Страница 76 из 101
После пристрелки осколочно-фугасные и зажигательные гостинцы стали залетать в амбразуры. Представляю, какие разрушения они после себя оставляют! Основные ворота крепости снарядами превращены в груду пылающих щепок. По докладам с других направлений ситуация аналогичная с нашей, значит, правильная выбрана тактика.
Часовая артиллерийская подготовка закончена, теперь в дело вступит пехота.
Перебежками, под прикрытием ручных и станковых пулеметов, пехотинцы устремились к стенам. Турки открыли по наступающим солдатам жиденький ружейно-пулеметный огонь. Лучше бы сразу начали сдаваться. Выявленные цели прицельным огнем накрывала наша артиллерия. Вот когда иранцы подойдут непосредственно к стенам, пушкари уже не помогут, вся надежда на гранаты и меткость стрелков. Честно скажу, очень хотелось быть среди наступающих солдат лично помахать саблей, пострелять во врагов из винтовки, но чего нельзя, того нельзя, да и мой телохранитель Ибрагим, костьми ляжет, но не пустит меня в атаку.
Что происходило внутри крепости рассмотреть не удавалось, мешал дым от пожаров. Казалось, что солдаты подбежали к стенам крепости, а их как влагу впитала мощная губка. Потерплю, скоро начнут поступать первые доклады, хотя уличные бои - дело тяжелое.
Заметил, как в город укатила батарея наших орудий, похоже, где-то турки серьезно укрепились. Примерно через час поступил доклад, что город в основном захвачен, остался единственный очаг сопротивления в центре, его сейчас добивают из орудий.
Идти по улицам взятого города было тяжело. Везде валялись трупы турок и местного населения и кое-где наших солдат. От дыма глаза слезились, и першило в горле. Но больше всего досаждали запах крови, вывалившихся внутренностей, растерзанных взрывами снарядов противников, и горелой человеческой плоти. Мой организм, слава Богу, справился, не вывернуло наизнанку.
Наши солдаты методично, здание за зданием, производили зачистку города. При малейшем сопротивлении турки безжалостно уничтожались. Пленных турок сгоняли на центральную площадь, а местные жители были предоставлены сами себе. Когда закончим воевать, тогда и до них дойдет очередь.
В центр городка я попал минут через сорок. К этому моменту с гарнизоном было покончено, все дома проверены. Генерал Шидеха доложил, что турок уничтожено около трех тысяч, в плен взяли семьсот человек, из них пятнадцать офицеров разного ранга. Наши потери пока подсчитываются, но генерал полагает, что они не более полутора тысяч с учетом раненых. Сейчас войска заняты сбором трофейного вооружения и продовольствия.
Ну, что, можно нас поздравить, операцию провели, как по нотам, и с минимальными потерями. А если бы было время более тщательно обучить солдат, то могли бы обойтись еще меньшими потерями в живой силе.
Приблизился к группе турецких офицеров. Вид у них, конечно, жалкий. Мундиры изорваны, лица закопчены, глаза перепугано смотрят на меня и сопровождающих офицеров. Очень мне хочется пообщаться с комендантом крепости. Узнать, почему он отказался принять наших парламентеров? К сожалению, комендант погиб, его обязанности исполнял капитан, если сравнивать с нашим табелем о рангах. Ничего толком вразумительного капитан не сказал, просил сохранить жизнь ему и его офицерам ибо они выполняли свой долг. Собственно, я и не планировал предавать их смерти, пусть потрудятся в плену, работа в Иране для них найдется.
Уже хотел уйти, но заметил скопление возле нас большого количества женщин. От группы отделилась одна высокая и бойкая женщина лет тридцати-тридцати пяти, и подошла ко мне вплотную. Ибрагим сразу же оказался рядом.
- Принц, меня зовут Масха, - обратилась женщина, - позвольте мне говорить с вами, поскольку все наши мужчины давно убиты. – Не откажите в милости бедной вдове и несчастной матери.
