Страница 44 из 54
Созерцание крушения электрической цивилизации не может не вызывать философских размышлений. Возможно, культурная смерть - необходимый компонент эволюции, как смерть отдельных организмов. В любом случае никто не может предотвратить изменение культуры, и многие аспекты нашей нынешней культуры, возможно, заслуживают исчезновения (каждый из нас, вероятно, носит в голове свой список того, какие виды музыки, реклам и телешоу мы считаем наиболее мразотными).
Даже если предположить, что люди выживут в текущем столетии - ни в коем случае нельзя с уверенностью - рано или поздно возникнет другая культура, которая заменит нашу нынешнюю электрическую цивилизацию. Его соавторы неизбежно будут использовать любые имеющиеся навыки и идеи, чтобы собрать ее воедино (точно так же, как жители Европы в Средние века и в эпоху Возрождения опирались на культурный мусор из Римской империи, а также влияние из арабского мира), и она постепенно обретет собственную жизнь.
Тем не менее, мы должны спросить: какие культурные составляющие мы могли бы передать нашим потомкам? Какими достижениями в культуре мы хотим запомниться?
Цивилизация дорого обходится. Со времен Шумера урбанизация была ужасной для окружающей среды, приводя к вырубке лесов, потере верхнего слоя почвы и сокращению биоразнообразия. Также были человеческие жертвы в виде экономического неравенства (которое почти не существовало в догосударственных обществах) и утраты личной автономии.
Эти затраты выросли до беспрецедентного уровня с приходом индустриализма - цивилизации на амфетаминах - и несут их в основном не бенефициары цивилизации, а другие виды и люди в бедных странах и культурах. Но почти все из нас, кто осознает эти издержки, любят думать, что эта сделка с дьяволом преследует какую-то цель, большую, чем временное повышение комфорта, безопасности и защищенности для меньшинства в обществе. Постоянное разделение труда, которое является отличительной чертой цивилизации, сделало возможной науку - с ее поучительными но малопрактичными откровениями обо всем, от происхождения человека до состава космоса. Искусство и философия достигли такой степени изощренности и возвышенности, которая ускользает от описательной способности слов.
Тем не менее, очень многое из того, что мы достигли, особенно за последние несколько десятилетий, в настоящее время требует для своего выживания сохранение и роста гигантского производства и потребления энергии, что влечет за собой постоянный, растущий ущерб окружающей среде и человечеству. В какой-то момент все это должно прекратиться или, по крайней мере, свернуться к более устойчивому разграблению природы.
Но если это произойдет, и в процессе мы потеряем лучшее из того, что мы достигли, неужели все это будет напрасно? - октябрь 2009 г.
НАШ КООПЕРАТИВНЫЙ ДАРВИНСКИЙ МОМЕНТ
Эволюция может быть безжалостной в устранении непригодных. «Красная в зубах и когтях», как отметил Теннисон, природа обычно приносит в жертву миллиарды отдельных организмов, а иногда и целые виды в ходе своего адаптивного развития.
Мы, люди, смогли притупить клыки Природы. Мы заботимся о людях, которые не смогли бы выжить в одиночку, - о пожилых, больных, раненых - и мы занимаемся этим долгое время, возможно, десятки тысяч лет1. многие из нас прыгнули на плот социально гарантированного выживания - хотя способами, которые часто не имеют ничего общего с состраданием: сегодня даже самые здоровые и умные люди настолько слабы, что не смогут выжить несколько дней или недель, если их бросить на произвол судьбы без супермаркетов, банкоматов и остальной инфраструктуры современного гипериндустриализма.
Эта стратегия расширения нашей коллективной приспособленности (по крайней мере, временно) окупилась: последующее снижение уровня нашей смертности привело к 700-процентному увеличению численности населения всего за последние два столетия и нынешним темпам прироста населения около 80 миллионов человек. в год (количество рождений сверх смертей).
Люди повсюду забирают место у большинства других организмов, за исключением тех, которые непосредственно служат нам, таких как кукуруза и крупный рогатый скот (над которыми издеваются особо садистски). У нас есть опыт в том, чтобы совместно избегать выбраковки природой и, таким образом, частично (и, опять же, временно) победить естественный отбор - по крайней мере, в том смысле, в котором это применимо к другим видам.
Некоторые утверждают, что «естественный отбор» работает в человеческом обществе всякий раз, когда умные и трудолюбивые люди продвигаются вперед, а ленивые тупицы отстают.
Философия социального дарвинизма утверждает, что такой вид конкурентного отбора улучшает вид. Но критики отмечают, что индивидуальный успех в обществе может быть неадаптированным для общества в целом, потому что, если богатство становится слишком неравномерным, социальная стабильность оказывается под угрозой.
Подобные опасения привели к тому, что большинство стран искусственно ограничили конкурсный отбор на общественном уровне: в Соединенных Штатах эти ограничения принимают формы прогрессивного подоходного налога, социального обеспечения, продовольственных талонов, выплат по инвалидности, Medicaid и
Помощи детям-иждивенцам, среди прочего.
Даже большинство самопровозглашенных «консерваторов», которые думают, что правительство не должно препятствовать тому, чтобы победители общества забирали все, по-прежнему считают, что церкви полезно давать нуждающимся.
Хотя последние несколько десятилетий быстрого экономического роста и материального изобилия - благодаря дешевой ископаемой энергии - привели к резкому расширению сетей социальной защиты в промышленно развитых странах, они также характеризовались появлением якобы благоприятной глобальной имперской системы во главе с Соединенными Штатами, чья устрашающая военная машина якобы сдерживала международные конфликты (или раздувала) и чья общепринятая валюта помогала поддерживать относительную международную экономическую стабильность(что, конечно, служило интересам США). Во всем мире якобы снизилось количество смертей от войны, равно как и смертность, связанная с крайней нищетой.
Пока все хорошо (более-менее).
К сожалению, однако, многие ключевые компоненты наших успешных коллективных усилий по победе над Жнецом по сути неустойчивы. Мы снизили смертность не только с помощью антибиотиков (к которым у микробов в конечном итоге вырабатывается иммунитет), но и с помощью экономической стратегии использования возобновляемых ресурсов со скоростью, превышающей естественное восполнение, и по максимально быстрой ликвидации невозобновляемых ресурсов.
Заимствуя одновременно из прошлого (когда образовались ископаемые виды топлива) и будущего (когда нашим внукам придется наводить порядок, платить наши долги и обходиться без ресурсов, которые мы разбазариваем), мы эффективно задействуем ресурсы для превышения численности населения.2
Каждому популяционному экологу известно, что, когда вид временно превышает долгосрочную продуктивность окружающей среды, последует вымирание.
Таким образом, поскольку в ближайшие годы мировая экономика перестанет расти и начнет сокращаться, результатом, вероятно, станет глобальный рост человеческой смертности3.
Теоретики устойчивости сказали бы, что мы вступаем в фазу «высвобождения» адаптивного цикла, который характеризует все системное развитие, фазу, которую они описывают как «быстрый, хаотический период, в течение которого капиталы (природные, человеческие, социальные, построенные и финансовые) имеют тенденцию быть потерянным, и новичок может добиться успеха »4.