После тьмы (ЛП)

Лидия внезапно проснулась. Мохнатик сидел у нее на коленях, поставив передние лапы ей на грудь. Все его четыре глаза были открыты.

— Что случилось? — прошептала она.

Она дико озиралась в маленькой гостиной, всматриваясь в тени. Но все казалось нормальным или настолько нормальным, насколько это возможно, если у тебя на диване спит охотник за призраками.

Еммет растянулся на подушках и все еще крепко спал, отвернувшись от нее.

Мохнатик убрал лапы с ее груди, закрыл охотничьи глаза и снова свернулся у нее на коленях. Дневные глаза он тоже закрыл. Это был знак, что все спокойно.

Она рассеянно погладила его по пушистой серой шерстке. Наверное, она встревожила его, когда мучилась от кошмара. Может, пошевелилась или пробормотала что-то.

Через какое-то время она подняла Мохнатика и переложила его на сиденье большого кресла. Он, не открывая глаз, просто повернулся и устроился поудобнее.

Она встала и подошла к дивану. Наклонившись над Эмметом, она получше укрыла его одеялом. Тот не пошевелился.

Она подошла к окну, спрятала руки в рукава халата и посмотрела на узенькую полоску зеленой стены Мертвого города. У нее в голове всплыли образы из прошедшего сна.

Через какое-то время она отвернулась от окна и прошла по коридору в свою спальню. В последний момент вспомнив про маленький столик, она обошла его.

Войдя в комнату, она подошла к комоду и посмотрела на лежавшее там фото, частично освещенное из открытой двери ванной. Она видела, что Честер улыбается ей так же, как во сне. Она посмотрела на копию «Журнала пара-археологии» в его руках. Он был так горд тогда, что его назвали в статье консультантом.

Она вернулась в гостиную и снова устроилась на кресле. Вытянув ноги, она положила их на подставку и поплотнее запахнула уютный халат.

Долгое время она просто сидела так, размышляя и вглядываясь в ночь.

* * *

Эммет проснулся с легким чувством дезориентации. Потом ему вспомнилась призрачная потасовка за баром. Он поднял руку, открыл глаза и посмотрел на циферблат часов. Пять утра. Он высчитал, что после дожигания провел в бессознательном сне три часа. Не самый лучший ночной отдых, но достаточное время, чтобы его тело восстановилось после больших затрат пси-энергии.

Он ощутил в маленькой комнате еще чье-то присутствие и повернул голову. Лидия с ногами устроилась в глубоком кресле с подлокотниками у окна, откинув голову на спинку и спрятав ноги под складками халата. Из-под ее руки мигнули голубые глаза.

Он откинул покрывало и осторожно сел. Посмотрев вниз, он обнаружил, что кто-то, предположительно Лидия, снял с него рубашку. Мысль о том, что она его раздевала, показалась ему интересной. Потом он понял, что штаны все еще на нем. Либо она не смогла их снять, либо мысль об этом ее не привлекла. Он решил успокоить себя мыслью, что, возможно, ей просто не хватило духа.

Когда он поднялся, одеяло упало на пол. Он не помнил, как им укрывался. Он прошел по коридору в слабо освещенную ванную.

Внутри маленькой комнатки он включил кран и, склонившись над раковиной, плеснул себе в лицо холодной водой. Увидев свое отражение в зеркале, он поморщился.

Он вернулся обратно в гостиную. Лидия не пошевелилась, но Мохнатик из-под ее руки исчез. Эммет заглянул в кухню и увидел пушка, сидящего на столике рядом с банкой крендельков. Похоже, Мохнатику вообще не требовалась помощь, чтобы добраться до лакомства.

Эммет вернулся к дивану, сел среди смятых одеял и, опустив локти на бедра и сцепив пальцы, посмотрел на Лидию. Почему, черт возьми, она спала в кресле? Она что, думала, что ей нужно его охранять? Боялась, что он начнет буйствовать из-за янтарного ожога? Еще одна особенность охотников? Возможно, ей кто-то сказал, что он разнесет ее квартиру.

Он заметил, что она проснулась и теперь изучала его из глубины кресла.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она. Ее голос после сна был тихим и хриплым.

— Почти что пришел в себя.

— Ты меня прилично напугал этой ночью. Я никогда не видела охотника за призраками в таком состоянии.

