грязных свиней!-ухмыльнувшись я ушла.

Слухи о моей неверности королю донесла молва крайне быстро. Я вернулась в замок Генриха IV, где двое крепких стражников резко сжали мои руки, и отвели в покои короля, где он не стесняясь раздевал очередную фаворитку новой ночи. Увидев, как мужчины склонили меня опустив на колени, он оставил свою спутницу ночи, и склонившись ко мне, его крепкая ладонь грубо схватила мои волосы, и не сдерживая похотливых эмоций, он пытался меня поцеловать, но все было без толку.