- Говори, Масха, я тебя внимательно слушаю.
- Как вы намерены поступить с турецкими офицерами?
- Они пленные, отправлю вглубь страны на работы.
- Этих бешеных собак нужно убить, отдайте их нам, мы сами с ними разберемся.
- Пленники принадлежат шаху. А что они натворили?
- Здесь присутствуют матери девушек, которых эти звери растерзали. Комендант крепости в первый же день захвата города уничтожил всех мужчин, в том числе мальчиков старше пяти лет. Затем в доме купца Рашима устроил для офицеров бордель, куда доставляли наших дочерей. Мы - слабые женщины, не могли оградить своих детей от посягательств. Некоторые пытались, за что поплатились жизнью. Каждый день из борделя выбрасывали на улицу тело растерзанной мертвой девушки. Этот ужас продолжался до сегодняшнего дня. Вот поэтому я прошу отдать нам офицеров.
- Масха, дай мне время поговорить с турками, а потом я решу, как поступить.
- Надеюсь на ваше справедливое решение, принц, - со слезами произнесла женщина, поклонилась и поцеловала мне руку.
Пришлось вновь общаться с капитаном. От его рассказа у меня волосы на голове зашевелились.
Комендант майор Абдулло устроил в Батунасе настоящий геноцид для местного населения. Вырезав всех мужчин, взялся за организацию досуга офицеров, открыв «колесо фортуны». На улицах отлавливали молоденьких девушек, и доставляли в дом купца. Полонянок избавляли от одежды и привязывали обнаженных в различных позах к круглому столу. Абдулло выбирал первую шестерку счастливчиков среди офицеров и вертел на столе пустую бутылку из-под шампанского. Горлышко бутылки указывало на офицера, а донышко на девушку, которую тому надлежит насиловать. Истязания несчастных продолжалось до самого утра, большинство невинных девушек погибало, а некоторые теряли рассудок. Комендант не беспокоился, девушек в городе для развлечений было в достатке. Слушая капитана, я чувствовал, как во мне закипает ярость, сжимаются кулаки, еще чуть-чуть, я выхвачу саблю и порублю всех турецких офицеров до единого.
- Ибрагим, прострели каждому турецкому офицеру по одной ноге, и отдай их несчастным женщинам, пусть они их примерно накажут, - отдал приказ телохранителю.
Не стал дожидаться развязки, вместе со штабом решил покинуть город, знал, что обезумевшие от горя женщины не оставят никого вживых.
- Граф, Василий Михайлович! - услышал я крик женщины на русском языке, - остановитесь, пожалуйста!
Отец повернул голову сторону крика, а я прошел вперед на несколько шагов, поскольку официально плохо понимаю русский язык.
Ничего себе, подумал я, в Богом и Аллахом забытом городке, только что отбитого у турок нашлась женщина, знающая отца. Неужели в прошлую войну отец успел где-то наследить? А что? Он тогда был еще холостой и неженатый, здоровый и симпатичный полковник, вполне мог позволить себе интрижку. Хотя вряд ли, отец слишком порядочен, чтобы бросать на произвол судьбы женщину.
Ибрагим среагировал моментально и сопроводил к нам женщину в довольно потрепанной одежде с очень бледным лицом. На вид ей не больше шестидесяти. Лицо густо покрыто морщинами, из-под платка, накинутого на голову, выбивались пряди седых волос, а голубые глаза, казались выцветшими.
- Василий Михайлович, прошу вас, выслушайте меня, - сказала женщина, упав перед отцом на колени, целуя ему руку.
Отец опешил, но сразу же помог женщине подняться с колен.
Я быстро поискал глазами толмача, и помахал ему рукой, остальных офицеров отпустил в лагерь, пусть занимаются неотложными делами, а мы с отцом сами здесь попытаемся разобраться.
- Мадам, я прошу меня простить, но я вас не узнаю, - неуверенно произнес отец. – Чем я могу вам помочь?