Он провел рукой по лицу и почувствовал шершавость щетины. Ему нужно будет побриться. Скоро.

— От себя скажу, что обычно стараюсь такого избегать.

— Это я могу понять. Ты все еще выглядишь так, словно не в лучшей форме. Вероятно, тебе нужно вернуться ко сну.

— Я в порядке, черт возьми!

— Не надо отрывать мне голову. Не моя вина, что ты выглядишь так, будто провел ночь, ввязавшись в драку за низкосортным баром.

Он хотел было ответить, но потом передумал.

— Почему ты спишь в этом кресле?

— Я хотела за тобой присмотреть. Олинда и Зейн, похоже, посчитали, что с тобой все будет хорошо, но я не была так в этом уверена.

— Черт, знаешь, я же не инвалид. Синдром дожигания абсолютно нормален. По крайней мере, после того, как потратишь столько энергии, сколько я этой ночью.

Она зевнула:

— Не за что.

Все шло не очень хорошо. Он снова начинал раздражаться. Похоже, рядом с Лидией это частенько с ним случалось. Он попытался на что-то отвлечься.

— Спасибо, что притащила меня в квартиру, — пробормотал он. — Ты была права. Провести ночь внизу на парковке было, пожалуй, не лучшей моей идеей.

— Нет проблем. Мне помогли Зейн с Олиндой.

— Угу. — Он смутно помнил, как все тащили, тянули и толкали его пять лестничных пролетов вверх. Это к слову о том, что он выглядел, как инвалид. Немудрено, что она спала в кресле. Наверное, решила, что ему понадобится ночная сиделка.

— Плохо, что лифт не работает. — Просто отлично. Теперь он нес всякую чушь.

— Можешь еще раз повторить. Однажды Дриффилд поплатится. — Она запахнула халат у горла поплотнее и стала подниматься с кресла. — Ладно, раз никто из нас явно не собирается снова спать, то я могу уже пойти в душ и одеться.

Он поднялся одновременно с ней и преградил ей путь в спальню. Она остановилась прямо перед ним и всмотрелась в его лицо.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросила она.

— Нет, я не в порядке. — Он обхватил ее лицо ладонями. — Но я не свихнусь и не разнесу твою квартиру.

— Я и не думала, что ты сделаешь что-то подобное, — сказала она, защищаясь.

— Ну да, конечно. Это было написано у тебя на лице. Ты с самого начала нервничала рядом со мной. И каждый раз, когда всплывает очередная особенность физиологии охотников, ты снова пугаешься. Так случилось и этой ночью, верно?

— Поверить не могу. — Она уставилась на него с зарождающимся негодованием. — Ты расстроен, потому что я провела ночь здесь, чтобы иметь возможность за тобой присматривать?

— Я не расстроен, — процедил он сквозь зубы. — но я чертовски зол. Проклятье, я не болен. У меня не поедет крыша, я не разгромлю твою гостиную. Тебе не нужно было караулить меня, словно я какой-то непредсказуемый дикий зверь.

Страсти накалялись, а потом внезапно выражение ее лица смягчилось.

— Расслабься. Успокойся. Ты все еще не в себе. Почему бы тебе не пойти в душ первым? Когда ты выйдешь, тебя будет ждать отличная горячая чашка рез-чая.

Ее успокаивающий тон чуть не стал последней каплей в чаше его терпения:

— Черт, да не хочу я никакого чая!

Ее мягкая заботливость улетучилась.

— Почему ты такой раздражительный этим утром? Я беспокоилась за тебя ночью. Ты чертовски перепугал меня, когда отключился на моем диване.

— Я не отключился. Я уснул. Есть большая разница.

— Отключился.

— Я уснул. Но знаешь, что?

— Что?

— Теперь я полностью проснулся. — Он притянул ее ближе и страстно прижался губами к ее губам.

На мгновение он подумал, что она сейчас разразится возмущенной тирадой. Она резко втянула воздух и вцепилась пальцами в его плечо.

А потом так же страстно ответила на поцелуй. Внутри него все подскочило до высокого резонанса. Его охватила неодолимая эйфория, и он чувствовал, что она на нее откликается. Она обхватила его руками, словно пытаясь прижаться сильнее.