Русский гештальт

- Садитесь, - предложила женщина и скрылась в кладовке, - вам сколько? – послышался оттуда её голос.

- Полтора килограмма, - сказала Юлия.

Женщина принесла пружинные весы и в нашем присутствии взвесила на них мандарины в грязной матерчатой сумке. Юлия достала из своей сумки полиэтиленовый пакетик.

- Лучше в сумку, - сказала женщина.

- Почему? – спросил я.

- Пакет прозрачный, увидят.

Юлия рассчиталась и переложила мандарины в сумку. Сумка раздулась.

- Хурмы хотите? – спросила женщина.

- Нет, - сказала Юлия. Женщина подвинула к нам вазу.

- Ешьте виноград, - сказала она. Я отщипнул две виноградины. Мне понравилось.

- Может быть, хотите чачи? – спросила женщина.

- Почём? – спросил я.

- Три рубля пол-литра, - сказала женщина, - хорошая чача.

- Нет, - сказал я, - спасибо.

Женщина достала две рюмки и поставила перед нами. Потом принесла трёхлитровый баллон с прозрачной жидкостью и налила их до краёв.

- Я не буду, - сказала Юлия. Где-то заплакал ребёнок.

Женщина вытерла фартуком стол и села рядом с нами. Стул под ней тоненько заскрипел.

- Ваше здоровье, - сказал я и выпил. Потом закусил виноградиной. Чача мне не понравилась.

- Ну как, - спросила Юлия.

- Самогон, - ответил я. Мы встали.

- Спасибо, - сказала Юлия и направилась к выходу. У двери в углу я заметил грязное чучело волка. Только волков нам и не хватало. Откуда в Грузии волки?

- Если чего нужно, - сказала женщина, провожая нас до порога, - заходите.

На заднем дворе залаяла собака. Юлия достала из сумки мандарин и стала его аккуратно чистить. Она собрала кожуру в ладонь, отбросила её в сторону и протянула мандарин мне.

- Спасибо, - сказал я. Мандарин оказался кислым. Юлия съела дольку и скривилась.

- Не беда, - сказал я, - сойдёт для сельской местности.

Юлия села на большой замшелый валун и сняла с ноги тапочку.

- Камень, - пояснила она и вытряхнула из тапочки маленький осколок чего-то чёрного. Мы пошли вниз. Трава под ногами стала мокрой.

- Винограду хочу, - сказала Юлия

- Чего же сразу не сказала? – спросил я, - у тётки бы и купили.

- Тогда не хотела.

- Давай, зайдём куда-нибудь ещё, авось, повезёт, - сказал я. Юлия повертела головой.

- Куда? – спросила она. Я наугад ткнул пальцем в ближайший дом.

Часть IV. Солнце

Мы свернули с тропинки и полезли вверх по откосу. У железных, выкрашенных зелёной краской дверей я остановился и постучал. Стук получился неожиданно гулким.

Несколько минут в доме царила полная тишина, даже собака не лаяла. Потом послышались шаркающие шаги, лязгнул засов, и на пороге появилась сгорбленная старуха.

- Не продадите ли нам немного винограда? – спросила Юлия. Старуха неопределённо кивнула головой и пропустила нас на кухню. Я не был уверен, что она поняла вопрос. Из глубины дома донёсся бой часов. На заднем дворе слышались пьяные мужские голоса.

- Грузины гуляют, - подумал я.

Дверь отворилась, и на кухню вышел большой грузный мужчина в кожаном пиджаке. Это был заместитель директора нашего пансионата.

-Здравствуйте, Эразм Александрович, - сказал я. Заместитель директора обрадовался.

- Здравствуй, здравствуй, дорогой! – закричал он и попытался меня обнять. От него несло одеколоном и перегаром. Эразм знает Надьку и обращается к ней не иначе, как по имени-отчеству.

- Проходи, дорогой, проходи, - сказал заместитель директора и стал подталкивать меня в спину к той двери, из которой сам только что появился. Мою спутницу он, казалось, не замечал. Я оглянулся на Юлию.

- Девушка, тоже проходи, - сказал заместитель директора и крепко взял её за локоть. Голос у него был глухой, как из бочки. Мы вышли во внутренний двор.

Там, под навесом из виноградных листьев стоял длинный стол, уставленный бутылками и тарелками с закуской. Посредине стола на большом жёлтом блюде лежал тощий, наполовину съеденный поросёнок. Изо рта поросёнка торчали несколько веточек кинзы или петрушки.

За столом сидели и громко разговаривали пять толстых грузин. Заместитель директора что-то сказал на своём языке, они смолкли и повернулись лицом в нашу сторону.

Заместитель директора не умолкал, поэтому все лица снова повернулись к нему. Мы с Юлией стояли у стола и ждали, когда закончится это представление.

- Садитесь, садитесь, - прохрипел заместитель директора осипшим голосом и опять сказал что-то на грузинском языке. Все лица опять повернулись в нашу сторону. Мы сели.

- Сын в армию ушёл, - сказал заместитель директора и налил мне полный стакан чачи, - как зовут девушку?

- Юлия, - сказал я.

- Юлия, - спросил заместитель директора, - Вам что налить, вина или водки?

- Вина, – сказала Юлия.

Заместитель директора нашёл для неё на столе чистый фужер и наполнил его красным вином. Потом взял свой стакан и вышел к центру стола. Что он хотел сказать, я не понял, так как тост был на грузинском языке. В конце своего выступления он повернулся к нам и сказал на русском: - За ваше здоровье! Грузины молча переглянулись.

Я выпил. Грузины тоже выпили. Юлия пригубила.

Хозяин положил на тарелку кусок жареного поросёнка и поставил её передо мной. Я передал тарелку Юлии, а к себе придвинул редис и петрушку. Вместе с хлебом это выглядело надёжной закуской. В голове зашумело. Чача не шла ни в какое сравнение с той, что я пил сорок минут назад у солдатки, торговавшей мандаринами.

- Хорошая чача, - сказал я. Заместитель директора налил мне ещё. Я взял стакан и встал.

- За Ваше здоровье, - сказал я, - за здоровье Ваших родных и Ваших друзей, - я обвёл рукой сидящих за столом и выпил.

Все тоже выпили. Юлия пригубила.

Грузины сидели молча, изредка поглядывая в нашу сторону. С тех пор, как мы пришли, никто из них, за исключением заместителя директора, не произнёс ни слова.

- Два стакана чачи, это перебор, - подумал я и навалился на хлеб и овощи. Юлия сидела, откинувшись на спинку стула, и с интересом смотрела на меня. Мой дуплет её совершенно не растревожил. Я намазал два куска хлеба толстым слоем масла и один протянул ей.

- Спасибо, - сказала она. Поросёнок на её тарелке лежал нетронутым. Юлия взяла фужер и допила вино до конца. Заела хлебом. Заместитель директора вновь наполнил наши стаканы.

- Мне хватит, - сказал я и попытался накрыть свой стакан ладонью.

- Не хочешь, не пей, - сказал заместитель директора, - но налить, я тебе налью. У меня в доме ещё никто с пустым стаканом не сидел!

Я посмотрел на Юлию. Она улыбнулась.

- Значит, всё в порядке, - подумал я и убрал ладонь.

Лица людей за столом стали тускнеть и расплываться. Я задрал голову и сквозь прорехи в виноградных листьях посмотрел на небо. Звёзд не было.

- Эх, музыки не хватает, - сказал заместитель директора среди полного молчания. Никто не откликнулся.